Когда речь заходит о конфликтах политических систем и идеологий, оппоненты готовы пуститься в жесточайшую полемику. Как ни странно, отношение к заключенным в период того или иного общественного строя вспоминают так же часто, как и достижения промышленности или сельского хозяйства, если не чаще. Вопрос преступления и наказания действительно один из самых спорных: в этой связи любой правитель может стать как кровавым тираном, так и милостивым покровителем народа. И если сталинские лагеря вспоминают достаточно часто, то царские каторги и ссылки – в разы реже.
Во время ссылки в Шушенское Владимир Ильич Ленин гулял по лесу, фотографировался, охотился и, что немаловажно, женился. А Фанни Каплан ослепла на Акатуйских каторгах. Ударники Беломорканала ели осетрину и ветчину. А заключенных казахского Степлага кормили супом из пропавшей рыбы и жидкой кашей. «Да где же правда?», – в недоумении спросите вы. А правда, как это обычно бывает, где-то посередине. И еще в том, что нельзя сравнивать лагеря разных регионов СССР, как нельзя сравнить царскую ссылку и царскую каторгу; как говорится, котлеты – отдельно, мухи – отдельно. Ну, а поскольку ссылки для политических заключенных – это всегда одинаково гуманно и скучно, будем вспоминать каторги.
Сахалин – практически безлюдный суровый край, куда в 1858 году по этапу пешком приводят 20 человек. Места хоть и далекие, но от такого расположения власть в чем-то выигрывала. Дело в том, что таким образом изолировали особо опасных уголовников. После окончания срока заключенных оставляли на карантине, таким образом способствуя освоению края. Так же осваивали Австралию англичане. Здесь каторжане добывали уголь, работали на лесозаготовках. Некоторые в первые годы существования тюрьмы были скованы кандалами. Но, несмотря на жесткий режим, только за период с 1898 по 1901 год бежали 1100 преступников. Треть из них обнаружили в Японии. А когда в 1884 году стали ссылать и женщин, жизнь каторжан (о, как цинично!) заиграла новыми красками. Теперь их селили парами и понемногу адаптировали к нормальной жизни; при очень малом соотношении мужского пола к женскому обзавестись спутницей считалось большой удачей. С точки зрения «награждения» отличившихся хорошим поведением – очень продуманно, но все-таки, немного «не то». Выбирать пару не позволялось, поэтому женщину могли поселить с каким-нибудь законченным головорезом. Кстати, на Сахалине отбывала срок знаменитая Сонька Золотая Ручка.
«Ну и что, при Сталине тоже пешком этапировали». Согласно данным Петра Кропоткина, путь из Москвы в Якутию занимал 2,5 года. до 1827 года абсолютно все заключенные преодолевали этот путь в кандалах. Ножные кандалы весили примерно 8 кг, а ручные были устроены так, что заключенный не мог развести руки более чем на 30 см.
С 1825 по 1835 год в Сибирь было сослано примерно полмиллиона чел. А вот что вспоминает о каторге в Омской крепости Федор Михайлович Достоевский:
Омские каторжники были неумолимо окутаны железом. В оковах люди мылись в бане, в кандалах играли комедию, в цепях лежали больными в госпитале.
Довольно часто каторжан клеймили: «СК» значило «ссыльнокаторжный», «СБ» – «ссыльнобеглый» и т.д. Бывшего заключенного можно было узнать в толпе еще и по характерной походке: за годы ношения кандалов мышцы атрофировались, истончались кости на щиколотках и запястьях.
Но на то Российская империя и была монархическим государством, что даже в тюремном быту сохранялись непривычные для нашего человека атрибуты обычной жизни: Мальцевские политические преступницы каждый день пили утренний чай, получали посылки, имели право на переписку. Кроме того, занимались миссионерской работой – учили грамоте детей уголовных заключенных. Сохранилось множество фотографий отбывавших наказание женщин. Во время государственных и церковных праздников, каждое воскресенье каторжанин отдыхал – получалось примерно 80 дней в год.
Комментарии (0)