Расследование всех обстоятельств массового убийства польских военнослужащих, вошедшего в историю как «Катынский расстрел», до сих пор вызывает бурные дискуссии и в России, и в Польше. Согласно «официальной» современной версии убийство польских офицеров — дело рук НКВД СССР. Однако еще в 1943—1944 гг. специальная комиссия во главе с главным хирургом РККА Н. Бурденко пришла к выводу о том, что польских военнослужащих убили гитлеровцы. Несмотря на то, что действующее российское руководство согласилось с версией «советского следа», в деле о массовом убийстве польских офицеров действительно очень много противоречий и неясностей. Чтобы понять, кто мог расстрелять польских военнослужащих, необходимо более внимательно взглянуть на сам процесс расследования Катынского расстрела.
В марте 1942 года жители деревни Козьи Горы, что на Смоленщине, сообщили оккупационным властям о месте массового захоронения польских военнослужащих. Работавшие в строительном взводе поляки раскопали несколько захоронений и сообщили об этом немецкому командованию, однако оно первоначально отнеслось к
с полным безразличием. Ситуация изменилась в 1943 году, когда на фронте уже произошел перелом и Германия была заинтересована в усилении антисоветской пропаганды. 18 февраля 1943 года немецкая полевая полиция приступила к раскопкам в Катынском лесу. Была сформирована специальная комиссия, которую возглавил профессор университета Бреслау Герхардт Бутц — «светило» судебно-медицинской экспертизы, в годы войны служивший в звании капитана начальником судебно-медицинской лаборатории группы армий «Центр». Уже 13 апреля 1943 года немецкое радио сообщило о найденном месте захоронения 10 тысяч польских офицеров. На самом деле, количество упокоившихся в Катынском лесу поляков немецкие следователи «вычислили» очень просто — они взяли общее количество офицеров польской армии до начала войны, из которого вычли «живых» — военнослужащих армии Андерса. Все остальные польские офицеры, по утверждениям немецкой стороны, были расстреляны НКВД в Катынском лесу. Естественно, не обошлось и без присущего гитлеровцам антисемитизма — германские средства массовой информации тут же сообщили, что в расстрелах участвовали евреи.
16 апреля 1943 года Советский Союз официально опроверг «клеветнические выпады» гитлеровской Германии. 17 апреля за разъяснениями к советскому правительству обратилось правительство Польши в изгнании. Интересно, что тогда польское руководство не старалось обвинить во всем Советский Союз, а делало упор на преступления гитлеровской Германии против польского народа. Тем не менее, СССР прервал отношения с польским правительством в изгнании.
Йозефу Геббельсу, «пропагандисту номер один» Третьего Рейха, удалось достичь даже большего эффекта, чем он предполагал изначально. Катынский расстрел был выдан германской пропагандой за классическое проявление «зверств большевиков». Очевидно, что гитлеровцы, обвиняя советскую сторону в убийстве польских военнопленных, стремились дискредитировать Советский Союз в глазах стран Запада. Жестокая казнь польских военнопленных, якобы осуществленная советскими чекистами, должна была, по мнению гитлеровцев, оттолкнуть от сотрудничества с Москвой США, Великобританию и польское правительство в изгнании. Последнее Геббельсу удалось — в Польше версию о расстреле польских офицеров советским НКВД приняли очень многие. Дело в том, что еще в 1940 году прекратилась переписка с польскими военнопленными, находившимися на территории Советского Союза. Больше о судьбе польских офицеров не было известно ничего. В тоже время, представители США и Великобритании пытались «замять» польскую тему, поскольку не хотели нервировать Сталина в столь ответственный период, когда советские войска смогли переломить ситуацию на фронте.
Для обеспечения более масштабного пропагандистского эффекта гитлеровцы даже привлекли к расследованию Польский Красный Крест (ПКК), представители которого были связаны с антифашистским сопротивлением. С польской стороны комиссию возглавил Мариан Водзинский — медик из Краковского университета, человек авторитетный и участвовавший в деятельности польского антифашистского сопротивления. Гитлеровцы пошли даже на то, чтобы допустить представителей ПКК на место предполагаемого расстрела, где происходили раскопки могил. Выводы комиссии были неутешительными — ПКК подтвердил немецкую версию о том, что польские офицеры были расстреляны в апреле-мае 1940 года, то есть — еще до начала войны Германии с Советским Союзом.
