«А ну, подивись на меня, — сказал человек в поддёвке, — я Лёва Задов, со мной брехать не надо, я тебя буду пытать, ты будешь отвечать…»
(Алексей Толстой. Хождение по мукам)
Как известно, Буратино не мог утонуть, потому что был сделан из дерева. Не тонут и продукты человеческой жизнедеятельности, а вот золото тонет всегда. Не держит его вода, и все тут. В то же время опыт показывает, что во времена перемен к активной жизни пробуждаются люди, которые в обычной жизни особо никак себя не проявляют. Или проявляют, но не очень заметно. Ну, а уж революция — это просто святое время для таких вот «активных людей». Они видят в ней шанс быстро преуспеть, подняться вверх по социальной лестнице и реализовать свои амбиции. Вот и начальник контрразведки Революционной повстанческой армии батьки Махно по фамилии Задов, ставший позднее советским чекистом, был из их числа. И судьба у него была очень интересная… Правда, до поры до времени…
Л. Задов
Родился он 11 апреля 1893 года в еврейской семье, в земледельческой колонии Весёлая близ поселка Юзовки, в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии. Отца звали Юдель Гиршевич Зодов. В 1900 году семья его совсем обеднела, и они переехали в Юзовку. Сын, названный Левой, поучился, поучился, да и пошел трудиться. Сначала на мельницу, а затем устроился на металлургический завод, где… заделался анархистом. Видимо, лозунг «Анархия – мать порядка!» пришелся молодому парню по душе.
Душа звала Леву к действию: что может быть лучше, чем грабить награбленное? Вот Задов в 1913 году и совершил нападение на почтовую карету, но попался и получил срок – восемь лет каторги. Но именно там он и поменял свою старую фамилию на новую, показавшуюся ему более звучной – Зиньковский. Февраль 1917 года принес молодому каторжнику освобождение. Как «жертву царского режима» его выбрали депутатом городского совета в Юзовке, что лишний раз показывает, сколь глубоким умом обладали юзовские избиратели, если выбирали во власть каторжников!
Весной 1918 года он пошел в Красную армию рядовым, но уже скоро стал командиром боевого участка под Царицыном. Повоевал он, повоевал и потянуло его на родину. На Украину. Пожить в родном доме, отдохнуть… Сказано – сделано. Осень, и он уже на Украине. А там повстанческая армия батьки Махно. Тут-то он и вспомнил про свой юношеский анархизм и… поступил на службу к батьке! Но не в рядовые бойцы, нет – в контрразведку! Начальником ее стал Лев Голиков, а вот в помощники к нему взяли Зиньковского. Занимался он разными делами, включая реквизиции, а весной 1919 года отличился при штурме Мариуполя.
Летом 1919 года контрразведка батьки была разделена на армейскую и корпусную. Задов сделался начальником контрразведки 1-ого Донецкого корпуса. Одной из его операций стала засылка в район Херсона — Никополя группы из четырех разведчиков, раздобывших важные сведения о ситуации на территории, оккупированной деникинскими войсками. А еще он отличился тем, что руководил расстрелом командира «Железного полка» и коммуниста Полонского вместе с другими, заподозренными в заговоре против батьки Махно.
А в 1919 году Красная Армия, разгромив Деникина, вновь оказалась на Украине. Но с махновцами красные были сильно не в ладах, и закончилось все тем, что в январе 1920 года Махно объявили вне закона. Именно Лев вместе с братом Даниилом были среди приверженцев Махно, спасших его, заболевшего тифом, и спрятавших в надежном месте. Когда Махно поправился и восстановил свою армию, они вернулись к нему. Интересно, что белоэмигрантские издания впоследствии опубликовали множество материалов о зверствах и пытках, которыми самолично занимался Зиньковский. Но, когда ГПУ рассматривало дело Зиньковского в 1924—1927 гг., а НКВД повторно занималось этим в 1937 году, о зверствах и пытках, которые ему приписывались, нет ни слова, хотя чекисты расследовали дела очень обстоятельно. С другой стороны, как можно было работать в контрразведке и хотя бы ни разу никого даже рукояткой нагана не стукнуть? «Положите руку на стол!» — и бах-бах по пальцам! И дешево, и сердито!
В октябре 1920 года командование Красной армии договорилось с Махно о совместной борьбе с бароном Врангелем в Крыму. Задов командовал Крымским корпусом, участвовал в штурме Перекопа, разгроме Врангеля и вернулся к Махно в декабре 1920. Кончилось все тем, что остатки армии Махно вместе со своим батькой в июле-августе 1921 года ушли в Румынию.
