КАК ПРАВИЛЬНО БОРОТЬСЯ С ТЕРРОРИЗМОМ
18 апреля 1983 года мусульманский шахид въехал на грузовике, гружёном взрывчаткой, в здание американского посольства в Бейруте, убив 60 человек, включая 17 американцев. Шесть месяцев спустя другой мусульманский шахид атаковал казармы пехотинцев США в аэропорту Бейрута, убив 241 американских военнослужащих.
18 января 1984 года исламистский снайпер застрелил Малкольма Керра, президента Американского Университета в Бейруте. Несколько месяцев спустя мусульманский фундаменталист похитил Вильяма Бакли, командующего базой ЦРУ в Бейруте - они пытали его и, в итоге, убили.
Затем последовали очередные взрывы, похищения и убийства. Американские политики гневно осуждали терроризм, но не пришли к консенсусу относительно антитеррористических мер, которые колебались от военного вмешательства до вооружения потенциальных заложников.
У Советского Союза не было подобных проблем. Его лидеры не были стеснены никакими моральными нормами, не были вынуждены отчитываться перед свободными СМИ или независимой судебной системой, по причине отсутствия таковых - поэтому они приняли жёсткие меры, не ограниченные никакими этическими соображениями.
Хезболла устроила небольшую атаку на советский персонал в Ливане. Ведь их иранские "крёстные отцы" прокляли неверных коммунистов так же сурово, как сатанинский Запад. Но преследование русских привело к неожиданной и крутой развязке. В своей книге "Хиджаб" Боб Вудвард объяснил почему.
Осенью 1985-го года Хезболла похитила 4-х советских дипломатов в Бейруте. Одного из них они убили сразу. Остальных держали в плену.
В ответ Комитет Государственной Безопасности (КГБ) захватил родственника лидера Хезболлы. В качестве одной из мер принятого антитеррористического плана, КГБ "кастрировали его, запихнули отрезанные половые железы ему в рот, выстрелили ему в голову и отправили его тело террористической организации Хезболла. К трупу прилагался сопровождающий текст, поясняющий, что другие члены "Партии Бога" закончат свою жизнь таким же образом, если три советских дипломата не будут выпущены на свободу".
Вскоре после этого, Хезболла освободила оставшихся трёх советских заложников. Советские интересы в Ливане больше никогда не были под угрозой.
ПОХИЩЕНИЕ В БЕЙРУТЕ
Здесь интервью:
Н. Долгополов // газета «Труд»№138 за 27 июля 2000 г.
30 сентября 1985 года в Бейруте произошло небывалое по тем временам событие. Террористы захватили четырех советских заложников. О том, как проходила уникальная операция по их освобождению, впервые рассказывает полковник запаса Службы внешней разведки Юрий ПЕРФИЛЬЕВ.
- Юрий Николаевич, как вы оказались в Ливане? И под каким "прикрытием" там трудились?
- Я был советником посольства, возглавляя при этом нашу резидентуру. Разведчики США и Англии действовали на Ближнем Востоке с активностью необычайной. Это настолько беспокоило Центр, что с 1975 года нам, в том числе и мне, поручили работать не только по Ливану, но и по всему Ближневосточному региону, против главного противника - американцев и англичан.
- Но, насколько наслышан, четырех наших граждан похитили совсем не они...
- Шел десятый год гражданской войны. В сентябре на севере страны велись ожесточенные бои между мусульманскими экстремистами, группировками Ливана и сирийскими подразделениями. Участвовали в столкновениях и палестинские отряды. Положение палестинцев, ливанских мусульман было крайне тяжелым, и, как нам стало известно чуть позже, именно у палестинцев возникла идея: надо бы воздействовать на Сирию с помощью Советского Союза. Как? Взять в заложники советских граждан.
- Вот уж действительно - решение... Ведь в те годы отношения с нами у них были, как, впрочем, и сегодня, хорошие.
- При той помощи, которую СССР оказывал арабским странам, отношения были исключительно хорошими. Вот почему захват заложников оказался громом средь ясного неба. Пытались похитить советских граждан несколько раз. Мы осознали чуть позже, что то были именно попытки похищения, а не просто стремление неизвестных вооруженных людей угнать или отобрать у советских машины, как нам поначалу представлялось. Но нашим удавалось бежать, спрятаться. А 30 сентября 1985-го похищение все-таки состоялось.
