В конце века XIX среди читающей публики долго обсуждался художественный очерк популярного репортера Владимира Гиляровского. Произведение это известно нам под названием "Без возврата" в составе сборника "Трущобные люди". Короткая история дремучего солдатика-сироты, испугавшегося ночного одиночества и сбежавшего с поста. В ту эпоху даже в мирное время такой проступок карался максимально серьезно.
Солдатская доля вообще никогда не отличалась сладостью. Добровольно в солдаты шли, пожалуй, только в эпоху наемников. Что вполне объяснимо с общечеловеческой точки зрения: вместе со штатскими привычками рекрут терял право на самовольное распоряжение собственной жизнью и становился винтиком жесткой и беспощадной машины. Обезличивание всегда тяжело – где-то глубоко внутри даже последний раб ощущает себя личностью, единственной и неповторимой по сути своей.
Офицеры Преображенского полка
Воинские уставы во все эпохи отличались суровостью – войны не выигрываются неженками в белых перчатках. От солдата важно добиться слепого повиновения, порой вступающего в противоречие даже с самыми низменными инстинктами – в первую очередь это касается самосохранения. Следовательно, система наказаний устанавливается таким образом, что страх наказания будет брать вверх над собственной гибелью.
Известнейшим реформатором всего и вся – в том числе и армии – был, безусловно, Петр Великий. Желание европеизировать Империю максимально спешно приводило к тому, что многие законы переписывались заново на основании передовых европейских образцов. Вот только желание подстегнуть инертное российское сознание и взять лучшее из самых разных источников приводило к тому, что негативные векторы прототипов складывались, превращаясь в мощный инструмент, больше карающий, чем созидательный.
Воинских Уставов при Петре было несколько. Отзвуки последнего из них и сегодня прослеживаются в современных армейских нормативах. Но в неразбавленном, чистом виде, этот сборник правил был далек от совершенства. Во-первых, степень виновности и жестокость наказания для дворян и простых солдат не всегда предполагалась равноценная. Во-вторых, одна и та же статья могла подразумевать три различных по степени тяжести наказания от смертной казни до произвольного наказания на усмотрение начальства.
Наказание большим кнутом
Устав создавался в несколько этапов на основании Соборного уложения 1649 года с разбавлением переделок из западноевропейских кодексов. В результате к прежним 30 проступкам, караемым смертной казнью, добавилось еще столько же. Причем казнь делилась на две категории: простую и усиленную. Но даже и тут существовали градации. Аркебузирование (расстрел), например, считалось чуть более благородным способом убийства, чем повешение. Особенно "повешение на первом дереве". Часто, впрочем, требование смертельного наказания выглядело весьма размытым и неопределенным: "лишить живота" – и только.
Первым Петровским Уставом можно считать Шереметьевскую разработку 1702 года. Потом он сменился Меньшиковским в 1706 году. Любопытно, что последний изначально издавался на немецком языке и предназначался в большей степени для наемных офицеров из иностранцев. Но потом его перевели и на родной русский. А дальше шли новые изменения и вариации для различных родов войск: в 1714, 1715, 1716, 1720 годах.
Часть статей работали по принципу "провинился – получил адекватное проступку наказание". Но большинство все же работало с превышением – дабы не допускать прецедентов впредь или хотя бы минимизировать их риск. За редким исключением мирное и военное время не разделялись – артикулы действовали одинаково строго.
Любопытно проследить за логикой составителя на основании статей "о дезертирах и беглецах". Что, в принципе, каралось примерно одинаково – лишением жизни. Хотя были нюансы: если кто-то возвращался добровольно, "казнить того смертию" права не имели. Но вот шпицрутенов выдавали по полной – выживали, случалось, не все.
Ложная тревога на посту, кстати, приравнивалась к измене и побегу. И казнить за это могли даже офицера. Особенно нетрезвого – такое поведение всегда проходило как отягчающее обстоятельство и оправданием служить не могло.
Так же любопытен отголосок римского военного права. За индивидуальную трусость на поле боя казнили индивидуально. Но если без приказа с позиций бежала вся часть, то казнили поголовно только командиров. А в рядовом составе проводили децимацию – казнь по жребию каждого десятого. Но если тот, кому достался такой жребий, мог доказать свою смелость на поле боя, того прощали и оставляли в живых, не требуя другой компенсаторной жертвы.
Вообще, за трусость, особенно проявленную заранее, авансом наказывали очень сурово. Вешали "без процессу на первом дереве". Хотя при этом существовала любопытная практика. Если солдат и до того считался робким и несмелым, его могли и простить. По "благоизобретению суда". Такая, вот, лотерея.
Интересный момент. Бегство с поста всегда расценивалось как дезертирство. Но! В военное время, понятное дело, наказанием за немотивированный уход с часов всегда служила смерть. А вот в мирное время, когда риска соприкосновения с неприятелем никак не предвиделось, новобранца по неопытности могли и простить. Мол, еще деревенские привычки не выветрились.
Не забывайте подписываться на канал и ставить "пальцы вверх"
В целом, Петровские Уставы отличались жестокостью (по нашим сентиментальным меркам). Но надо помнить, что с 1705 года армия стала формироваться по принципу рекрутского набора, так что иного способа быстро сколотить боеспособную единицу из такого неоднородного материала попросту не существовало.
Как потом, спустя полтора столетия, говорил все тот же дядя Гиляй: "Закон был такой - девять забей на смерть, десятого живым представь. Ну, и представляли, выкуют". Надо сказать, что Петра Первого вообще мало заботили люди как таковые. Механизмы – не более того. Вполне годные для службы и достижения его, императора, целей. Нормальная практика тех лет.
Хотя и тут стоит добавить, что актов о назначении наказаний и их выполнении до наших дней дошло ничтожно мало. И большинство материалов все же говорит о том, что максимально строго Уставы так и не применялись. По крайней мере, единого мнения среди исследователей по данному вопросу нет. Все говорит о том, что артикулы носили скорее устрашающий, превентивный характер, так что говорить о бесчеловечности эпохи в корне неверно. Просто… время такое было.
Комментарии (0)