Империя Николая II. Революционная ситуация. Земля крестьянам
Советская историческая наука очень сильно постаралась, чтобы внушить нам какие-то особые преимущества, которые якобы даровала русскому народу октябрьская революция. Причем, свершению этой революции, как нам внушали, якобы сопутствовала некая «революционная ситуация», возникшая будто бы из-за нищеты, голода и безправия рядовых граждан Царской России.
Однако ж, на поверку, такая версия на произошедшее совсем не является безобидной басней. Но такой степени грубой фальсификацией, что лишь теперь, начиная что-то узнавать о действительности условий жизни простолюдинов тех времен, просто поражаешься тому, как пропаганда умудрилась перевернуть в нашем воображении все предшествующие перевороту события с ног на голову. Ведь до такой степени впрыснутая в мозги дезинформация была лжива, что никому даже и в голову не могла прийти версия о возможности этой фантастической истории хоть какого-либо и малейшего несоответствия действительности.
Вот как комментирует мотивы, побудившие столь срочно произойти этой самой «пролетарской» революции, изгнанный за границу масон Керенский (показания, данные им следователю Соколову 20 августа 1920 года в Париже):
«…Австрия готова была выйти из союза с Германией и искала сепаратного мира. Германия спешила совершить у нас переворот осенью 1917 года, стараясь предупредить выход из войны Австрии. Я констатирую Вам следующий факт: 24 октября 1917 года мы, Временное правительство, получили предложение Австрии о сепаратном мире. 25 октября произошел большевистский переворот…» [4] (с. 94); [3] (с. 295).
«Так немцы “форсировали” ход событий. Конечно, совершая этот переворот, они через большевиков делались в России господами положения» [3] (с. 295).
То есть Россия, как оказывается, войну уже выиграла. Потому и пришлось столь срочно производить рокировку масонов на верхах: масонов Временного правительства менять на масонов правительства большевицкого. Промедление смерти этой большевицкой революции в самом еще зародыше подобно было: утренние газеты могли повергнуть в прах все ими подготавливаемые «миротворческие» планы. Ведь как смогли бы подвергнуть Россию, пусть и временно захваченную масонами Временного правительства, расчленению на части, как задумывалось международной олигархией банкиров, оплачивающей труды революционеров всех мастей, если бы она одержала победу в этой войне?
Потому власть в стране, после того, как Австрия запросила мира, нужно было срочно передать клике, у которой первым лозунгом и был этот самый мир: «без аннексий и контрибуций». Так что «революция, о которой говорили большевики, свершилась» не тогда, когда затребовали ее «свершения» интересы этого самого «пролетариата», но именно в тот самый момент, когда этого свершения срочно затребовал германский генштаб!
За что и расплатился в твердой валюте…
И вот подтверждение, обнаруженное Латышевым в ленинском архиве, которое сообщает о заметании большевиками следов получения от немцев крупных сумм денежных средств за проведение ими работы, подрывающей устои России:
«Вот этот датированный 16 ноября 1917 года документ на бланке Народного комиссара по иностранным делам с грифом “совершенно секретно”:
“Председателю Совета Народных комиссаров.
Согласно резолюции, принятой на совещании народных комиссаров товарищей Ленина, Троцкого, Подвойского, Дыбенко и Володарского, мы произвели следующее:
1. В архиве министерства юстиции из дела об «измене» товарища Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. мы изъяли приказ германского имперского банка № 7433 от второго марта 1917 года с разрешением платить деньги тт. Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому…
2. Были просмотрены все книги банка Ниа в Стокгольме, заключающие счета тт. Ленина, Троцкого, Зиновьева и др., открытые по приказу германского имперского банка за № 2754. Книги эти переданы Мюллеру, командированному из Берлина. Уполномоченные народным комиссаром по иностранным делам
Е. Поливанов
Г. Залкинд” (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 226) [105] (с. 95).
Вот такими методами большевики заметали следы своей шпионской деятельности. Но если сами следы все же и уничтожили, то все равно повторно наследили: сохранились следы заметания следов.
Но не только ленинский архив имеет свидетельства о получении денежных сумм большевиками со стороны Германии.
3 декабря 1917 г. министр иностранных дел Кюльман объяснил германскую стратегию:
«“Только тогда, когда большевики начали получать от нас через различные каналы и под различным видом постоянный поток денежных средств, они оказались в состоянии создать свой собственный орган — «Правду», проводить энергичную пропаганду и расширить значительно свою прежде узкую базу партии. Теперь большевики пришли к власти…” (Zeman Z. (ed.) Germany and the Revolution in Russia, 1915–1918. Documents from the archives of the German Foreign Ministry. London, 1958, p. 94)» [106] (с. 428).
Еще 16/29 сентября 1917 года статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Р. Кюльман отмечал:
«Без нашей постоянной поддержки большевицкое движение никогда не достигло бы такого обширного влияния, какое имеет сейчас. Имеются все указания на то, что это движение будет расти» [107] (p. 70, 94).
Но и годом позже ничего в этом плане не изменилось — обе противостоящие России стороны всегда лишь акцентировали никогда не прекращающуюся к ней свою враждебность. Вся разница проявления этой враждебности составляла лишь разность аппетитов этих расчленителей живого организма по отношению к разрушаемой ими Державе:
«13 мая 1918 г. первый посол кайзеровской Германии в Советской России граф Мирбах суммировал первые российские впечатления: “Реализация наших интересов требует продолжения поддержки большевицкого правительства. Если оно падет, то его наследники будут более благосклонны к Антанте. Следует продолжить снабжение большевиков минимумом важнейших товаров, чтобы поддержать их пребывание у власти” (Zeman Z. Germany and Revolution in Russia. 1915–1918. Documents from the Archives of the German Foreign Ministry. L., 1958, p.124–125)» [106] (с. 543).
«…Ленин уже в 1918 году, пребывая в кресле председателя Совнаркома, рассматривал партию большевиков как союзника кайзеровской Германии. Он писал В. Воровскому, советскому полпреду в Скандинавских странах: “…«помощи» никто не просил у немцев, а договаривались о том, когда и как они, немцы, осуществят их план похода на Мурманск и на Алексеева. Это совпадение интересов. Не используя этого, мы были бы идиотами” (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 122).
Да, именно “совпадение интересов” объясняет щедрость кайзера, передавшего многие миллионы немецких марок большевикам, а также претворение в жизнь принципа “морали в политике нет” Лениным, “умно” использовавшим эти марки для военного поражения своей страны и прихода благодаря этому к власти большевиков. Ленин открыл “второй фронт” против России, а кайзеровская Германия оказалась кредитором октябрьского переворота» [105] (с. 97).
Но и не только еще самого переворота. Германия и после него очень трогательно бережно заботилось о сохранении большевицкого режима. В 1918 г.:
«Май — Берлин перевел еще 40 миллионов марок в Россию, чтобы ослабленное правительство Ленина не пало» [5] (с. 590).
Итак, октябрьский переворот произошел в ту же ночь, когда Австрия запросила мира. Чему остался лишь единственный свидетель — глава Временного правительства. Потому как:
«все члены Временного правительства, за исключением Керенского, которому по странному стечению обстоятельств удалось бежать, были уничтожены большевиками» [60] (с. 296),
Керенский же, о чем в своем интервью следователю Соколову сообщить поскромничал, представлял собою не только главу Временного правительства, но и главу российского масонства: Великого Востока Народов России. И при этом имел прямое подчинение по масонской части Лейбо Троцкому — эмиссару в России «Мемфис Мицраим»
Который, в свою очередь, вот кем являлся на самом деле. Вот что о нем сообщает арестованный большевиками болгарский революционер Христиан Раковский на допросе в подземельях Лубянки следователю Кузьмину:
«Как и почему возвышается неведомый Троцкий, одним взмахом приобретающий власть более высокую, чем та, которую имели самые старые и влиятельные революционеры? Очень просто: он женится. Вместе с ним прибывает в Россию его жена… Знаете вы, кто она такая? Она дочь Животовского, объединенного с банкирами Варбургами, компаньонами и родственниками Якова Шиффа, т.е. той финансовой группы, которая, как я говорил, финансировала также революцию 1905 года. Здесь причина, почему Троцкий одним махом становится во главе революционного списка. И тут же вы имеете ключ к его настоящей персональности» [108] (с. 433).
И так как глава Временного правительства напрямую подчиняется Льву Троцкому (Бронштейну), то:
«…Керенский должен сдать целиком государство коммунизму, и он это и завершает. Троцкий имеет возможность “неприметным образом” оккупировать весь государственный аппарат… Вот это-то и есть реальность в воспеваемой Октябрьской революции. Большевики взяли то, что “Они” им вручили.
К (узьмин). Вы осмеливаетесь говорить, что Керенский был сообщником Ленина?
Р (аковский). Ленина — нет. Троцкого — да; правильнее сказать — сообщником “Их”» [108] (с. 443).
То есть мировой олигархии банкиров. И если Ленин финансировался Германией, являясь германским шпионом, то Троцкий уже финансировался Америкой с ее Уолл-Стрит. И именно ему, о чем скромно старается не упоминать, позвонил в тот вечер Керенский и предупредил о полученном от Австрии предложении о сепаратном мире. А потому в ту же ночь с черного хода Троцким был организован вооруженный переворот.
Связь этих двух масонов подтверждает и должность, которую Керенский занимал после февральской революции:
«С 27 февраля вместе с Троцким — заместитель Председателя Петроградского совета» [42] (с. 14).
И если учесть, что незримым дирижером русского масонства, подготовившего февральский переворот, являлся именно Троцкий, то все случившееся впоследствии является естественным продолжением начатой им игры.
Потому становится понятным, что лишь только он лично и мог переориентировать передачу власти из рук так называемой «буржуазии», в лице масона Керенского со компанией, в руки «трудового народа», масона Троцкого со компанией иной. Это потребовалось для того, чтобы «национализировать» имущество «капиталистов» и передать его в руки всемирной масонской организации — прообраза «комитета 300». Так случилось во Франции. И Наполеон Бонапарт, император от братства Луксор, олицетворял собою ту самую фигуру от заговорщиков, которую теперь представлял Лейбо Давидович Бронштейн от «Мемфис Мицраим».
Так что страна с помощью финансируемой мировой олигархией банкиров организации, именуемой масонством (а масонами были и Ленин-Бланк, и Зиновев (Апфельбаум), и Каменев (Розенфельд), и Свердлов (Ройд), и все иные ведущие революционеры), была повержена в хаос революции, совершенной в ночь после того, как на самом деле победила в столь долго и напряженно ведущейся войне…
Но не только лозунг «мир без аннексий и контрибуций» оказался легендой, когда фактически выигранная война была объявлена проигранной. Второй не менее увесистый козырь октябрьского переворота, «землю крестьянам», оказался такой же фальшивкой.
Вот как, на самом деле, обстояли дела с земельной собственностью в 1917 г.:
«К весне этого года крестьянам на началах собственности и аренды принадлежат почти все земли в Азиатской России и около 90% в Европейской России (то есть, большевистский лозунг “землю — крестьянам” был рассчитан на городских невежд; а в правах крестьяне были уравнены указом с другими сословиями еще в 1906 году)» [5] (с. 571).
Потому передел в 1917–1918, по данным Наркомзема, дал на каждый двор лишь несколько:
«десятых и даже сотых десятины на душу» [6] (с. 9).
Потому сам этот лозунг «земля крестьянам», что подтверждают в своих работах сами же большевики, являлся лишь:
«техническим приемом революционирования деревни, будучи лишен серьезного экономического значения» [7] (с. 112).
Но зачем, спрашивается, надо было у кого-то что-то отнимать? Ведь целинной земли в России было очень много. И тому, кто в ней нуждался, можно было получить землю в малозаселенных районах государства:
«Крестьяне, пожелавшие выйти из общины, могли не просто отделиться от нее со своим земельным наделом, но на чрезвычайно льготных условиях получали из государственного земельного фонда новые земельные участки, бóльшие по сравнению с прежними, — так называемые отруба» [8] (c. 254).
Так что:
«Аграрные реформы, проводимые П. Столыпиным, давали землю крестьянам, гарантировали ее получение на льготных условиях. Таким образом, это лишало всякого смысла большевистский лозунг “землю крестьянам”, с помощью которого революционеры хотели привлечь крестьянство к бунту. Столыпин это тоже понимал. И потому смысл его реформ состоял еще и в том, чтобы, проявив заботу о крестьянстве и государстве в целом, воспрепятствовать их вовлечению в провоцируемые врагами России революционные процессы» [8] (c. 254).
Но не просто земля в эту некую такую уж «революционную ситуацию», вписанную в историю большевиками, имелась у крестьянина в изобилии. Русский крестьянин, и до этого имеющий неоспоримое преимущество над Европой по количеству имеющихся у него лошадей и рогатого скота, к этой пресловутой ситуации стал богаче никем в мире вообще просто недосягаемо:
«…в 1913 году, по сведениям министерства сельского хозяйства, живность в России по сравнению с 1904 годом увеличилась почти в два раза» [9] (c. 24).
И вот с какой цифры она удвоилась:
«Статистика за 1904 год показывает, что Россия в то время имела: коней — 26 миллионов, рогатого скота — 36 миллионов, овец — 52 миллиона и свиней — 22 миллиона» [9] (c. 24).
И если учесть, что подавляющее число этой живности разводили в деревнях, а:
«…в русских деревнях сплошь и рядом имелись семьи с 10–15 детьми…» [10] (c. 167–168),
то в таком случае следует констатировать, что в среднем на крестьянскую семью в те дореволюционные времена, столь руганные захватившими власть в стране большевиками, приходилось что-то порядка 6 коней, 8 коров и 12 овец. А потому и возможность содержать просто гигантские посевные площади теперь не вызывает вопросов. И все потому, что производственная база позволяла русскому крестьянину первенствовать в мире по всем показателям основных культур сельскохозяйственной продукции:
«По производству главнейших сельскохозяйственных культур Россия вышла на первое место в мире, выращивая более половины производимой в мире ржи, более четверти пшеницы, овса и ячменя, более трети картофеля. Россия стала главным экспортером сельхозпродукции, первой “житницей Европы”. На ее долю приходились две пятых всего мирового экспорта крестьянской продукции» [3] (с. 26).
От продажи за границу масла Российская Империя получала столько, сколько от добычи золота.
А потому — какая там столько лет упорно внушаемая нам о дореволюционных временах эта самая пресловутая «революционная ситуация»?
Да уж, как пришлось постараться средствам большевицкой пропаганды, чтобы оправдать произведенный ими в 1917 г. государственный переворот: из процветающей на самом деле страны создать образ гибнущей безлошадной голодающей якобы деревни до революции и якобы сытой и довольной после нее.
Удивительно — как же мы умудрились в эти сказки поверить, если распрекрасно известно, что еще задолго до революции именно Россия всегда лидировала по количеству имеющейся на крестьянскую душу живности, о чем пишут иностранцы практически во все времена.
Вот, например, что писал о Московии итальянец Альберто Вимина да Ченеда (1657 г.):
«…они имеют невероятное множество скота, овец, коз и коров... Лошадей здесь такое множество, что трудно найти их, в подобном количестве, в другом государстве… нет хижины, жители коей не имели бы лошадей…» [11] (с. 22).
И так было у нас всегда — ведь даже знаменитый Радищев, наш Сахаров XVIII в., пытаясь признать каторжным труд крепостного крестьянина, все же не может не сообщить, что описываемый им пахарь кроме лошади, на которой пашет, имеет еще одну — в запасе. Но так было и в дальнейшем. В том числе и перед некоей «революционной ситуацией» 17-го года в том числе. Здесь стоит лишь припомнить мемуары Г.К. Жукова, нашего выдающегося полководца, который, описывая свое нищенское детство, все же припоминает, что в их беднейшей на всю округу семье лошадь все же была.
То же и насчет коровы:
«Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши, у нас не иметь коровы знак ужасной бедности» [13] (с. 209).
А потому сравним наше животноводство в заснеженной стране, где для скота надо было накосить летом сена на 4 долгих месяца зимы, со странами, где о снеге знают более понаслышке.
В Аргентине имелось на 1912 г. 9, 427 млн. лошадей, в США на 1916 г. — 21, 166, в Канаде — 2, 996 [93] (с. 259–260).
А ведь в Российской Империи (на 1914 г.) — 34, 430 млн. лошадей. То есть больше, чем в Аргентине, США и Канаде вместе взятых (там же)!
А потому и результат такого хозяйствования не заставил себя долго ждать:
«В 1913 г. урожай зерновых в России оказался примерно на 1/3 выше, чем в Аргентине, Канаде и США вместе взятых!» [10] (c. 168).
Причем, как раз к 1917 г., когда якобы возникнет какая-то такая «революционная ситуация», российское коневодство и еще много перегонит заграницу, несмотря на войну и отторгнутые от России территории Польши, Западной Белоруссии и Литвы, поголовье лошадей которых, что естественно, в список не войдет.
Итак, вот что сообщат нам «Поуездные итоги Всероссийской Сельско-Хозяйственной и Поземельной переписи 1917 г.»:
Лошадей — 40, 786 млн. [94].
Причем, даже сравнивая не огромную Царскую Россию, но лишь территорию нынешнего РФ с теми губерниями, которые дают отчетность о наличии крупного рогатого скота и лошадей за период 1917 г. и период СССР, результаты оказываются отнюдь не в пользу построенного на насилии государства:
«Я взял лучшие результаты РСФСР: за 1985 г., самое большое количество сельхозживотных, и сравнил с ужасным 1917 годом, когда уже 3 года бушевала война, появились карточки и продразверстка. Оказалось что число сельхозживотных в 1917 году, на 4% больше, чем в лучшем году социализма. А если считать лошадей (их же тоже можно есть) то на все 21%. И когда было больше мяса?» [95].
Так что на самом деле русский народ богател год от года, а вовсе не беднел, как сообщали нам средства пропаганды 70 лет:
«…реформаторская деятельность Николая II и его предшественников, направленная на улучшение благосостояния народа делала безсмысленной и несостоятельной агитацию народовольцев и других антимонархических организаций» [3] (с. 26–27).
Так что Царская Россия, в отличие от внушенных нам басен, на самом деле являлась наиболее обезпеченной сельскохозяйственной продукцией страной того времени:
«Жители российских городов не поедали этих продуктов, т.к. их было очень много» [9] (c. 24).
И действительно: чуть ли ни половина всего съестного, что шло на экспорт в дореволюционные времена, производилось в России.
Причем, после реформы Столыпина производительность труда резко возрастает:
«По сравнению с дореформенным периодом урожайность зерновых культур в 1913 году выросла почти в 2 раза, а производительность труда — в полтора раза» [3] (с. 143).
Понятно, что и сам производитель этой продукции, русский крестьянин, в накладе от своего труда оставаться не мог. Что подтверждают даже труды Ленина, которые фиксируют наличие 95% середняка в деревне, что более чем красноречиво говорит и о достаточно равномерном распределении имеющейся в России живности, земли и орудий производства среди крестьян.
Так что у русского крестьянина, времен этой пресловутой революционной ситуации, было в изобилии буквально все.
Это нашло подтверждение и в произведенном в 1998–2004 гг. опросе старожилов Кемеровской области. Вот что сообщают о своем благосостоянии до революции крестьяне — кто-то сам заставший те времена, кто-то по рассказу родителей:
«Док. №1
Рейник Елена Малофеевна родилась в 1904 г. в д. Мояны Яшкинского района нынешней Кемеровской области. Рассказ записал правнук Тризна Евгений в 1999 г. (п. Яшкино)
В нашей семье было шесть детей: три брата и три сестры... Хозяйство у нас было среднее: 4 коровы, 5 лошадей, свиньи, овцы, куры. Сколько их было точно, я не помню. Но помню, что отец со старшим братом успевали все сделать не только в своем хозяйстве, но еще нанимались на какую-нибудь работу к тому, кто был побогаче нас. Дом у нас был большой, добротный. В общем, жили небогато, но и не бедно…» [96].
То есть 4 коровы и 5 лошадей — это вовсе не богатое по дореволюционным меркам хозяйство.
«Док. №3
Михайлова Анастасия Захаровна родилась в 1906 г. в Алтайском крае. Беседу вела Лопатина Наталия в 1999 г. (спецэкспедиция фонда «Исторические исследования» (д. Балахоновка Кемеровской области)
Я родилась в 1906 г. в Алтайском крае. Жила с матерью. Отец ушел служить на действительную. Служил семь лет, вернулся, а в 1914-м г. снова ушел. Воевал на германской. Мама держала 2 лошади, 3 коровы, 12 овечек, 12 гусей, 50 курей, 4 свиньи. Сама пахала. У нас было 16 десятин земли. Те, у кого 2–3 коровы, 2–3 лошади это самые бедняки и считались. Богатые же те, у кого было лошадей 10–15. А кулаками считались уже те, кто держал по 50–70 лошадей, коров… На отца мы получили похоронку. А вскоре мама умерла. Осталась я от нее девяти лет и брат, который родился в 1913 г. Жили у тетки. А отец оказался живой. Он был в плену. Вы помните, что было в гражданскую войну? После германской войны мужики шибко боролись. С вилами ходили. На кого — с вилами? То на беляков, то на красных… Красные придут то поросенка украдут, то овечку, а то и теленка сведут, белые, — то же самое. Ну, как жить христианину?! Сколько же работать надо! Кто такие красные, кто такие белые — мы не разбирали» [96].
То есть 2–3 лошади и 2–3 коровы — это самые что ни есть, как выясняется, по меркам Российской Империи, бедняки.
Но и про чуждую крестьянству войну двух масонских группировок тоже достаточно интересно сказано — не нужны были русскому человеку ни те, ни другие. И все потому, о чем сегодня как-то не принято говорить, что Николая II, Главнокомандующего Русской армии, предали, прежде всего, его генералы — впоследствии лидеры белого движения: Алексеев и Колчак, Деникин и Корнилов.
«Док. №6
Баландина Любовь Васильевна родилась в 1908 г. в с. Николаевка нынешней Кемеровской области Рассказ записала ее правнучка Машукова Ольга в 1997 г. (с. Николаевка)
Наши предки, сколько я помню, всегда жили в Сибири. Они были, можно сказать, основателями этого края. Жили они тихо, мирно, были работящими людьми, ни к какой власти не стремились. Поэтому они никогда не голодали, но и особенно богатыми не были. Семья наша была из 10 человек: родители и восемь детей. Отец у нас был очень хозяйственным человеком. Ему удалось расширить хозяйство, доставшееся от родителей. Он развел полный двор крупного рогатого скота, свиней и другую живность, открыл маслобойню и мельницу…
Док. №8
Абросимова Матрена Спиридоновна родилась в 1909 в д. Усть-Кум нынешней Новосибирской области. Рассказ записала Павлова Светлана в 1999 г. (г. Кемерово)
В семье было 11 человек. Жили небогато: 6 коров, 3 лошади, овцы, гуси, куры. В деревне были дворы и побогаче.
Док. №10
Бондаренко Георгий Иванович родился в 1909 г. в д. Камысла нынешней Кемеровской области. Рассказ записала Соломыкина Александра в 2001 г. (г. Кемерово)
Отец мой был великим тружеником, хотя ходил на костыле (повредил ногу еще на царской войне). Все всегда делал со смыслом и по уму. Всегда в работе. Поэтому и нажили 2 мельницы (водяная и ветряная), маслобойку, сноповязку, сложную молотилку, 50 десятин земли.
Док. №19
N Дарья Михайловна (фамилию просила не называть) родилась в 1912 г. в д. Верхотомка нынешней Кемеровской области. Рассказ записал Васильев Максим в 1999 г. (д. Верхотомка)
В нашей семье было восемь ребятишек. Жили богато. У нас было свое большое поле и двор полон скотины.
Док. №28
Киселева (в девичестве) Мария Ивановна родилась в 1914 г. в с. Морозово, Кальчугинского уезда Нынешней Кемеровской области). Рассказ записал Тюменев А. в 2001 г.
У моих родителей было 11 детей. Мы переселились сюда из Вятки в годы Столыпинской реформы. Бедняков в селе Морозово не было. А откуда им быть? Были общинные земли. Их распределяло общество по количеству едоков. Переселенцам лес на корню Царь давал безплатно. Налогов при Царе мы не платили. Нам даже семена давали безплатно. До колхозов у нас была кооперация. Ей мы были довольны, так как сами ее и сделали. Мы объединились и купили общественную механическую молотилку для обмолота зерна. Никаких бедняков или кулаков у нас не было. Были в деревне только ремесленники и крестьяне. Все мы делали сами. Семьи были большие, все работали, вот и богатели. Для повседневного ношения одежду шили из домотканой материи (лен). Но у всех была добротная праздничная одежда. У многих были швейные машинки. До колхозов крестьяне питались очень хорошо: хлеб, молоко, сало, яйца, мясо. Всего этого было вдоволь. А излишки продавали на базарах, ярмарках. В царских деревнях пьяниц не было.Пить грех! Мы это знали все.
Док. №30
Кирсанова Прасковья Савельевна родилась в 1915 г. в д. Покровка Чулымского района нынешней Новосибирской области. Рассказ записал внук Цицкунов Александр в 2002 г.
Семья наша состояла из 17 душ. Сыновья у деда женились, но не делились, вели общее хозяйство. Жили все очень дружно, никогда никто не ссорился и не бранился. У всех была своя работа и обязанность. Все работали и друг другу помогали. Хозяйство было большое, было все: коров всегда не меньше пяти, которые каждый год давали по молодому потомству; овец не считано; куры; гуси; свиньи; два коня — один рабочий, другой выездной; пасека, от которой было меду столько, что если не продавали, то мед прокисал. “Кулаком” мой отец не был, его можно было назвать крупным середняком. Почему не “кулак”? Так были семьи и покрепче нашей.
Док. №32
Ленцева Мария Наумовна родилась в 1915 г. в д. Подъяково нынешней Кемеровской области. Беседу записала Лопатина Наталия в 1999 г. (спецэкспедиция фонда «Исторические исследования»), (п. Щегловский)
Наша семья жила небогато: было всего 2–3 лошади, корова, овечки, косилка, плуг.
Док. №45
Ляшенко Полина Степановна родилась в 1918 г. в с. Васильки на Украине. Рассказ записала внучка Курбатова Евгения в 1999 г.
Семья наша была большая… Нравы в семье были строгие, с самого детства девочки много работали, помогая по дому и в поле. Жили не бедно, но и не в роскоши. Имели несколько лошадей, коров, овец, свиней, домашнюю птицу. Дом у нас был большой и справный» [96].
Док. №106
Павленко Андрей Николаевич родился в 1926 г. в с. Новожетково Приморского края. Рассказ записал внук Лебедев Денис в 2000 г.
Наша деревня была почти вся заселена малороссами, которые в 1895 г. приехали на поселение из Полтавской губернии. Мой дед Иван Гордеевич крепкий мужик был. Его хозяйство было: 2 вола, 3–4 коровы, 2 лошади, куры, свиньи, овцы. Считали его крепким середняком. А кулаков не было. Да и кто такие кулаки? Это все дармоеды да пьяницы выдумали! Были труженики или лодыри. Вопрос этот мог бы быть не риторическим, если бы после краха социализма в 1991 г. у российских демократов хватило сил, а главное, воли провести суд над коммунистической партией, над коммунизмом. Суд — по аналогии с Нюренбергским процессом над фашизмом. Фашизм, осужденный международным судом как идеология, уже не имел шанса политически подняться. Коммунизм, совершивший преступление перед русским народом более тяжкое, чем фашизм перед немецким, уже через год после развала КПСС поднялся» [96].
Но что же здесь такого вытворяли большевики, раз крестьяне, в один голос сообщающие как сытно и привольно жилось им в стране родной при Николае II (это подтверждают все полторы сотни опрошенных респондентов в один голос), коль старожилы требуют приравнять их правление с фашизмом?
«Док. №1.
До колхозов у нас кулаки, конечно, были… А как колхоз образовали, богатство у них и отобрали. А самих мужиков тут же за деревней расстреляли. Потом их тела в одну яму сбросили и землей засыпали. А нам сказали, что их богатство на темноте и крови нашей сколочено. Но мы-то знали, что они работали много, вот и разбогатели.
Док. №4
погрузили в вагоны для скота и повезли. Везли до Новосибирска целый месяц. Кормили редко, бросали нам только хлеб и воду. Свекровь и дети умерли в дороге. Их вынесли из вагона на какой-то остановке. Где и как они похоронены, мы не знали. Да и похоронены ли?
Док. №5
Хозяйствовали так, что в 1933–34 гг., а также в годы войны и после нее был голод. Вымирали целыми семьями, а то и деревнями.
Док. №6
Когда у нас все забирали, сильно избили отца. За что? За то, что он накопил для них столько добра?
Наш дом сожгли. Эта страшная картина всю жизнь стоит у меня перед глазами. Отца забрали в тюрьму, где он и умер» [96].
То есть в мирное время коммунисты выгнали людей из дома, поубивали, а сам дом сожгли…
Причем, это вовсе не единичный случай, когда большевики, не зная, куда девать дома конфискованные у убитых ими людей, поступали на своей территории так, как враги поступают на территории, ими завоеванной — сжигают дома, а людей уводят в рабство или убивают.
А так и происходило. Всех, кто сопротивлялся, то есть не хотел идти в рабство, что собой и представлял сталинский колхоз, убивали. Мало того, дома убитых людей сжигали:
«Док. №32
Дядька мой еще до колхозов дом хороший построил. А мой отец ему и говорит: “Заходи в колхоз, заходи. Разорят тебя с таким домом!” Не послушал дядька. Забрали у него дом, всю скотину. И самого забрали. Без вести сгинул. За что спрашивается? За то, что хотел, чтоб его семья жила в добротном доме и в достатке? Он ведь этот дом своим потом заработал. Когда начались колхозы, мы с подругой на сушилке работали. Знаешь, сколько вот этими руками я таких домов сожгла? Ох, и напилились мы тогда с подругой! Привезут хороший дом, в нем бы жить да жить. Или стайку, какую. Ты в ней хоть сейчас скотину держи! А мы ее на дрова пускаем, зерно сушим. Рука не поднималась такое добро изводить. Мы знали, что все это конфискованные кулацкие дома и догадывались, где теперь их хозяева. И кому все это с нами надо было сделать?!» [96]; [98]; [99]; [100]; [101].
«Док. №67
Дома ломали и увозили на известковый завод, а там их жгли в печах. Такие хорошие дома сожгли!
Док. №95
Во время раскулачивания была одна правда. Правда была человека с оружием! Если хозяин был стоек и, несмотря на избиения, не говорил, где у него и что спрятано, избивали его жену, сжигали постройки. Отряды по раскулачиванию заходили в дома в любое время и даже не просили хозяина убрать собаку. Они ее просто убивали.
Док. №120
Собирали людей и агитировали, чтобы вступали в колхоз. Обещаний много было: вместе сеять, убирать и осенью делить поровну. Кому-то это нравилось. А кто не хотел вступать, у них сжигали дома» [96].
Но дома большевики сжигали и вместе с людьми. На сегодня выясняется, что в д. Ягуново Кемеровской области захватившими Россию коммунистами, еще задолго до появления фашистских лагерей, был оборудован большевицкий лагерь смерти:
«в котором расстреливали. Видимо, это был первый лагерь уничтожения. Из него не вышел ни один заключенный. Последнюю партию заключенных, по свидетельству очевидцев, сожгли в заколоченном бараке. На этом месте в 90-е годы поставили обелиск» [96] (с. 144).
Вот по кому и по сей день плачет Нюрнбергский трибунал…
Но большевики были много более жестокими, чем фашисты:
«Док. №12
Те, кто побывал в немецком плену, отправлялись в ГУЛАГ, откуда они уже не возвратились» [96].
То есть фашистские лагеря были даже более щадящими жизни людей, чем лагеря советские…
Ну, и какие социалисты страшнее: свои или немецкие??? От немецких социалистов хоть кто-то назад возвратился, а вот уже из советских лагерей, как свидетельствуют очевидцы, не возвратился вообще никто…
ГУЛАГ, через который прошли десятки миллионов человек, возвратил на относительную свободу лишь в середине 50-х 20 000 полумертвых людей, многие из которых так домой и не вернулись, погибнув в местах, где им надлежало жить после отбытия тюремного срока [102].
«Док. №14
В 1937 г. к нам в деревню со всего округа собрали арестованных мужиков. Их было человек 200. Никто не знал, за что их забрали. Только всех их утопили в проруби. До самой весны никому из родственников не разрешали даже подходить к реке» [96].
Вот что творилось в этой некоторыми и сегодня обожаемой «стране грез» — СССР: без суда и без следствия нквдисты, так как лень было схваченных ими людей еще и в тюрьму конвоировать, поубивали, не отходя далеко от места, где нахватали первых попавшихся под руку мужиков. Как такое квалифицируется иначе, чем самым настоящим фашизмом?
С другой стороны и фашизмом-то не назовешь: немецкие фашисты убивали русских, а здесь русских убивали русские же коммунисты, руководимые еврейскими комиссарами. И что страшнее?
«Док. №15
Многих односельчан, наших друзей, знакомых вскоре назвали врагами народа и репрессировали. Людей забирали неожиданно, и большинство из них уже не возвращались. Обстоятельства и факты тщательно скрывались. У одной нашей соседки забрали мужа, и только через несколько лет она узнала, что его вместе с другими врагами народа согнали в заброшенную шахту и погребли заживо под землей» [96].
И вновь: как это можно загнать людей в шахту и убить, засыпав землей?
И такое вытворять могли только фашисты. Но это делали немцы — захватившие чужую страну враги. Но, что видим, такое не в чужой, но в своей собственной стране вытворяли большевики!
«Док. №25
Куда отправили мужа моего, я не знаю. Тогда много мужиков угнали из деревни, человек пятьдесят, не меньше.
Док. №26
Во время коллективизации люди пролили очень много слез. Ведь убивали кормильцев мужиков.
Док. №27
Беда не обошла и нашу семью. В 1937 г. арестовали отца. Его признали врагом народа за то, что по воскресеньям он пел в церковном хоре. Расстреляли.
Док. №42
Ох, и врагов народа помню… Пришел как-то сосед с работы. Подошел «воронок» и забрал его. Взяли — и с концами. И с тех пор его не видали… Во всех деревнях сажали людей.
Док №112
Те, кого забирали, уже никогда не возвращался… В 1937 г. забрали полдеревни мужиков…
Док. №43
Люди, которых забирали, как врагов народа, у нас были… В одну ночь забрали сразу 30 человек, словно, по разнарядке» [96].
Так ведь и запротоколированная разнарядка сталинская для проведения массовых убийств имеется:
«Постановление президиума Западно-Сибирского краевого исполнительного комитета от 5 мая 1931 г.:
Совершенно секретно
Провести… экспроприацию и выселение кулацких хозяйств, исходя из ориентировочного расчета 40 000 хозяйств...
П.п. Зам. Пред. Запсибкрайисполкома И. Зайцев Зам. Ответств. Секретаря ЗСКИКа Сиротин
Верно: Врид. Зав. с/ч ЗСКИКа Юрасов. Подпись.
ГАКО. Ф. Р-71. Оп.1. Д.1992. Л.13–15. Подлинник. Машинопись» [96] (с. 23–26).
То есть большевики только по Западной Сибири, учитывая наличие в те годы в семьях по 8–12 человек, предписывали чекистам уничтожение четверти миллиона крестьян!!!
Причем, эти массовые убийства, после уничтожения русских людей, определенного большевицкими планами, вовсе не заканчивались. Волна массовых убийств сталинского террора шла одна за другой.
Вот что сообщает на данную тематику свидетель советского геноцида русского народа В.М. Острецов, после института попавший в Сибирь по распределению:
«…осенью 1966 года прибыл на берега Оби. Здесь советскую историю увидел, минуя все книжки и комментарии. Таежный поселок октябрьский (б. Кондинский) среди своих пяти тысяч жителей имел в себе: русских крестьян из Тамбовской области, Воронежской, Архангельской и, конечно, с южных районов Тюменской области и из-под Тобольска. Это были остатки оставшихся в живых “раскулаченных” русских мужиков, кого под конвоем сгоняли на пустынные берега северной Оби…» [109] (с. 12).
Были они:
«Грамотные и подтянутые, совершенно не скрывающие своей неприязни к бесовской власти… Погибло их тьма. Всех умерших зарывали в ров. И этих рвов по всей средней Оби от Ханты-Мансийска до Салехарда, вероятно, тысячи. Здесь был зарыт цвет русской нации. Ее главная надежда и источник всех ее сил и свершений на историческом поприще. С историями о том, как все это происходило, я сталкивался каждый день, заполняя “историю болезни”…
Основная масса попала сюда в 30-е. Их гнали до Оби или везли в теплушках до Тюмени. Затем загоняли на пароход, окруженный конвоем с натасканными на людей собаками. Среди этого лая, плача детей, криков несчастных женщин, мата-перемата конвоиров, их грузили на пароход. Затем везли и высаживали на совершенно пустом берегу Оби. Без пищи, без теплой одежды, обдуваемые всеми ветрами, они поголовно умирали, но успевали поставить первые избы. Затем, на следующий год, шла новая партия с русскими крестьянами, с детьми и женщинами. И эта партия погибала поголовно, но успевала подвести избы под крышу. И только на третий или четвертый год уже следующая партия могла обосновываться в избах. Но оставались конвоиры, голод и расстрелы. Напротив нашего поселка, вдалеке в хорошую погоду можно было видеть избы заброшенной деревни. Там были арестованы и расстреляны все жители. Кажется, только последняя оставшаяся женщина бежала оттуда в поселок и потому осталась жива» [109] (с. 12—13).
То есть русских крестьян массово убивали: и в 29-м, и в 30-м, и в 31-м, и в 32-м, и в 33-м. Их эшелонами и пароходами свозили раздетыми и разутыми в необитаемые человеком места и сбрасывали в северной тайге даже не снабдив инструментом для какого-либо строительства, но при этом конвоируя. Мало того, их вовсе не кормили и даже не поили. Понятно, маленькие дети гибли еще на пути следования все поголовно и их, как дохлых собак, на каждом полустанке пачками выкидывали конвоиры. И так продолжалось год за годом — все новых крестьян ежегодно большевики подводили под понятие «кулаки», а потому безжалостно убивали миллионами. Вот он где происходил настоящий геноцид русского народа. А нам талдычат все про каких-то там таких немецких фашистов…
Но напились ли большевики русской крови?
Да вовсе нет. Вот продолжение террора, начатого еще в конце 20-х и не законченного к середине 30-х:
«31 января 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило “лимиты” подлежащих репрессиям. Они превосходили задания предыдущего года [37-го А.М.]. Например, для Омской области новая квота расстрелов увеличилась в 3 раза, Дальневосточного края в 4, Красноярского края в 2 раза. Но в последующие месяцы и эти нормы были повышены» [97] (с. 221).
Вот почему крестьяне удивляются очень ровным количествам забираемых на убой людей: 15, 20, 30, 50 человек. То есть уничтожение крестьян этими людоедами велось по заранее спланированным нормам на убийства! Большевиков при этом вовсе не интересовало — повинен в чем-либо человек или нет — вся вина людей, подлежащих на огромных просторах России тотальному уничтожению, являлась лишь в том, что они русские…
И убивали нас большевики в ту пору по-разному. Кого расстреливали, кого топили в проруби, кого заваливали в шахте, кого морили голодом, кого нищетой:
«Док. №13
В колхозе мы уже досыта никогда не ели. Бывало, проснешься ночью от голода, сил нет, как есть хочется!
Когда Миханю надо было в школу отправлять, так ему совсем не в чем идти было. Кто рубашонку из соседей дал, кто штанишки.
Док. №15
Мою сестру с семьей выселили на север. В чем были одеты, в том и, с голой душой, отправили этапом. Двое ее детей умерли по дороге от голода и мороза.
Док. №25
Одеть и обуть — нечего было. Зимой резиновые чуни наопушняешь (то есть, затолкаешь туда овчину) и носишь. А колени тряпками обматывали, чтобы они не мерзли.
Док. 28
Коллективизация для нас — это грабежи, произвол. Забирали все имущество (скот, хлеб, орудия труда, иногда дома). Конфисковывали даже одежду и обувь. Кто сопротивлялся, того расстреливали или ссылали в Нарым. С собой могли взять только то, что можно унести на руках. Сведения из Нарыма поступали: они там жили в землянках, ели кору деревьев, умирали семьями. Из малолетних детей там не выжил никто.
Док. №29
Раскулачивание в деревне проходило с огромной жестокостью. Народ находился в панике, страхе. Имущество отбирали, семьи отсылали. Брата отца с семьей сослали на Камчатку. В первую же зиму вся семья погибла.
Голод в деревне стал существовать сразу после коллективизации. Он так от нас потом и не уходил.
Док. №31
В своем личном хозяйстве работали только по ночам, после работы в колхозе.
Док. №39
Наступил 1931 г. Начались колхозы. Тогда у людей все отбирали, их хозяйства разоряли, а самих отсылали в Нарым. Ни один из них не вернулся. Даже писем от них не было.
В колхозе никто не жил справно. Все жили плохо. Даже на ноги обуть нечего было. Нищета была.
Док. №40
За «горсть гороха», судили и давали пять лет тюремного заключения…
Док. №47
Платье у меня всего одно было. От матери досталось. Вещь дорогая. Одевала только по большим праздникам. Родила дочь, завернуть не во что было. Она у меня целый месяц нагишом лежала.
Док. №51
Целые семьи сажали в вагоны, заколачивали [гвоздями — А.М.!!!] и гнали в Сибирь. Очень много людей погибло в пути.
Колхоз это что-то ужасное. Мы работали за палочки.
Немцы вели себя довольно хорошо. Они позволяли нам работать и, к тому же, большую часть урожая оставляли нам и лишь меньшую забирали себе, в отличие от колхозных порядков. Знаешь, что мне за такие слова совсем недавно было бы?» [96].
То есть немцы вели себя много гуманнее большевиков! А молчали об этом потому, что за такие откровения большевики сразу убивали. И лишь к концу 90-х старожилы начинают рассказывать — что творилось в годы их молодости в СССР.
«Док. №57
Мне кажется, что за период с 1922 по 1939 гг. от страшного голода в деревне умерло людей больше, чем на фронтах гражданской и Великой Отечественной войн. Нищета в колхозе была хуже татарского ига. Худшего уже и быть не могло.
Док №45
Отца моего отправили в лагерь на Север. А нас с мамой куда-то долго везли в товарном вагоне. Это была страшная дорога. Нам практически не давали ни еды, ни воды. Маленькая Вера заболела дизентерией и умерла.
Док №126
Ох, и тяжела же была та дорога в ссылку. Многие ее не выдерживали, умирали. Особенно много умерло детей.
Док №108
К весне 1932 г. дети начали болеть от истощения. Пришла дизентерия и др. болезни. В некоторых семьях все дети поумирали.
В 1937–38 гг. повсеместно репрессировали молодых (30–40-летних) мужчин. Им обычно давали срок 8–10 лет. Но возвращались лишь единицы. А многих из таких потом снова забирали. Там они и погибали. А что такое, нет в семье мужчины? Даже в нашей деревне Берензасс как не стало отца, считай, вся семья и погибла. Зимой от голода люди пухли. Дети плакали и кричали: “Хотим есть, дай кушать!” А мать ничего не имела. Летом еще как-то огородом, травой питались. А зимой, если кончались запасы, шли по деревням побираться. Умирали люди.
Док №111
После ареста отца у нас начался голод… Маленькие дети умирали.
К коммунистам отношусь плохо. Считаю, что как прежние коммунистические лидеры, так и нынешние политики — это не те люди, которые должны стоять у власти.
Док №132
Были случаи, когда арестовывали женщин и даже расстреливали их за несколько колосков, украденных с колхозного поля, чтобы прокормить своих детей… В 30-х годах у нас голода не было, так как тогда мы не входили в СССР, а жили под Польшей. Мы знали, какие страсти с голодом были на Украине, входившей в СССР. Земля одна, природа одна, народ один. У них голод, а у нас, через речку, сытая жизнь. Потому мы колхозов и боялись, когда в 1939 г. и к нам пришла советская власть. Наступившую в колхозе нищету сравнивать было не с чем, так как с таким положением мы ни разу не встречались» [96].
А через пару лет придут немцы. И найдется ли у ограбленных только что подчистую людей, часть которых большевики так и вообще поубивали, желание защищать такую вот людоедскую страну, как СССР?
«Док. №135
В сталинских лагерях, о которых ты спрашиваешь, я не была. Но знаю от знакомых, что кому удалось выжить, и их освободили, то у них взяли подписку о неразглашении всего, что было с ними в лагерях, тюрьме. Так что, мил человек, ничего ты не узнаешь о тех лагерях. Люди боялись опять в них попасть за рассказы о жизни в них. Из отсидевших сейчас никого, я думаю, уже и в живых-то не осталось» [96].
Свидетели всегда остаются. Есть они и среди тех, кто не побоялся рассказать правду о сталинских лагерях. И свидетельства эти очень страшные. Протоиерей Михаил (Труханов), например, сообщает, что в Унжлаге в 1941–1943 гг. хлебная пайка была для работающих на лесоповале 400 г, в лазарете, куда от безкормицы и непосильного при этом труда попадали перед смертью практически все, — 200 г. Но в этом лазарете лечить нечем было. Там не было даже йода. А потому люди опухали от любой ранки и умирали десятками. Он работал в похоронной команде и зарывал по 60–90 человек в день [102].
«Док. №52
Родители говорили, что нищету колхозников надо сравнивать с нищетой рабов. Мол, рабы работают просто так, и колхозники работают “за так”» [96].
Но рабов все-таки кормили, а колхозников — нет…
Таких свидетельств собрано за 1999–2004 гг. экспедицией "Исторические исследования" в Кемеровской области полторы сотни. И все они сообщают о фашизме, который принес, взамен Царства Николая II, столько лет советской пропагандой на все лады расхваливаемый большевизм. Вот она где — фальшивость этого лозунга, которым революционные евреи, чей Иудин труд по разгрому Православной России был проплачен мировой олигархией банкиров, одурачили русское крестьянство, отобрав у русских власть в их стране: «землю крестьянам»…
Библиографию см.:
Слово. Т. 30. Мас. пер-рот. Империя Николая II
Комментарии (0)