«Моя неудача в эмиграции – в том, что я не эмигрант, что я по духу, то есть по воздуху и по размаху – там, туда, оттуда…»
Марина Цветаева
Пока не покинешь родную страну, кажется, что «за бугром» жизнь лучше. На деле же к новой жизни привыкают единицы. если можно так выразиться, русский человек зачастую оказывается чуть более русским, чем сам ожидает. Мигранты, как правило, стараются держаться вместе и редко подпускают к себе чужаков.
Эмигранты 1920-х годов покинули Россию не по своей воле. В годы Гражданской войны было легко угодить под горячую руку новой власти. На знаменитом «философском пароходе» на запад отправились около 160 человек. По разным данным, за период «первой волны» с 1917 по 1924 год число эмигрантов составило 1,4 млн чел., до 5 млн. Некоторые возвращались, кое-кто в Европе застал Вторую мировую, много было и таких, кто умер на чужбине. Как же жили за рубежом наши соотечественники и почему не все спешили возвращаться?
В 1920-е годы центрами русской эмиграции стали Стамбул, Париж и Берлин. Эмигранты вспоминали, что в Египте английские друзья-товарищи селили русских в палатках посреди пустыни. В лагерях были жесткие уставы, но желающие могли продолжить свой путь: выносливые молодые мужчины и женщины отправлялись на сельскохозяйственные работы в Южную Америку, казаков вербовали в иностранные легионы. Если эмигрант желал уехать в Бразилию или Канаду, следовало уплатить огромную сумму за билет. Но не факт, что игра стоила свеч: льгот беженцам не предоставляли, а работа на фермах была низкооплачиваемая и тяжелая. Поэтому многие предпочитали оставаться в Европе.
В Париже русская интеллигенция ассимилировалась с местными достаточно быстро. Людям нравилось говорить по-французски, гулять по столичным улочкам, ощущать себя французами. Для многих из них весь мир переворачивался с ног на голову: вчерашние офицеры становились таксистами, зазывалами, швейцарами, подавальщиками, батраками на богатых фермах… Но пара сантимов на выпить-закусить даже в самом захудалом русском кабаре находилась у каждого. Все-таки соотечественники с помощью вот таких заведений старались не терять друг друга из виду: каждый вечер на Монмартре или набережной Сены заканчивался кутежами, песнями-плясками и горькими восклицаниями: «Эх, Россиюшка!». Керенского в Париже вообще знала каждая собака: бывший глава Временного правительства часто слышал как злой шепоток за спиной, так и откровенные проклятия прямо в лицо.
В столице Франции из-за дороговизны удавалось устроиться далеко не всем, и часто именно Берлин становился конечной точкой путешествия беженцев. Здесь развивалась русская пресса, открывались банки, библиотеки, учебные заведения и даже медицинские курсы для вех желавших вернуться в Россию, чтобы помогать бороться с последствиями Гражданской войны. Но именно печатное дело достигло в Берлине наивысшего расцвета. С 1918 по 1928 год здесь работали почти 200 разнообразных издательств.
Прага стала культурным и образовательным центром русской эмиграции. Здесь обосновалась высланные профессоры, юристы, врачи. Были созданы различные организации, помогавшие соотечественникам обустроиться за рубежом, работали три русских института.
Хотя на первый взгляд кажется, что отечественной интеллигенции не составляло труда найти свое место под солнцем, вспомним, что далеко не все могли рассчитывать на знатное происхождение и богатых родственников; к тому же, последствия Первой мировой войны ощущались тогда во всей Европе и не могли не отразиться на эмигрантах.
«Устали, измучились, озлобились. Ведь камни-то сыпятся на нас бесперерывно. Долгие постылые годы без Родины, для многих без семьи, без привычной деятельности, часто без работы, даже поденной, физической. Как не измучиться?»
Газета «Руль», 1926 год.
Комментарии (0)