До всей этой истории с самоизоляцией, удалось побродить по Историческому музею, немного поснимать. Один из интересных и впечатливших моментов – коллекция орденов Российской империи на выставке из Золотой кладовой музея. В том числе там показывали и главную награду империи – орден Андрея Первозванного.
Надо сказать, что это – тот случай, когда в экспонате интересно буквально всё. Там сам орден можно разглядывать бесконечно. Потому что орден Андрея Первозванного – это все-таки и первый российский орден, и высшая награда империи. И единственная в России награда, которая имела не только знак и звезду ордена, но и цепь, которую надевали «в особо торжественных случаях». Да и история конкретных наград, тех, которые показывают в Историческом музее – тоже интересна.
Поразительна все-таки работа ювелира. Насколько все это тщательно сделано. О цепи, которая хранится в Историческом музее, например, точно известно, что ее сделал Иоганн Кейбель. Ну как Кейбель… Это была целая мастерская. Мы все знаем и слышали про Фаберже. Ну так Фаберже был не одинок. Немец-эмигрант Кейбель тоже нашел свое призвание в России и в середине XIX века занимался изготовлением российских орденов в штучном и массовом порядке. Более того, несколько десятилетий фирма «Кейбель» была единственным официальным изготовителем российских орденов.
Орден, конечно, эффектен, чего уж там. Вся эта тонкая работа, двуглавые орлы, апостол на Андреевском кресте. Буквы «S.A.P.R.» на кресте… Кстати, что это за буквы? Да все просто:
«Sanctus Andreus Patronus Russiae» - «Святой Андрей покровитель России».
Ведь по легенде именно апостол Андрей первым принес благую весть на Русь. Хоть тогда Руси даже в проекте не было…
Появилась эта награда потому что не могла не появиться. До Петра в России орденов не было. Но раз он решил рубить «Окно в Европу», надо было быть как все. И побывав в «Великом посольстве», он прекрасно понял, что орден для награждения отличившихся и нужных иностранцев ему нужен. Потому что это понятно и принято в Европе, в которую он так рвался. Так, почти сразу после возвращения из европейского вояжа появился орден Андрея Первозванного.
Надо понимать, что Орден был организацией, в которую принимали за какие-то заслуги. А все эти звезды и кресты являлись знаками, показывающими принадлежность к, так сказать, элитарному клубу людей, совершивших что-то значимое и серьезное.
Имелось три знака принадлежности к ордену – цепь, знак и звезда ордена. Считается, что до XIX века звезда была шитой, потом ее стали делать из серебра. Впрочем, есть портреты, которые под это определение не подходят. Так что эта дата примерная. Звезду, понятное дело носили на груди. Цепь - в торжественных случаях на шее. А знак ордена – на ленте через правое плечо у бедра.
И, конечно, эти знаки были очень эффектными. Ювелиры старались – золото, серебро, камушки дорогие, тонкая работа по эмали. Разглядывать все это можно бесконечно долго. На самом деле красивая работа. Высший орден империи все-таки.
А еще очень интересен тот человек, которому принадлежал знак и звезда ордена, выставленные в Историческом музее. Потому что это награда Александра Ивановича Барятинского.
Кто это такой?
Если коротко – русский фельдмаршал. Чуть подробнее – покоритель Кавказа. Он вообще, можно сказать, всю свою карьеру сделал именно там, на бесконечной Кавказской войне. Именно ему, фельдмаршалу Барятинскому, наместнику Кавказа, довелось завершить борьбу с горцами и захватить таки в плен Шамиля, после чего война, продолжавшаяся столько лет, закончилась.
Интересно, что орденом Андрея Первозванного его наградили в 1862 году. На тот момент ему было 47 лет и он как раз ушел в отставку. Из армии и с поста кавказского наместника. Он и правда, был нездоров, все-таки гоняться за горцами столько лет, быть не один раз раненым – это здоровья не прибавляет.
Но главная причина была в другом. История "дембеля" Барятинского прямо связана с «шерше ля фам». Ее звали Елизавета Дмитриевна Давыдова, урожденная Джамбакур-Орбелиани. 25-летняя жена адъютанта Барятинского. И Барятинский сначала наставил своему подчиненному офицеру рога, а потом, когда тот собрался увезти жену, просто выкрал ее. Как принято на Кавказе :) И увез в Европу.
Та самая Елизавета Давыдова, ставшая в итоге Барятинской
И так получилось, что в Штутгарте, где Барятинский в открытую на лечении жил с Давыдовой, дело дошло до дуэли между фельдмаршалом и его полковником. Оба промахнулись. Специально или нет, кто теперь скажет. Это событие принято описывать как «карикатурную дуэль», потому что Барятинский на самом деле был болен и плохо стоял на ногах. А полковник Давыдов, вызвавший его к барьеру, больше всего на свете боялся попасть по единственному на тот момент русскому фельдмаршалу…
После этой дуэли и случилась отставка Барятинского и этот орден… Отставной фельдмаршал, кстати, потом на Давыдовой женился, когда смог выбить ей развод.
Кстати, если уж зашла речь об этом человеке, то стоит отметить пару важных моментов его биографии.
Например, то, что он был другом … Дантеса. И полностью поддерживал его в той самой дуэли с Пушкиным. Как вам такой расклад?
«…верьте по-прежнему моей самой искренней дружбе и Тому сочувствию, с которым относится к вам вся наша семья»…
Ваш преданный друг»
Это строчки из письма, которое Барятинский написал сидевшему после дуэли под арестом Дантесу.
Ах да. Тогда поручику Барятинскому было 22 года и он уже успел получить пулю в бок во время командировки на Кавказ. Потом он опять туда вернется, хотя мог бы сделать карьеру при дворе. Ведь как представитель знатнейшего рода, он некоторое время был адъютантом цесаревича Александра, в то время, когда тот совершал свой заграничный вояж. Но он для себя после бурных приключений по молодости, выбрал Кавказ.
Барятинский в молодости
И еще один чудесный момент. С другим «нашим всем». Михаилом Юрьевичем. Тем, который Лермонтов. Как-то раз в компании весело гудевших молодых офицеров были одновременно Лермонтов и Барятинский.
Зашел разговор о силе воли человека. Лермонтов начал настаивать, что человек способен преодолеть только душевные страдания, но не физическую боль. Тогда Барятинский подошел к колпаку горящей лампы, взялся за него и долго носил лампу по комнате, не издав ни звука. Ожоги потом пришлось лечить два месяца, а начальству рассказали про неосмотрительно схваченную горячую кочергу…
Позднее, когда первый биограф Лермонтова Висковатов собирал о нем информацию, Барятинский высказался о поэте так:
«… он называл его самым «безнравственным человеком» и «посредственным подражателем Байрона» и удивлялся, как можно им интересоваться до собирания материалов для его биографии…»
Вы скажете, что Барятинский просто был дуболом и солдафон, ничего не понимающий в прекрасном вообще и в литературе в частности?
Нет, вы знаете, на самом деле, он был как раз библиофил. И на пару со своим приятелем графом Иосифом Вильегорским тратил массу времени и средств на собирание книг по истории России. Но ни Пушкина, ни Лермонтова не любил… Так бывает. Не стоит забывать о том, что он был их современником и смотрел на них, как на реальных людей, а не через призму последующих ахов и вздохов…
Вот такие дела со всеми этими орденами.
Комментарии (0)