Дело о красной кнопке. Как судили руководителей Чернобыльской АЭС

Единственными виновниками аварии на Чернобыльской АЭС были признаны работники станции, но осуждённые с этим категорически не согласились.

7 июля 1987 года начался суд над руководителями Чернобыльской АЭС, допустившими самую страшную катастрофу в истории атомной энергетики. Тогда советское правосудие однозначно возложило вину за случившееся на персонал станции, допустивший ряд грубых ошибок. После распада СССР популярностью стала пользоваться версия о конструктивных недостатках реактора, которые и привели к аварии.

После выхода сериала "Чернобыль", вызвавшего повышенный интерес к этим трагическим событиям, споры о том, кто же всё-таки виноват в аварии, возобновились с новой силой.

Суд идёт

Бывшие директор ЧАЭС Брюханов (слева), заместитель главного инженера Дятлов и главный инженер Фомин. Фото © Владимир Репика / Фотохроника ТАСС

Судебный процесс проходил в городе Чернобыле. Он находился в 12 километрах от Чернобыльской АЭС и подвергся меньшему радиационному заражению, чем Припять. Хотя город попал в 30-километровую полосу отчуждения и его жители были эвакуированы, какое-то время там можно было находиться без ущерба для здоровья. По советским законам суд должен был проходить как можно ближе к месту преступления, и Чернобыль оказался оптимальным вариантом для недолгого процесса.

На скамье подсудимых оказалось шесть человек: директор станции Виктор Брюханов, его заместитель Анатолий Дятлов, главный инженер Николай Фомин, начальник смены Борис Рогожкин, начальник реакторного цеха № 2 Александр Коваленко и инспектор Госатомэнергонадзора Юрий Лаушкин. Всем было предъявлено обвинение по трём статьям: "Халатность", "Злоупотребление служебным положением" и "Нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях".

Лаушкин, будучи инспектором, вряд ли мог как-то влиять на аварию и оказался на процессе в роли козла отпущения. Так же как и начальник реакторного цеха Коваленко, который и не присутствовал на станции в ту роковую ночь.

Брюханов почти не защищался в суде, рассчитывая на снисхождение за хорошее поведение. Фомин после аварии испытывал серьёзные психологические проблемы. До начала судебных заседаний он попытался покончить с собой. Позднее, уже в процессе отбывания наказания, его состояние настолько ухудшилось, что его освободили и перевели в психиатрическую клинику. Единственный, кто был настроен на битву с судьями и экспертами, стал заместитель директора станции Дятлов.

Сопротивление

Судебная коллегия. Фото © Владимир Репик / Фотохроника ТАСС

Экс-заместитель директора станции Анатолий Дятлов с самого начала воспринимался как главный виновник случившегося. Именно он контролировал проведение испытаний, в ходе которых 26 апреля планировалось выяснить, смогут ли турбогенераторы в режиме выбега (то есть с использованием инерции механизмов после их аварийного отключения) выработать достаточное количество энергии для включения насосов аварийного охлаждения.

Подсудимый явился на суд после нескольких месяцев болезни, он получил облучение 390 бэр (биологический эквивалент рентгена), но не стал пассивным наблюдателем. Он активно спорил с экспертами, пытался задавать им встречные вопросы и соглашался лишь частично признать вину. По его мнению, действия персонала в любом случае не могли привести к взрыву реактора, если бы не конструктивные особенности, о которых работники вообще не были осведомлены.

Дятлов настаивал на том, что его действия в ту ночь не являлись грубыми нарушениями инструкций. Он также подчеркнул, что не знал о падении мощности реактора перед началом испытаний, поскольку покидал блочный щит управления (БЩУ), чтобы сходить в туалет. Если бы он об этом знал, то приказал бы остановить испытания. Впрочем, свидетели не подтверждали слов Дятлова и не видели, чтобы он покидал БЩУ.

Эксперты, выступавшие на суде, частично признали справедливость его слов о недостатках реактора, но нашли изящную формулировку, устроившую суд: "Реактор не опасен при правильном использовании". То есть, если бы персонал не совершил ряд действий, авария никогда бы не произошла даже с учётом недостатков реактора. Эта формулировка удовлетворила суд.

Дятлов, Фомин и Брюханов были приговорены к десяти годам заключения. Рогожкин получил пять, Коваленко — три, Лаушкин — два года лишения свободы. Брюханов вышел по УДО в 1991 году. Фомин в 1988 году был переведён в психиатрическую больницу. Дятлова освободили по состоянию здоровья в 1991 году.

