Историческая справка:
Чтобы получать бесплатный хлеб для городского населения большевики приняли решение натравить деревенскую бедноту на остальных крестьян. Решение вполне в их духе, ведь в городе происходило то же самое: большевики натравливали рабочих на более обеспеченные слои населения. Итак, с этой целью на селе декретами ВЦИКа от 11 июня и Совнаркома от 6 августа 1918 года была создана конкретная организационная структура: комитеты бедноты (комбеды). В их задачи входило:
1) обнаружение и самостоятельная конфискация запасов продовольствия, скрытых местными крестьянами от большевицкой власти;
2) оказание содействия частям ЧОН, РККА, отрядам Продармии и т.п. при реквизиции «излишков» хлеба;
3) перераспределение части реквизированного продовольствия, скота и прочего среди селян;
4) помощь в проведении мобилизации в ряды РККА.
В воспоминаниях члена одного из комбедов Митяева И.И. (в 1918 ему было 16 лет) речь идет об обстановке в Раненбургском уезде в 1918-1919гг. (Раненбург Рязанской губернии - сегодня Чаплыгин Липецкой области). В Раненбургском уезде к ноябрю 1918 года действовало 186 комитетов бедноты. В результате грабительской политики "красных" осенью 1918 почти вся Рязанская губерния пылала в огне крестьянских восстаний. Крестьянские выступления шли под лозунгом "Долой Советскую власть! Да здравствует Учредительное собрание!" Вследствие отсутствия у восставших достаточного количества огнестрельного оружия восстание было относительно легко подавлено силами РККА и отрядов чекистов.
Восставшие крестьяне
Начало цитаты:
"Главной задачей и волостного комитета бедноты и волостного продовольственного комитета являлось изъятие у средних крестьян продовольственных излишков путём реквизиции, а у кулацких элементов - путём конфискации. Для ссыпки хлеба были заняты хорошие амбары у Бударовых, Павлушкиных, Конуркина. Учёт поступившего зерна и расчеты со сдатчиками составлял одну из основных моих обязанностей как секретаря волостного продовольственного комитета. И хотя опыта у меня никакого не было, я старался компенсировать недостаток званий старательным и честным отношением к делу, горячим стремлением оправдать оказанное доверие.
В волости возникла партийная ячейка. Многие крестьяне-бедняки "записались", как тогда говорили, в большевики. И я в свои 16 лет считал себя записавшимся в большевики и постоянно присутствовал на партийных собраниях, которые происходили очень часто, начинались и заканчивались пением гимна "Смело, товарищи, в ногу!". Думаю, и другие считали себя коммунистами, а организационно не были оформлены.
На базе бывшей лавчонки мелкой торговли Федора Трофимовича Крысанова и его трактирчика "Перепутье", расположенных на усадьбе Григории Самсоновича Васина, была организована "коммуна", носившая исключительно потребительский характер. В коммуну доставлялись свиньи, бараны, гуси, утки, куры, конфискованные у крестьян. Сюда же поступал и самогон, изъятый у крестьян. Членам коммуны жилось неплохо: они бесплатно пили и закусывали.
Необходимость снабжения коммуны толкала на возможно большее изъятие скота и птицы у крестьян. Начались перегибы. Незаконное изъятие продовольствия для питания членов коммуны у кулаков стало распространяться и на середняков, что вызывало большое недовольство крестьян, на глазах которых волостные начальники, особенно А.К. Гусев и В.Ф. Суханов беспробудно пьянствовали.
Помню, собираясь устроить "облаву" спекулянтов и мешочников, "коммунисты" А.К. Гусев, В.Ф. Суханов, Г.К. Гусев, М.И. Арбузов и др. решили взять и меня. В. Ф. Суханов мотивировал это решение так:
- Надо, чтобы Ванюшка поехал с нами, а то можем налететь на такого "спекулянта", который законный документ на провоз хлеба имеет. Отберём у него хлеб или вещи, - рассуждал Василий Федосеевич, - может выйти большая неприятность...
Все согласились с соображениями, высказанными Сухановым. Вечером, когда уже было совсем темно, на трёх подводах мы тронулись в путь по направлению к железнодорожному полустанку Заново. Остановились вблизи Заново, распрягли лошадей, и участники "облавы" заняли позиции на небольшом расстоянии друг от друга.
Меня оставили около повозок. Прошло какое-то время, и я увидел, как к нашей стоянке ведут плачущую женщину, которая умоляла отпустить её. "Спекулянтке" было предложено предъявить документы мне. Она достала из-за пазухи свернутую бумажку в 1/8 листа. Это была справка одного из жилищных товариществ Москвы, удостоверяющая, что предъявительница следует в хлебные районы с собственными вещами для обмена на хлеб. Прочитав справку, я сказал, что документ вполне законный. Женщину отпустили, и она, обрадованная благополучным исходом задержания, чуть ли не бегом устремилась на дорогу, чтобы следовать дальше.
Привели ещё несколько человек, и я во всех случаях давал "заключение" о законности документов. Недовольные комиссары выругали меня, сказав, что я плохо разбираюсь в документах.
- Не может быть, - сказал М.И. Арбузов, - чтобы у всех задержанных бы-ли правильные документы. Наверное, Ванюшке просто жаль спекулянтов, тогда пусть он и скажет об этом.
В разговор вмешался мой непосредственный начальник - волостной комиссар продовольствия В.Ф. Суханов, - спросив меня:
- Может, Ванюшка, тебе действительно жалко спекулянтов?
- Жаль, Василий Федосеевич, очень жаль, потому что документы у всех правильные. Если бы документы были неправильные, то настоящих спекулянтов жалеть не стал бы, - ответил я.
После этого объяснения "облавщики" решили перебазироваться в район станции Троекурово, полагая, что на эту узловую станцию прибывает больше спекулянтов, среди которых наверняка окажутся люди с неправильными документами, а то и совсем без них. Мне не хотелось больше заниматься проверкой документов у "спекулянтов" и я решил во чтобы то ни стало сбежать домой, когда "облавщики" будут переезжать в Троекурово. На подъезде к деревне Покровка некоторые из них издавали храп, а другие клевали носом. Воспользовавшись этим, я выпрыгнул из телеги, спустился в канаву и через какие-нибудь 10-15 минут был дома.
В районе станции Троекурово под руководством Гусева и Суханова было много задержано мешочников, у которых были отобраны разные вещи. Часть потерпевших разыскала волостной Совет и сделали заявление о незаконном изъятии вещей. Но Гусев и Суханов, и те, кто их сопровождал, появились в волости дня через 3-4, и "спекулянты", опечаленные неудачей и возмущенные произволом, так и ушли ни с чем.
А тем временем "облавщики" пьянствовали в селе Таптыкове, произведя обмен вещей, отобранных у "спекулянтов" на самогон. Перед возвращением в волость по приказанию Гусева и Суханова у крестьян села Таптыкова и деревни Люблино были изъяты и доставлены в "коммуну" свинья, несколько баранов и несколько штук гусей.
Недовольство крестьян нарастало. Некоторые бедняки, записавшиеся в коммунисты, начали отмежевываться от ячейки... В декабре 1918 года в руководстве нашей волостью произошли большие изменения. Состоялись выборы волостного Совета. Его предателем, вместо А.К. Гусева, допускавшего много нарушений законности и произвола в отношении среднего крестьянства, был вновь избран В.Г. Исайченков.
Волостной комитет бедноты прекратил своё существование. Распалась и "коммуна", базировавшаяся на поступлениях свиней, баранов и птицы, незаконно конфисковывавшихся у "кулаков". Конец цитаты.
Источники:
Митяев И.И. "О прожитых годах"
К 100-летию крестьянского восстания в Раненбурге
Комментарии (0)