31 октября 1958 года, ровно шестьдесят лет назад, известный писатель и поэт Борис Леонидович Пастернак написал свое знаменитое письмо Никите Сергеевичу Хрущеву – первому секретарю ЦК КПСС. В письме Пастернак извещал Хрущева о том, что он отказывается от получения Нобелевской премии по литературе.
Пастернак был одним из немногих советских писателей и поэтов, кого выдвигали на Нобелевскую премию по литературе. В период с 1946 по 1950 гг. и в 1957 г. его кандидатуру предлагали на Нобелевскую премию. В 1958 году Альбер Камю – всемирно известный писатель и философ и сам лауреат Нобелевской премии по литературе – опять предложил кандидатуру Бориса Пастернака. В этот раз звезды сошлись и 23 октября 1958 года Борис Леонидович стал вторым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии по литературе. До него такой чести удостоился лишь Иван Бунин.
Произведением, с которым ассоциируется присуждение Пастернаку Нобелевской премии, является его знаменитый роман «Доктор Живаго». Писатель создавал его десять лет – с 1945 по 1955 годы. До сих пор многие критики считают именно это произведение главным в творческой биографии Бориса Пастернака. Однако официально Нобелевский комитет премировал Пастернака за выдающийся вклад в развитие лирической поэзии.
Решение о присуждении Пастернаку Нобелевской премии, по сути, было политическим и провокационным, ставящим самого писателя в очень сложное положение. Даже если члены Нобелевского комитета и не хотели подставлять Пастернака, получилось именно так. Советское руководство оценило присуждение премии очень враждебно и использовало все свои ресурсы для того, чтобы обрушиться на Бориса Пастернака и его творчество со шквальной критикой.
Практически сразу после того, как стало известно о присуждении Пастернаку премии, 23 октября 1958 года было принято специальное постановление Президиума ЦК КПСС «О клеветническом романе Б. Пастернака». Инициатором постановления был Михаил Суслов – «серый кардинал» КПСС и человек, контролировавший всю идеологическую сферу советского общества. Суть постановления сводилась к обвинениям Нобелевского комитета в дальнейшем усугублении Холодной войны.
Реакция советской печати, Союза писателей СССР, профсоюзных организаций на выход постановления была вполне ожидаемой. Московская организация Союза писателей СССР потребовала выслать Бориса Пастернака из Советского Союза и лишить его гражданства СССР. В «Литературной газете» 25 октября вышла целая разгромная статья, обвинявшая Пастернака в том, что он сыграл роль наживки в антисоветской пропаганде Запада. Со шквалом критики в адрес писателя обрушились и многочисленные областные и профсоюзные издания. Ополчились против Пастернака и многие коллеги по цеху, в первую очередь те из них, кто находился в очень хороших отношениях с советской властью.
Сергей Михалков, «детский поэт номер один» и автор гимна СССР, опубликовал вот такую подпись к карикатуре «Нобелевское блюдо» художника М.А. Абрамова:
Антисоветскую заморскую отраву
Варил на кухне наш открытый враг.
По новому рецепту как приправу
Был поварам предложен пастернак.
Весь наш народ плюет на это блюдо:
Уже по запаху мы знаем что откуда!
25 октября 1958 года, через два дня после решения Нобелевского комитета, партийная группа Правления Союза писателей СССР собралась для того, чтобы обсудить Пастернака. На этом собрании Сергей Михалков, Вера Инбер и Николай Грибачев выступили за лишение Бориса Пастернака советского гражданства и его немедленную высылку из страны. Тогда же в «Литературной газете» появилось письмо Пастернаку, составленное еще в сентябре 1956 года и отказывающее писателю в публикации его романа «Доктор Живаго». В письме содержалась резкая критика как произведения, так и самого Бориса Пастернака.Еще через день, 27 октября 1958 года, президиум правления Союза писателей СССР, бюро организационного комитета Союза писателей РСФСР и президиум правления Московского отделения Союза писателей РСФСР исключили Пастернака Бориса Леонидовича из Союза писателей СССР. Стоит отметить, что на это собрание по разным причинам не явились такие «титаны» советской литературы как Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург, Александр Твардовский, Борис Лавренев, Вениамин Каверин и Леонид Леонов. Тем не менее, с осуждением Пастернака выступила большая часть писателей в краях, областях и республиках СССР.
Интересно, что за Пастернака попытались заступиться известные и пользовавшиеся большим уважением во всем мире люди – Альбер Камю и даже Джавахарлал Неру, находившийся в неплохих отношениях с Никитой Хрущевым. Но и заступничество Неру уже не могло спасти Пастернака от гнева партийного руководства. Сейчас часто приходится слышать точку зрения, что Пастернак стал жертвой внутренних противоречий в руководстве ЦК КПСС и советского государства.
У Никиты Хрущева в партийной верхушке было много недоброжелателей, особенно из числа противников десталинизации и либерализации советской системы. Они рассчитывали, что после присуждения Нобелевской премии Пастернаку Хрущев будет просто вынужден «закрутить гайки» в стране.
С другой стороны, Пастернака в качестве инструмента противостояния Советскому Союзу использовал и Запад. В США и Западной Европе очень быстро сориентировались в ситуации и стали извлекать политические очки из начавшейся в СССР кампании против писателя. Западная пресса обратила внимание на то, что второй после Бунина русский лауреат Нобелевской премии по литературе был исключен из Союза писателей СССР, подвергся травле со стороны партийных органов, профсоюзов и обычных советских граждан.