В Румынии братья Зиньковские жили в Бухаресте, нанимаясь на сезонные работы. В 1924 году «сигуранца» (румынская разведка) предложила Зиньковским заниматься диверсионной деятельностью на территории Советской Украины. Но когда группа перешла границу, Задов предложил товарищам пойти с повинной!
Есть гипотеза, подтвержденная только мемуарами советского чекиста Медведева, что все это было сделано специально, чтобы добыть «клад Махно», зарытый им на Украине в Дибровском лесу. Но вот достали они его или нет, а главное – как сумели переправить своему батьке, неизвестно.
В ЧК Леву допрашивали целых шесть месяцев, но в итоге освободили. Во-первых, как махновец, он попадал под амнистию 1922 года. Кроме того, сотрудники «органов» оценили его опыт работы и посчитали, что столь ценный кадр будет полезен и для диктатуры пролетариата. «Пусть поработает, – видимо решили они. – А расстрелять мы его всегда успеем!»
Так Лев Задов вместе с братом Даниилом сделались нештатными сотрудниками Харьковского республиканского ГПУ, а весной 1925 года им дали работу оперуполномоченных иностранных отделов ГПУ, причем Лева попал в одесский отдел ГПУ-НКВД.
На этом посту он проявил себя с наилучшей стороны и даже был ранен в руку при поимке опасного диверсанта Ковальчука. За это ему дали благодарность и премию в 200 рублей! Затем (1932 год) получил именное от Одесского облисполкома, а два года спустя за ликвидацию группы террористов еще премию, и еще одно именное оружие.
Работал в органах он до августа 1937 года. Обычно говорят, что люди такой судьбы и на такой работе обладают «звериным чутьем» на опасность. Но очевидно, что никакой опасности лично для себя он не предвидел и никаких мер, чтобы спастись (хотя, наверное, и мог бы), не предпринял. Так и ходил себе на службу, пока 26 августа его не арестовали по обвинению в шпионаже в пользу Румынии. На суде ему припомнили все, включая и службу у батьки Махно, хотя, как раз за нее-то он был амнистирован. Суд, однако, продолжался целый год и приговорил его к расстрелу 25 сентября 1938 года. В том же году расстреляли и его брата Даниила, сотрудника Тираспольского ОГПУ. Жену Задова – Веру Матвеенко посадили, и она провела год в тюрьме, но затем была освобождена. Долгие годы вина Задова не подвергалась никакому сомнению, но в январе 1990 года, то есть… еще при советской власти (вот даже как!) он был посмертно реабилитирован.
У Задова было двое детей: сын Вадим Львович Зиньковский-Задов и дочь Алла. В годы Великой отечественной войны она работала медсестрой и погибла в июне 1942 года под Севастополем. Сын его ушел добровольцем на фронт в 1944 году, дослужился до полковника. Уволился в запас в 1977 году, умер в 2013-ом. Оставил после себя интересную книгу об отце: «Правда о Зиньковском-Задове Льве Николаевиче — анархисте, чекисте».
После смерти Задова его образ активно использовался в советской литературе и кинематографе. Первым его, как типичного бандита, представил советский классик Алексей Толстой в романе-эпопее «Хождение по мукам»: «Сейчас же вошёл, несколько переваливаясь от полноты, лоснящийся улыбающийся человек в короткой поддёвке, какие в провинции носили опереточные знаменитости и куплетисты… А ну, подивись на меня, — сказал человек в поддёвке, — я Лёва Задов, со мной брехать не надо, я тебя буду пытать, ты будешь отвечать…»
Фигура Левы Задова и его отношения с чекистами показаны в романе о Гражданской войне «Багровые ковыли» Игоря Болгарина и Виктора Смирнова. История жизни Льва Задова, включая суд над ним, описана в книге Виталия Оппокова: «Лев Задов: смерть от бескорыстия». А.П. Листовский в книге «Конармия» изобразил его палачом и убийцей, ярым врагом будённовцев-красноармейцев. Так или иначе, он упоминается в фантастических романах Звягинцева «Бои местного значения» и «Скорпион в янтаре».
В кино Задова в образе одесского уголовника и главного подручного батьки Махно опять-таки показали в двух киноверсиях «Хмурого утра» (1959 и 1977), а также в фильме «Девять жизней Нестора Махно» (2006).
Сейчас уже и не скажешь с точностью, что это был за человек: авантюрист, несознательный, но деятельный «товарищ», попутчик, «перековавшийся волей в социализм», или человек, все время стремившийся лишь к одному – при любых обстоятельствах остаться в живых… Румынским шпионом он, понятно, не был. А вот удобной «галочкой» в отчетности был безусловно.
Автор:В. Шпаковский
Комментарии (0)