28-30 апреля 1943 года в Катынь прибыла международная комиссия. Конечно, это было очень громкое название — на самом деле, комиссия формировалась из представителей государств, оккупированных гитлеровской Германией или поддерживавших с ней союзные отношения. Как и следовало ожидать, комиссия приняла сторону Берлина и также подтвердила, что польские офицеры были убиты весной 1940 года советскими чекистами. Дальнейшие следственные действия немецкой стороны, однако, были прекращены — в сентябре 1943 года Красная армия освободила Смоленск. Практически сразу же после освобождения Смоленщины советское руководство приняло решение о необходимости проведения собственного расследования — для разоблачения гитлеровской клеветы о причастности Советского Союза к массовым убийствам польских офицеров.
5 октября 1943 года была создана специальная комиссия НКВД и НКГБ под руководством народного комиссара государственной безопасности Всеволода Меркулова и заместителя народного комиссара внутренних дел Сергея Круглова. В отличие от немецкой комиссии, советская комиссия подошла к делу более обстоятельно, включая организацию допросов свидетелей. Было опрошено 95 человек. В результате выяснились интересные подробности. Еще до начала войны к западу от Смоленска были размещены три лагеря для польских военнопленных. В них разместили взятых в плен на территории Польши офицеров и генералов Войска Польского, жандармов, полицейских, чиновников. Большая часть военнопленных использовалась на дорожных работах различной степени тяжести. Когда началась война, эвакуировать польских военнопленных из лагерей советские власти не успели. Так польские офицеры оказались уже в германском плену, причем немцы продолжали использовать труд военнопленных на дорожных и строительных работах.
В августе — сентябре 1941 года немецкое командование приняло решение расстрелять всех польских военнопленных, содержащихся в смоленских лагерях. Непосредственно расстрел польских офицеров осуществлял штаб 537-го строительного батальона под руководством обер-лейтенанта Арнеса, обер-лейтенанта Рекста и лейтенанта Хотта. Штаб этого батальона размещался в деревне Козьи Горы. Весной 1943 года, когда уже готовилась провокация против Советского Союза, гитлеровцы согнали советских военнопленных на раскопки могил и, после раскопок, изъяли из могил все документы, датированные временем позже весны 1940 года. Так была «подогнана» дата предполагаемой казни польских военнопленных. Советских военнопленных, проводивших раскопки, немцы расстреляли, а местных жителей заставили дать выгодные немцам показания.
12 января 1944 года была сформирована Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров. Эту комиссию возглавил главный хирург РККА генерал-лейтенант медицинской службы Николай Нилович Бурденко, а включили в нее целый ряд видных советских ученых. Интересно, что в состав комиссии были включены писатель Алексей Толстой и митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич). Хотя общественное мнение на Западе к этому времени было уже достаточно предвзятым, тем не менее, эпизод с расстрелом польских офицеров в Катыни вошел в обвинительное заключение Нюрнбергского трибунала. То есть, фактически была признана ответственность гитлеровской Германии за совершение этого преступления.
На долгие десятилетия про Катынский расстрел забыли, однако, когда в конце 1980-х гг. началось планомерное «расшатывание» советского государства, история Катынского расстрела была вновь «освежена» правозащитниками и журналистами, а затем и польским руководством. В 1990 г. Михаил Горбачев фактически признал ответственность Советского Союза за Катынский расстрел. С этого времени и вот уже почти тридцать лет версия о том, что польских офицеров расстреляли сотрудники НКВД СССР, превратилась в доминирующую версию. Даже «патриотический поворот» российского государства в 2000-е годы не повлиял на изменение ситуации. Россия продолжает «раскаиваться» за преступление, которое совершили гитлеровцы, а Польша выдвигает все более жесткие требования признания расстрела в Катыни геноцидом.
