Про важнейшее светило нашей науки в XVIII веке как-то сказали, что такая фамилия у него могла появиться из-за того, что предки Михаила Васильевича Ломоносова были люди драчливые и всем подряд носы ломали. Шутка, конечно. Но вообще, сам Ломоносов под эту шутку подходил очень хорошо.
Один из самых характерных примеров его бурных подвигов совсем не в науке – одна история, случившаяся в 1743 году.
Тогда он, находясь в слегка приободренном состоянии, потому что, скажем так, активно пообщался с Бахусом, вломился в зал заседаний Академии Наук, где домотался до секретаря Христиана Винсгейма. Впрочем, домотался он не только до него одного, бедному Винсгейму просто больше всех досталось.
Закончилось все тем, что проявивший бурный темперамент Михайло Васильич был на полгода отлучен от Академии и просидел это время под домашним арестом. А потом еще и публично перед всеми извинялся и работал некоторое время за половинное жалованье.
Впрочем, и пьяный дебош самого Михайлы Васильевича можно понять. Думается, мы бы с тобой на его месте, мой читатель, тоже бы, как минимум возмущались. У Ломоносова просто темперамент был такой.
Сами прикиньте.
Вот вернулся ты весь такой закончивший образование из-за границы. И думаешь, что уж в Российской то Академии наук тебе, чуть ли не единственному образованному русскому среди кучи немцев, просто обязаны дать место профессора, оклад там выделить, карету, квартиру, лабораторию для исследований.
Ты весь такой крутой, готовый сворачивать горы, приходишь в Академию. А там все вообще не так, как ты думал. Жалованья, оказывается, тебе не положено. Про место профессора – это ты сам себе придумал. И вообще, ты у нас по химии учился? Ну вон – иди пока, коллекцию минералов перебери, а то надо каталог для Кунсткамеры составить. Вот и занимайся, а мы потом что-нибудь придумаем.
Ломоносов ютится в каких-то комнатках, а по службе (а Академия тогда – это тоже служба, только научная) двигают всех кого угодно, только не его. И все, кого двигают, почему-то как на подбор оказываются немцами, немцами и еще раз немцами. Потому что и самой Академией заправляет немец.
И ладно бы, черт с ними с немцами, особенно если они умные. Но ведь и ты пашешь как черт, а живешь в каких-то каморках. Да ещё и работу твою задвигают куда-то в сторону. Да еще и какие-то секретари мешаются и не дают развернуться душе. Конечно, это раздражает. Вот и прилетело бедному Винсгейму.
Впрочем, надо сказать Михайло Васильевич и в дальнейшем, когда его заслуги таки признали и профессором он все-таки стал, даже и не подумал остепениться. И гудел, керосинил и буянил по-прежнему. Бывал под арестом и сам. Бывало, что и других так хорошо прикладывал, что тем мало не казалось. Классическую историю, как наш знаменитый «ботаник» разогнал трех матросов, решивших его обобрать, надеюсь все знают? Это только один из немногих его подвигов на боевом поприще.
Кстати, тогда, после полугодового ареста и принесенных извинений, Михайло Васильевич доказал, что «не в коня корм» и он будет продолжать буянить по-прежнему, буквально через 10 дней. Только на этот раз все прошло проще. Наверное, потому что под тяжелую руку Ломоносова попал не немец, а природный русский, да еще и приятель и одноклассник Михайлы Васильича по Славяно-Греко-Латинской академии переводчик Иван Голубцов.
-------
К чему я это все? Да к тому, что «наши всё» - ученые, поэты, писатели и изобретатели, про которых мы знаем в основном только то, что они все такие великие дела делали, на самом деле куда как интереснее были, чем про них во всяких энциклопедиях и панегириках написано.
Комментарии (0)