Но при этом «переносится в какую угодно страну, эпоху или в положение какого-либо лица почти без всяких усилий; его природная способность, изощрённая долгим упражнением, дозволяет ему рассказывать или записывать всё, что представляется его магнетической фантазии». И вот в сомнамбулическом состоянии, методом автоматического письма сей неназвавшийся медиум побывал в обличии живущего в далёком будущем китайца, путешествующего по России и по ходу дела переписывающегося «со своим другом, оставшимся в Пекине».
В четвёртом письме описано подобие Интернета. «Между знакомыми домами устроены магнетические телеграфы, посредством которых живущие на далёком расстоянии разговаривают друг с другом. Однако это не только телефон, поскольку домашнюю газету любой дворецкий может снять в камер-обскуру, получить нужное число экземпляров и разослать их по знакомым». Пятое письмо – в основном о быте будущего: «Дом первого министра находится в лучшей части города, близ Пулковой горы, возле знаменитой древней Обсерватории». В обществе – культ здорового образа жизни: «Кто не умеет беречь своего здоровья, о том, особенно о дамах, говорят, что они худо воспитаны». Одежды «из эластичного хрусталя» всех цветов радуги, у некоторых дам «в ткани были заплавлены разные металлические кристаллизации» (сейчас бы сказали, что в моде стразы, блёстки и иные изыски), у иных головные уборы бросали искры. Вот у одной из прекрасных дам («единственная дочь здешнего министра медицины») «электрические фиолетовые искры головного убора огненным дождём сыпались на её белые, пышные плечи». Описана игра на музыкальном фонтане как на инструменте. В крытых садах плоды новых пород – «нечто среднее между ананасом и персиком», «финики, привитые к вишнёвому дереву, бананы, соединённые с грушей». Не сказано, правда, ничего о генной инженерии. В моде ароматные воздушные смеси, магнетические ванны, вводящие в сомнамбулическое состояние. Одним словом, после посещения такого утончённого светского общества китайский гость был столь переполнен впечатлениями, что «не дождался ужина, отыскал свой аэростат».
Из шестого письма: «Министр примирений есть первый сановник в империи и Председатель Государственного совета. Есть ещё Министр философии, но есть и Министр воздушных сил». Юмором наполнено седьмое письмо: «Предполагаю, и не без основания, что военачальник в древности заведовал военной частью, градоначальник – гражданскою, а столоначальник, как высшее лицо, распоряжался действиями сих обоих сановников». Вообще-то князь Владимир Одоевский в молодости был дружен с В.К. Кюхельбекером, входил в примыкавший к будущим декабристам литературный кружок. Так что элементы социальной сатиры в его «Петербургских письмах» не случайны. Впрочем, с возрастом князь стал более известен как музыковед, поборник музыкального образования и писатель-просветитель. В этом качестве на него обычно и ссылаются. Нас не должна смущать столь отдалённая от современности дата как 4338-й год. Писатель вряд ли считал прогресс столь медленным, скорее, ему нужен был эффект удаления от XIX века, чтобы иметь возможность объяснить отсутствие у потомков достоверных знаний о его времени – вроде непонимания сущности столоначальников или предназначения подков. Часть черновых материалов не была включена Владимиром Одоевским в письма. Например, описание освоения Луны, которая служит «источником снабжения Земли разными житейскими потребностями:… на Луне явно работают подолгу, поскольку «путешественники берут с собой разные газы для составления воздуха, которого нет на Луне».
И ещё интересна сценка из заготовок, сделанных В.Ф. Одоевским, но не вошедших в текст. Питерский трактирщик говорит заезжему американцу: «Судьба нашего отечества состоит, кажется, в том, что его никогда не будут понимать иностранцы». Американец просит подать ему среди прочего «добрую бутылку углекислого газа с водородом». Так что предсказана и газировка. А может, и аналог колы – газировку будущего подают в бутылках рубинового цвета с золочёными краниками. «Когда он опорожнил бутылку углекислоты, то сделался говорливее. – Превкусный азот! — сказал он трактирщику. – Мне случалось только один раз есть такой в Мадагаскаре». Именно так и написано – есть, а не пить. Читая эти письма, понимаешь, что они – яркий пример предвидения талантливого писателя.
Комментарии (0)