- Вы помните, кого похитили?
- Еще бы, секретаря консульского отдела Андрея Каткова, работника торгпредства Мырикова, врача посольства Свирского и дипломата Олега Спирина.
- Кажется, кого-то из этой четверки экстремисты убили еще при похищении?
- Ранили Андрея Каткова - молодого мидовца. В момент захвата он проявил определенную нервозность, выкрикнул нечто вроде "бежим!". Ну и перевозбужденные захватчики выстрелили ему прямо в ногу.
- Что вообще в таких ситуациях делать? Ведь нервозность здесь вполне естественна.
- Это проще сказать, чем сделать, но нужно максимально соблюдать спокойствие, потому что бежать от пяти автоматов - несерьезно. Вас остановят. Вот и экстремисты остановили Андрея таким тяжелым для него способом. Позже у Каткова началась гангрена. И бандиты его расстреляли, причем зверски. Всадили множество пуль. И повязали кровью всех, кто был замешан в этом деле. А потом тело Каткова выбросили возле стадиона в Бейруте. Полиция его нашла и сообщила в посольство.
- В то время такое похищение было наверняка воспринято в Москве как нечто из ряда вон выходящее. Ведь советских не похищали.
- В Ливане нет, а в Афганистане выкрали одного из бывших помощников премьер-министра Косыгина. Но случившееся в Бейруте восприняли именно как событие чрезвычайное. Заработали, как мы теперь выражаемся, все ветви Советской власти. Центральный комитет использовал свои возможности, МИД - свои. Работали военные, разведрезидентуры ряда других стран.
Один из сотрудников Центра был немедленно прикомандирован к Арафату, чтобы вести с ним постоянные переговоры об освобождении. Через Москву пошли обращения к лидерам разных государств - к королю Иордании, в Иран... А непосредственные действия по освобождению пришлось вести нашей резидентуре в Бейруте, к которой были, разумеется, подключены и возможности посольства. Привлекли местную полицию. Сразу после похищения обратились к лидерам Прогрессивной социалистической партии Ливана и коммунистам... Да, это была командная, общая, четко организованная государственная работа.
- Какие конкретно требования выдвигали террористы?
- Появилась вымышленная организация. И заявила: если Россия не воздействует на Сирию и столкновения на севере Ливана и вокруг Триполи не будет прекращены, то через сутки начнется отстрел ваших заложников. Мы же старались быстро установить, какая организация захватила ребят и где их удерживают.
- Как сумели похитить - понятно. Но вот как ухитрились вывезти и прятать в течение целого месяца - неясно.
- Вы говорите "целый месяц". Бывали случаи, когда похищенных удерживали годами. В более короткий срок, чем месяц, захваченных по политическим мотивам людей от экстремистов не освобождали... Октябрь 1985-го летел стремительно. Вначале наших держали в пригороде Бейрута. Потом перевезли на одну из квартир, которую превратили в мини-тюрьму. Там, кстати, содержались не только они: наши узники слышали и английскую речь.
Вскоре палестинцы уже не могли своими силами укрывать их в Бейруте и привлекли сторонников из экстремистской организации "Хезболла". Те действовали изощреннее. Вывезли в другой район. Замотали, как мумий, и, приспособив пространство под днищем грузовика, бросили туда. Ни крикнуть, ни шевельнуться. Содержали в тяжелых условиях. А мы все эти 30 дней вели в Ливане работу по их освобождению с использованием наших специфических методов.
- Нельзя ли поподробнее: в чем эти специфические методы заключались?
- Это использование агентуры как ливанских спецслужб, так и тех организаций, которые могли иметь прямое отношение к захвату. Так нас вывели на лидера ливанской части "Хезболлы" Аятоллу Мухаммеда Атоллу.
- На откровенного бандита?
- Я бы к бандитскому клану его все-таки не причислял. Как-никак он автор 40 книг по Корану. То была первая встреча Аятоллы с представителем иного, не мусульманского мира. Поехали в южный пригород Бейрута с оружием. Затем сдали его, и бородатые охранники угрожающе ухмылялись. В какой-то момент даже показалось, что нам отсюда уже не выбраться. Аятолла, разумеется, сделал вид, что к похищению они непричастны, сам он тоже ничего не знает. Я пытался на него воздействовать: вряд ли какая-нибудь иная организация, кроме вашей, рискнула бы поступить таким образом и удерживать иностранных, в первую очередь советских, заложников. Аятолла обещал упомянуть их в своих молитвах.