При этом в действительности Пастернака репрессировать никто не стал. Он оставался членом Литературного фонда СССР, продолжал публиковать свои произведения и получать за них гонорары, хотя в печати и началась кампания с его резкой критикой.
Сам Пастернак получил от председателя КГБ СССР Владимира Семичастного недвусмысленное положение покинуть Советский Союз для получения Нобелевской премии по литературе. Но Борис Леонидович прекрасно понимал, что такое предложение в действительности означает только одно – неминуемую высылку из страны. Борису Пастернаку ко времени описываемых событий было уже 68 лет, чувствовал он себя неважно и понимал, что если он уедет из Советского Союза, то родину больше не увидит и доживет свои дни на чужбине.
31 октября 1958 года Пастернак написал свое знаменитое письмо к Никите Хрущеву, ЦК КПСС и Совету министров СССР. В нем писатель подчеркивал:
Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе
.Ниже Пастернак писал, что принял решение ответить отказом Нобелевскому комитету и не получать премию, поскольку высылка из страны для него будет равносильна смерти. 5 ноября 1958 года в газете «Правда» появилось заявление Бориса Пастернака, в котором он опять оправдывался за написание романа «Доктор Живаго», повторял свой отказ от Нобелевской премии и утверждал, что на него не оказывалось никакого давления в принятии этого решения и он действовал исключительно самостоятельно, руководствуясь собственным мировоззрением.
Однако вскоре в западной печати появилось стихотворение Бориса Пастернака «Нобелевская премия», содержание которого однозначно расходилось с теми словами, которые он писал в письме к Хрущеву и в заявлении в редакцию газеты «Правда»:
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Оставлять публикацию стихотворения без внимания советская правоохранительная машина уже не могла. 14 марта 1959 года Борис Леонидович Пастернак был вызван на допрос лично генеральным прокурором СССР действительным государственным советником юстиции Романом Андреевичем Руденко. На допросе у генпрокурора Пастернак признался, что передал несколько стихотворений, среди которых была и «Нобелевская премия», навестившему его корреспонденту английской газеты «Дейли мейл» Брауну. При этом писатель якобы просил Брауна стихотворения не публиковать, подчеркивал, что для печати они не предназначаются. Однако Браун Пастернака не послушал. 11 февраля 1959 года очередной номер газеты «Дейли мейл» вышел со стихотворением «Нобелевская премия». Западная печать моментально воспользовалась столь шикарным шансом в очередной раз уколоть Советский Союз.
Руденко предъявил Пастернаку номер газеты с опубликованным в нем стихотворением и потребовал писателя объяснить факт публикации. В ответ Пастернак заявил, что на деле убедился с тем, что его творчество используется на Западе с целью клеветы против Советского Союза. Случай со стихотворением «Нобелевская премия» Пастернак сам привел в пример как прискорбный, ставящий под сомнение его искренность в служении своей родной стране. Поэтому в протоколе допроса Пастернак подчеркнул, что сам осуждает свои действия и понимает, что может быть привлечен за них к ответственности по закону.
Об уголовной ответственности Пастернака предупредил и сам Руденко. Писатель подчеркнул, что ему все понятно и он обещает безоговорочно исполнять требования прокуратуры, в том числе и относящиеся к неразглашению содержания двухчасовой беседы с советским генеральным прокурором.
Вполне вероятно, что у Пастернака уже просто не было ни сил, ни желания отстаивать свою правоту. В марте 1959 года Пастернак был на допросе у Руденко, а уже в конце 1959 года он слег с недомоганием. Оказалось, что известный писатель заболел раком легких. 30 мая 1960 года Борис Леонидович Пастернак скончался на 71-м году жизни. Несмотря на опалу писателя и поэта, сообщения о его смерти появились на страницах «Литературной газеты», газеты «Литература и жизнь» и газеты «Вечерняя Москва».
Постепенно изменилось и отношение советской власти к Пастернаку. Когда Никита Хрущев покинул Кремль, власть значительно подобрела к творческому наследию поэта. В 1965 году была издана почти вся поэзия Пастернака в серии «Библиотека поэта», в 1975 году о Борисе Пастернаке была напечатана статья в Большой советской энциклопедии. Но при этом в школьную программу произведения Пастернака не ставили – очевидно, что советская власть все же не хотела, чтобы на стихах поэта воспитывались молодые поколения советских граждан.
Что касается полной реабилитации поэта и писателя, то она началась лишь в годы перестройки. Сначала в 1986 году был создан музей Пастернака на его бывшей даче в Переделкино, а в 1988 году роман Пастернака «Доктор Живаго» все же был впервые напечатан в Советском Союзе. В том же году наследникам Пастернака была привезена из Швеции медаль нобелевского лауреата.
В то же время сейчас, когда мы являемся свидетелями новой волны антироссийской клеветы на Западе, становится понятно, что Борис Пастернак использовался антисоветскими силами лишь в качестве инструмента, судьба писателя и поэта совершенно не интересовала его мнимых покровителей в США и Западной Европе. Конечно, и советская власть тогда показала себя очень неумно, отреагировав исключением Пастернака из Союза писателей и гневными публикациями. Ведь Пастернак, который относился к советской действительности довольно критически, все же не мыслил себе жизнь на Западе, причем именно по причине того, что прекрасно понимал невозможность «растворения» в западной повседневности, принятия ценностей и установок Запада.
Автор:Илья Полонский
Комментарии (1)