Тем временем, многие отечественные историки и эксперты излагают свою точку зрения на Катынскую трагедию. Так, Елена Прудникова и Иван Чигирин в книге «Катынь. Ложь, ставшая историей», обращают внимание на очень интересные нюансы. Например, все трупы, найденные в захоронениях в Катыни, были одеты в форму польской армии со знаками различия. Но до 1941 года в советских лагерях для военнопленных не разрешалось носить знаки различия. Все пленные были равны по своему статусу и не могли носить кокарды и погоны. Получается, что быть со знаками различия на момент смерти, если бы их действительно расстреляли в 1940 году, польские офицеры просто не могли. Поскольку Советский Союз долгое время не подписывал Женевскую конвенцию, содержание военнопленных с сохранением знаков различия в советских лагерях не допускалось. Судя по всему, гитлеровцы не продумали этот интересный момент и сами способствовали разоблачению своей лжи — польских военнопленных расстреливали уже после 1941 года, но ведь тогда Смоленщина была оккупирована гитлеровцами. На это обстоятельство, ссылаясь на работу Прудниковой и Чигирина, указывает в одной из своих публикаций и Анатолий Вассерман.
Частный детектив Эрнест Асланян обращает внимание на очень интересную деталь — польские военнопленные были убиты из огнестрельного оружия, произведенного в Германии. НКВД СССР такое оружие не использовало. Даже если в распоряжении советских чекистов и имелись экземпляры немецкого оружия, то отнюдь не в том количестве, какое использовалось в Катыни. Однако это обстоятельство сторонниками версии о том, что польские офицеры были убиты советской стороной, почему-то не рассматривается. Точнее, этот вопрос, конечно, поднимался в средствах массовой информации, но ответы на него давались какие-то невразумительные, — отмечает Асланян.
Версия об использовании немецкого оружия в 1940 году для того, чтобы «списать» трупы польских офицеров на гитлеровцев, действительно кажется очень странной. Советское руководство вряд ли рассчитывало на то, что Германия не просто начнет войну, но еще и сможет дойти до Смоленска. Соответственно, не было никаких оснований «подставлять» немцев, расстреливая польских военнопленных из немецкого оружия. Более правдоподобной представляется другая версия — расстрелы польских офицеров в лагерях Смоленщины действительно проводились, но совершенно не в таких масштабах, о которых говорила гитлеровская пропаганда. В Советском Союзе было много лагерей, где содержались польские военнопленные, однако нигде больше массовых расстрелов не проводилось. Что могло заставить советское командование устроить казнь 12 тысяч польских военнопленных именно на Смоленщине? Ответ на этот вопрос дать невозможно. Между тем, сами гитлеровцы вполне могли уничтожить польских военнопленных — они не испытывали никакого пиетета к полякам, не отличались гуманизмом по отношению к военнопленным, особенно к славянам. Уничтожить несколько тысяч поляков для гитлеровских палачей вообще не представляло собой никакой проблемы.
Однако версия об убийстве польских офицеров советскими чекистами очень удобна в современной ситуации. Для Запада прием геббельсовской пропаганды — замечательный способ еще раз «уколоть» Россию, поставить в вину Москве военные преступления. Для Польши и стран Прибалтики эта версия — еще один инструмент антироссийской пропаганды и способ добиться более щедрого финансирования от США и Евросоюза. Что касается российского руководства, то его согласие с версией о расстреле поляков по приказу советского правительства объясняется, судя по всему, сугубо конъюнктурными соображениями. В качестве «нашего ответа Варшаве» можно было бы поднять тему о судьбе советских военнопленных в Польше, которых в 1920 году насчитывалось более 40 тысяч человек. Однако этим вопросом никто не занимается.
Подлинное, объективное расследование всех обстоятельств Катынского расстрела еще ждет своего часа. Остается надеяться на то, что оно позволит полностью разоблачить чудовищную клевету в отношении советской страны и подтвердить, что настоящими палачами польских военнопленных были именно гитлеровцы.
Автор: Илья Полонский
Комментарии (0)