Мы же продолжали идти по следу похитителей. Наступали им буквально на пятки. Агентура работала умело. И во время второй моей встречи с Аятоллой я применил недозволенный прием. Из Центра получил указание "принять все возможные меры для освобождения советских сотрудников". И я, вроде бы получив карт-бланш, заявил моему бородатому собеседнику: великая держава проявила максимум терпения, но всему может прийти конец. А что если при каких-то учебных стрельбах ракета одной из прекрасно вооруженных стран вдруг отклонится от заданной траектории и упадет в непредвиденное место? Например, на город Кум, считающийся даже в Иране центром поклонения. Ведь такая случайность может привести к непредсказуемым последствиям.
- И что Аятолла?
- Он крепко задумался. Я чувствовал, что мы дожимаем похитителей.
- Не боялись, что вас захватят, как тех четверых?
- Боялся. Но за мною была страна, которая билась за каждого из заложников. Не звучит чересчур патетично?
- Да нет. Нормально. Если бы мы вот так дрались за генерала Шпигуна, за десятки других наших людей...
- А ведь и до разговоров с Аятоллой мы были готовы вместе с нашими арабскими друзьями предпринять силовую акцию, штурмовать тюрьму, где, как предполагали, содержались ребята.Отказались от операции не из страха, а только потому, что не сумели бы пробиться к своим через несколько колец вооруженной охраны - экстремисты успели бы их уничтожить. Аятолле же я сказал, было это где-то 28 октября: чтобы не случилось ничего непредсказуемого, будем вместе надеяться, что к нашему празднику 7 ноября заложники окажутся на свободе. Аятолла напрягся, помолчал, а затем ответил, что тоже надеется на помощь Аллаха в наших трудах. Когда мы вышли, помощник моего собеседника шепнул: "С Аяттолой так никто и никогда не разговаривал"... Значит, пришел черед поговорить именно так. Через два дня заложники были освобождены.
- Я еще раз возвращаюсь к больной теме. Теперь люди, уехавшие в чужие страны, могут порой сгинуть без следа. Сколько длится, к примеру, история с захватом российских летчиков в Анголе? О многих несчастных, похищенных в Чечне, я уже и не говорю.
- Не хотелось бы никого ругать. Произошел развал структур, которые отвечали за безопасность наших людей за границей. Раньше это было основой основ: мы все, и очень согласованно должны выступать в защиту граждан, попавших в беду вдали от дома. Сейчас такая система, как я понимаю, вновь воссоздается.
- Знаете ли вы случаи, когда наши заложники освобождались силой? И были ли такие возможности у наших спецслужб? Существовали в их рядах специальные подразделения?
- Силой, насколько я в курсе, заложники не освобождались. Возможностями же проведения таких операций собственными силами наша разведка располагала. Но, откровенно говоря, я не думаю, что они нужны.
- Возвращаемся в октябрь 1985-го. Как наших освобожденных доставили в Бейрут? Сколько пришлось преодолеть постов, блоков...
- Их привезли из долины Бекаа. Тот же способ: грузовичок, разобранное днище, замотали будто мумий. А на постах люди обычно друг друга знают. Наши были истощены. Обращались с ними скверно. Выбросили ребят в Бейруте неподалеку от посольства. Туда они и пришли в своих драных штанах и рубахах. Пограничники, охранявшие здание, их не узнали, не хотели пускать.
- А я слышал несколько иные версии всей этой истории...
- Будто мы кого-то резали, "фаршировали"? Это элементы, которые приписываются большинству операций, связанных с работой разведки. Но такого не было. Об этом я подробно пишу в моей книге: "Бейрут: жаркий октябрь", которая готовится к публикации в издательстве "XXI век - Согласие". Определенные силовые акции проводились с нашего, разумеется, согласия со стороны друзей из Прогрессивной социалистической партии.
- Говорили, будто были арестованы родственники одного из похитителей.
- Не были. Правда, в первый же день после захвата в ходе контроля автотранспорта был - я подчеркиваю - случайно убит брат одного из организаторов похищения. Но к тому моменту ни единого имени похитителей мы еще не знали. Однако легенда зародилась. Позже нам действительно удалось выяснить имена...
- Каким образом?