"Вы нажимаете тормоз, но срабатывает газ"

Фото © DPA/TASS

После освобождения Фомин уехал в Россию и не общался с журналистами. Брюханов время от времени давал интервью, но большого интереса у журналистов он не вызывал. Всё же он был не специалистом по ядерной физике, а "завхозом". К тому же в момент взрыва мирно спал у себя дома и не мог поведать каких-то интересных подробностей.

А вот Дятлов начал настоящий крестовый поход в защиту своего имени. Он не только давал долгие, обстоятельные интервью, но и написал книгу, в которой раскрыл свою версию случившегося.

На простом примере Дятлов объяснял, почему персонал нельзя винить в аварии. "Вы едете за рулём и хотите сбросить скорость. Нажимаете на педаль тормоза, но вместо этого газ прибавляется. Кто будет виноват в произошедшей аварии: водитель автомобиля или его конструктор?" — писал он.

По версии Дятлова, персонал просто не знал о том, что из-за их действий может произойти подобная авария. Ни в каких инструкциях по эксплуатации это не сообщалось. Считалось, что реактор имеет надёжную защиту. Достаточно нажать кнопку АЗ-5, которая аварийно глушит реактор.

Именно это и было сделано персоналом в ту роковую ночь. После нажатия этой кнопки управляющие стержни входят в активную зону и заглушают реактор. Однако из-за концевого эффекта (вытеснители стержней были сделаны из графита и при погружении в активную зону вызывали кратковременный всплеск реактивности, что было неопасно при штатном режиме работы реактора) эти стержни сработали не как педаль тормоза, а как педаль газа, что и привело к трагедии. Ведь реактор из-за действий персонала давно уже не работал в штатном режиме.

Дятлов оправдывался тем, что об этой особенности он попросту не знал, поскольку она не была указана в эксплуатационных документах и инструкциях. А все прочие их действия в ту ночь даже чисто теоретически не могли бы привести к взрыву реактора. Со слов Дятлова выходило так, что аварийная защита, которая была призвана защитить реактор, сама же его и взорвала.

Так кто же виноват?

Фото © Валерий Зуфаров / Фотохроника ТАСС

В настоящее время наиболее популярной версией трагедии является следующая. К взрыву привело редкое сочетание факторов: как действия персонала, так и особенности конструкции РБМК. Персонал своими действиями привёл реактор в аварийное состояние, а система защиты из-за конструктивных особенностей усугубила ситуацию.

Часть вины за аварию нельзя снять с персонала. Именно его действия привели к возникновению аварийной ситуации. Если бы Дятлов после резкой потери мощности, которая произошла перед началом испытаний, приказал заглушить реактор и прекратить испытания или аккуратно вернул мощность на уровень, требуемый регламентом, ничего бы не произошло. Но испытания были начаты на мощности, значительно ниже регламентной, и при пониженном оперативном запасе реактивности. После включения режима выбега контроль за процессами был утерян.

Определённая часть вины лежит и на создателях реактора, допустивших существование концевого эффекта стержней, из-за которого аварийная защита послужила детонатором взрыва.

Сами по себе действия персонала не могли привести к взрыву, если бы не особенности конструкции. Но и несовершенство аварийной защиты не могло привести к взрыву, если бы не действия персонала. По отдельности ни то ни другое не привело бы к трагедии.

После аварии на Чернобыльской АЭС реакторы РБМК были доработаны. Но ответственность за аварию понесли только работники станции, часть из которых вообще не имела отношения к роковым испытаниям.

Версия о запланированной катастрофе

Сторонники версии о злом умысле вообще считают, что опасные испытания были организованы специально, чтобы спровоцировать катастрофу. Они указывают на то, что рядом с Припятью находилась сверхсекретная радиолокационная станция Дуга, которая и была главной целью операции. Из-за аварии она так и не начала работу. Вдобавок эта авария была тяжелейшим финансовым и имиджевым ударом по СССР. Однако в таком случае непонятно, кто мог быть инициатором такой сложнейшей операции, откуда он мог знать об особенностях секретного реактора и как вообще можно было спланировать всё это. Кроме того, подобные эксперименты уже неоднократно проводились на энергоблоке № 3 и прошли без каких-либо погрешностей. Программа испытаний была утверждена на всех уровнях, в том числе и разработчиками РБМК.

Автор: