Владислав Павлович Смирнов (род. 1929) — советский и российский историк, специалист по истории Франции. Заслуженный профессор Московского университета (2012), лауреат премии имени М.В. Ломоносова за педагогическую деятельность (2013). В 1953 году В.П. Смирнов окончил исторический факультет МГУ, затем стал аспирантом, а с 1957 г. начал работать на кафедре новой и новейшей истории исторического факультета МГУ, где прошел путь от ассистента до профессора. Ниже приводится фрагмент из его книги: Смирнов В.П. ОТ СТАЛИНА ДО ЕЛЬЦИНА: автопортрет на фоне эпохи/ В. П. Смирнов. – М.: Новый хронограф, 2011.
Вождь и учитель
Когда я родился, в стране властвовал Сталин. Близкие к нему члены Политбюро ЦК ВКП(б) в своем кругу называли его «хозяином», а на людях – «вождем и учителем». В 1929 г. потерпела полное поражение последняя легальная внутрипартийная оппозиция – «правая оппозиция» во главе с Н.И. Бухариным и А.И. Рыковым. Как раз в день моего рождения «Правда» опубликовала большую статью под заголовком: «Упорно и беспощадно бороться с идеологией и практикой правого оппортунизма». Участников оппозиции исключали из партии, снимали с работы, отправляли в ссылку, иногда арестовывали, приписывая им вымышленные преступления, чаще всего «антисоветскую деятельность», «вредительство» или «шпионаж». Часть оппозиционеров в поисках спасения каялась и признавала свои ошибки.
Одновременно шла и быстро усиливалась кампания безудержного возвеличивания Сталина. Сигналом для неё послужил специальный номер «Правды» к 50-летию Сталина, целиком заполненный приветствиями и славословиями. Там впервые появилась фотография «Ленин и Сталин в Горках», без которой впоследствии не обходилась ни одна биография Сталина, были опубликованы статьи наиболее близких к Сталину членов Политбюро, стихи в его честь и – под заголовком «Тысячи приветствий» – поздравительные телеграммы различных учреждений и организаций. Тон задала передовая статья «Правды», где говорилось: «Коммунистическая партия, рабочий класс и мировое революционное движение празднуют сегодня 50-летний юбилей своего руководителя и вождя, друга и боевого товарища тов. Сталина».
Впервые Сталина назвали «вождем», причем не только партии, но еще и рабочего класса и мирового революционного движения. Насколько это было тогда необычно, видно хотя бы из того, что в приветствии Сталину от имени Центрального Комитета и Центральной контрольной комиссии ВКП(б) слово «вождь» еще не употреблялось. Сталин фигурировал там только как «верный, лучший ученик Ленина», «железный солдат революции», «дорогой друг и боевой товарищ» остальных членов ЦК и ЦКК. Еще более скромным в своих оценках оказался Московский комитет ВКП(б). Он приветствовал Сталина «как первого среди равных в боевом штабе большевиков». В опубликованных «Правдой» льстивых приветственных стихах Демьяна Бедного прозвучала еще одна нота, которая потом постоянно повторялась в потоке восторженных писаний о Сталине: любимый вождь, ко всему прочему, еще и невероятно скромен – лишь с трудом терпит похвалы.
«Телеграммы… Редакция ими завалена.
По случаю полустолетия Сталина!
Пусть там Сталин, как хочет,
Сердится, грохочет,
Но “Правде” нельзя уже дальше молчать!» – писал Демьян Бедный. Поток славословий нарастал, и применяемые к Сталину эпитеты быстро достигли наивысших степеней. В 1934 году, на XVII съезде ВКП(б), официально провозглашенном «съездом победителей», руководители крупнейших партийных организаций Москвы и Ленинграда – Н.С. Хрущев и А.А. Жданов – назвали Сталина «гениальным». Вряд ли эта мысль одновременно пришла им в голову по чистой случайности. Хрущев сказал, что московские большевики сплотились «вокруг нашего гениального вождя товарища Сталина», а Жданов уверял, что все успехи СССР достигнуты «под гениальным водительством величайшего вождя нашей партии и рабочего класса, величайшего человека нашей эпохи – товарища Сталина».
Не отставали и другие, в том числе допущенные Сталиным на съезд, бывшие вожди оппозиции – Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков. Все они осуждали цепь своих «ошибок, заблуждений и преступлений», отмежевывались от уже арестованных соратников, благодарили Сталина за то, что он их разгромил, клялись ему в верности, превозносили до небес. Пожалуй, нужно напомнить их высказывания, потому что они показывают, насколько лидеры оппозиции были морально и политически сломлены еще до начала организованных против них судебных процессов. Зиновьев уверял, что Сталин принадлежит «к числу тех немногих редких и редчайших писателей и мыслителей, произведения которых перечитываешь много раз, каждый раз находя в них новое богатство содержания». Каменев говорил, что Сталин «это знамя», «выразитель воли миллионов, удар против которого означает удар против всей партии, против социализма, против всего мирового пролетариата».
Бухарин призывал к сплочению «вокруг товарища Сталина как персонального воплощения ума и воли партии, её руководителя, её теоретического и практического вождя». Рыков обещал «работать на дело пролетарской революции под руководством нашего Центрального Комитета и его великого вождя товарища Сталина». Покаяние и вынужденные восхваления Сталина не спасли лидеров оппозиции. Через несколько лет на судебных процессах им пришлось не только каяться, но еще и «признаваться» в измене, шпионаже, убийствах и других преступлениях, которых они не совершали; униженно, но безрезультатно умолять Сталина о пощаде.
После разгрома оппозиции все средства массовой информации захлестнула (и вплоть до смерти Сталина уже не спадала) волна рассказов, стихов и «народных сказаний» о Сталине, восторженных воспоминаний людей, которые когда-либо его видели или хотя бы слышали. Появился особый жанр: «Песни о Сталине», где его сравнивали с соколом, орлом и солнцем. Их авторами были не только безвестные рифмоплеты, но и очень известные, уважаемые и авторитетные люди. Так, в 1938 г. композитор А.В. Александров и поэт М. Инюшкин сочинили «Кантату о Сталине», которой с того времени открывались почти все праздничные концерты. Она начиналась словами:
От края до края, по горным вершинам,
Где вольный орел совершает полет,
О Сталине мудром, родном и любимом
Прекрасную песню слагает народ.
Не менее известной была «Песня о Сталине» поэта А. Суркова и композитора М. Блантера. Они «сложили радостную песню о Великом друге и вожде». Её припев гласил:
Сталин – наша слава боевая,
Сталин – нашей юности полет.
С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идет.
Еще в одной «Песне о Сталине» поэт С. Алымов и композитор А.В. Александров от имени советского народа заверяли:
Мы на подвиг любой все пойдем за тобой,
Наше знамя победы, наш Сталин.
Наряду с образом великого, мудрого и любимого вождя в песнях 30-х годов создавался образ СССР как исключительно богатой и счастливой страны.
Солнечным и самым светлым краем
Стала вся советская земля…
Сталинской улыбкою согрета
Радуется наша детвора.
Огромная масса населения СССР жила в бедности, недоедала, кое-где царил настоящий голод, но в песнях все выглядело просто замечательно.
У нас от хлеба ломятся
В амбарах закрома,
До самой до околицы
Все новые дома.
К песням присоединялись книги, статьи, кинофильмы, театральные постановки, воспевавшие счастливую жизнь советских людей под руководством их гениального, мудрого, доброго, человечного вождя – товарища Сталина. Во всех учреждениях, воинских частях, школах, больницах, да и во многих частных квартирах висели его портреты. Это был подлинный «культ личности», как его назвали позднее, культ, напоминавший религиозный, сопровождавшийся массовым восторженным поклонением.
Не только «простые люди», но и одаренные критическим умом знаменитые интеллигенты приходили в восторг при одном появлении Сталина. Увидев Сталина на съезде комсомола в 1936 году, К.И. Чуковский записал в дневнике: «Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его – просто видеть – для всех нас было счастьем… Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью». Самое поразительное, что даже, казалось бы, хорошо знавшие Сталина люди, в том числе его родственники, которых он потом уничтожил, видели в нем «настоящего непобедимого Орла» и считали, что Сталин «бесконечно добр».
После того как командующего Ленинградским военным округом И.Э. Якира, осужденного по организованному Сталиным и фальсифицированному судебному процессу, приговорили к смертной казни, он написал Сталину: «Я умираю со словами любви к Вам, партии, стране, с горячей верой в победу коммунизма». Когда его повели на расстрел, Якир воскликнул: «Да здравствует партия, да здравствует Сталин!» Выбивавший из арестованных лживые «признания», страшный нарком внутренних дел Н.И. Ежов, который в 1939 г. по приказу Сталина тоже оказался в тюрьме и подвергся жестоким пыткам, в последнем слове умолял расстрелять его «спокойно, без мучений» и добавил: «Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах».
После разоблачения преступлений Сталина на ХХ съезде КПСС, когда критиковать его стало совершенно не страшно, выяснилось, что некоторые видные ученые и писатели, например, А.А. Ахматова, не питали иллюзий ни относительно Сталина, ни относительно сталинского режима. Возможно, так же думали и многие «простые люди», особенно те, кто пострадал от Советской власти. Однако свои настроения они держали при себе, потому что высказать их было смертельно опасно. Я был тогда маленьким мальчиком, рос в обстановке беспрерывного восхваления Сталина и воспринимал её как вполне естественную. Расскажу эпизод из моих детских впечатлений, который неожиданно получил продолжение. Видимо, я еще не умел читать, но с большим удовольствием разглядывал большие, красивые, висевшие повсюду плакаты, на которых Сталин с доброй отеческой улыбкой держал на руках маленькую девочку с большим букетом цветов.
Прошло много лет. Осенью 2000 г. я встретил у своих друзей красивую немолодую женщину. Мне сказали: «Познакомься. Это Геля Маркизова; помнишь девочку с букетом на руках у Сталина?» Я помнил, стал расспрашивать Гелю, и вот что она мне рассказала. Её отец был министром земледелия Бурят-Монгольской АССР, одним из секретарей Бурятского обкома КПСС, убежденным коммунистом. Своих детей он назвал в честь основоположников марксизма-ленинизма: сына – Владиленом (в честь Ленина), а дочку – Энгельсиной (в честь Энгельса). В 1936 г. отец вместе с женой и Гелей (как её звали дома) приехал в Москву на декаду бурятского искусства. Его пригласили на правительственный прием, и Геля, которой тогда было 5–6 лет, упросила взять её с собой. Они купили большой букет цветов и отправились в Кремль. Там Геле надоело слушать речи, она встала и пошла со своим букетом прямо к Сталину. Это вызвало бурный восторг всего зала. Сталин поднял её на руки, их тут же сфотографировали, и на следующий день фотография появилась в газетах с подписью «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». На Гелю обрушился поток поздравлений и подарков. Сталин подарил ей наручные часы и патефон. По словам Гели, он спросил: «Дотащишь?», а Геля ответила: «Папу попрошу».
Вслед за Сталиным Геле стали присылать подарки самые разные учреждения и организации. Какой-то колхоз подарил даже корову с теленком. Плакаты с изображением Гели на руках у Сталина сделали её известной всей стране. А затем наступил 37 год… Отца арестовали, обвинили в шпионаже в пользу Японии и в заговоре с целью отделения Бурятии от СССР, зверски пытали и расстреляли. Плакаты с Гелей на руках у Сталина исчезли. Гелю, её брата и мать сослали в Казахстан. После реабилитации родителей Геля смогла увидеть личное дело матери. В нем лежал запрос местного отделения НКВД: Что делать с матерью? Она хранит фотографию Гели на руках у Сталина, может в дальнейшем её использовать. Берия, сменивший Ежова на посту наркома внутренних дел, синим карандашом наложил резолюцию: «Устранить». После этого мать Гели под каким-то предлогом положили в больницу и через несколько дней сказали, что она покончила с собой в припадке депрессии, перерезав себе горло осколком бутылки. Геля этому не поверила. По ее словам, она сама видела след от разреза – он был узкий, тонкий, как от ножа или ланцета, а не рваный, каким был бы от осколка бутылки. Дальнейшая судьба Гели и её брата сложилась относительно благополучно. Их усыновили дальние родственники, они не считались «членами семьи изменника родины», получили высшее образование, работали. Геля окончила Исторический факультет МГУ. В своем рассказе Геля упомянула деталь, которая теперь удивляла ее саму. Она не верила обвинением против своего отца, но в 1953 году, когда умер Сталин, плакала и очень жалела, что её маленькая дочь никогда не увидит такого великого человека.
Комментарии (0)