- Через ливанскую агентуру, глубже вдаваться в подробности не имею права. Нам поступала масса информации, мы ее проверяли и прорабатывали новые и новые версии.
- А как строились отношения с Арафатом?
- Он предложил работать с его эмиссаром. Тот должен был помочь вытянуть заложников. Но самое интересное оказалось в том, что имя этого человека указала нам потом и агентура.
- Чья?
- Наша, конечно. Этот эмиссар и организовал похищение. Для Арафата же он был лицом доверенным. Так Арафат превратился в своеобразного заложника экстремистов... Палестинский лидер неоднократно звонил мне в Бейрут в два-три ночи: "Как там ситуация?" Так что в контакте мы находились тесном.
Какое-то время заложники содержались в лагере. И к нам попал перехват телефонного разговора палестинского лидера с начальником этого лагеря. Тот спрашивал: как поступать с русскими дальше - освобождать или не освобождать? И получил указание: никого не освобождать до получения гарантий.
- Ничего себе друг советского народа. Действительно, он оказался заложником чужих интересов.
- Но вы поймите, он был вынужден вести сложную игру. Арафат сделал заявление, что договорился об освобождении, заплатил за это 100 тысяч долларов, но к тому времени советские пленники попали уже в руки "Хезболлы". А те разыгрывали собственную карту, с мнением лидера палестинцев им считаться не очень хотелось. Но Арафату надо было отстаивать свой авторитет. И он часто выступал с заявлением: я в курсе дел, я договорился, я все контролирую и вот-вот советских освободят под мои гарантии...
- Вы не боялись, что похитители попытаются каким-то образом воздействовать на заложников? Может, перевербовать, обратить в ислам?
- Это исключалось. Люди, их захватившие, по своему интеллекту были гораздо ниже. Никакой работы по обработке вестись не могло и не велось. Они и захватили-то эту четверку наугад, случайно.
- Как сложилась судьба этих людей после освобождения?
- Катков погиб, остальные трое были сразу отправлены в Москву. Доктор Свирский и Мыриков из торгпредства после этого вновь выезжали в загранкомандировки. А вот с Олегом Спириным случилась история для нас неприятная.
- Для кого - для "нас"? Он что, был сотрудником разведки?
- Точно. И, вернувшись из Ливана, пять лет проработал в Центре. Молодой и, казалось мне, приятный парень немного за тридцать. Отправили его в командировку в Кувейт. Работа шла у него там не слишком ладно и не очень активно. Но каких-то неприятных событий вроде бы ничто не предвещало. И когда Спирин исчез, это стало для наших сотрудников шоком.
- Обычно, исчезнув, перебежчики всплывают где-нибудь в США или в Англии.
- Так произошло и с майором Спириным. Из Кувейта его семью сразу отправили самолетом в Англию, оттуда - в США. Судьбу его мы отслеживали. По крайней мере лет пять назад жил он в Штатах.
- Юрий Николаевич, вот это поворот: разведка - плен - освобождение - разведка - предательство. Как в вашем ведомстве объяснили этот побег?
- У меня такое объяснение: дрогнула жена. Она, как я понимаю, ушла первой. И Спирин осознал: в Москве ему этого не простят, карьера закончилась. Он решился. Часто об этом уходе вспоминаю. Больно, когда предают...
- Давайте попробуем закончить нашу беседу на мажорной ноте. В ту пору за такие подвиги было принято награждать отличившихся. Как отметили вас?
- Будем считать, что ирония в вашем вопросе мне только послышалась. Позвольте мне еще раз с гордостью заметить: операция в Бейруте - это едва ли не единственный в международной практике случай столь быстрого освобождения заложников. Граждане Англии, Франции провели в ливанском плену по нескольку лет, американский журналист Терри Андерсон - все восемь. А насчет награждения... Тогда действительно было чему улыбнуться.
В наградном списке по линии МИДа оказалось свыше ста героев. Даже старое Политбюро, которое привыкло награждать всех подряд, вернуло документ, отметив: слишком уж лихо. И тогдашний председатель КГБ СССР сам представил список восьми своих сотрудников. Наградили орденами Красного Знамени, Красной Звезды, водитель, проявивший мужество, получил медаль...
- Ну а вы?
- Я - орден Красного Знамени.
- Что ж, возможно, до новой встречи, товарищ полковник?
Комментарии (0)