Спецобъект-110, иначе – Сухановская особорежимная тюрьма – наряду с печально известным Бутовским полигоном и Коммунаркой входит в число самых мрачных мест эпохи «Сталинских репрессий».
История
Тюрьма разместилась на территории Свято-Екатерининского монастыря (г. Видное Московской области).Монастырь, возникший в XVII веке просуществовал до 1918 года. После этого комплекс монастырских зданий использовался в разное время как офис фонда Союза архитекторов, Дом отдыха Союза архитекторов. С 1932 года здесь находилась колония для несовершеннолетних преступников. В 1937 году монастырские постройки перешли в ведение НКВД.
Ежов планировал устроить здесь тюрьму для высокопоставленных чинов, в первую очередь, для сотрудников органов, попавших в число репрессированных. Этот проект был воплощен в жизнь, но уже не Ежовым, а его преемником на посту наркома – Лаврентием Берией. В тот самый день, когда Николай Ежов подал рапорт об отставке, Берия отправил председателю Совнаркома Молотову письмо такого содержания: «В связи с возникшей необходимостью оборудовать особо изолированную тюрьму специального назначения при ГУГБ НКВД нами намечено использование для этой цели территории и зданий Сухановского монастыря, переустройство которых под тюрьму может быть произведено в месячный срок».
Берия ошибочно назвал монастырь «Сухановским» — по названию расположенной рядом старинной дворянской усадьбы Суханово, и с тех пор это название закрепилось за «спецобъектом-110».
Просуществовала тюрьма специального назначения до 1953 года.
Режим содержания
Сухановка была рассчитана на 150 узников. Все, кто оказывался здесь, исчезали для мира навсегда. Родственникам называли в качестве места заключения другие тюрьмы, например, Лефортово. Никаких писем, передач «сухановским» сидельцам не полагалось. Камеры были одиночными, лишенными окон и какого-либо намека на естественное освещение. Вмонтированный в цемент стол и стул, дощатая койка, которая на день поднималась к стене, параша в углу – вот вся обстановка. За узником непрерывно наблюдали через глазок в двери. Помимо тюремных камер, по свидетельству немногих вышедших из Сухановки живыми, здесь были оборудованы специальные карцеры: холодные, «горячие», такие, где человек стоял в воде или в мазуте, и «стоячие» — каменные мешки, в которых нельзя было даже сесть – колени упирались в стену.
Заключенные здесь лишались имен, взамен получая номера.
Для того, чтобы не слышно было криков и стонов, помещения для допросов и камеры были обшиты звуконепроницаемым материалом.
Методы
Сухановская тюрьма не случайно носила неофициальное название «дача пыток» или «пыточная дача». Здесь, в обстановке строжайшей секретности выбивали признания в несовершенных преступлениях у наиболее высокопоставленных «врагов народа». Шифрограмма ЦК ВКП от 10 января 1939 года не оставляет никаких иллюзий на этот счет: «... применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКПБ... Метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь в виде исключения, в отношении явных и недоразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод».
Тюрьма прекратила свое существование в 1953 году приказом НКВД No0068, где есть такие строки: «...установлено различное применение пыток: избиение, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, холодные и горячие карцеры... ».
В приказе 1953 года перечислены далеко не все изуверские методы допросов, применявшиеся в Сухановке. Помимо традиционного «конвейера», которым встречали практически всех вновь прибывших («конвейером» называли избиение, длившееся много часов, когда палачи, выбившись из сил, должны были сменять друг друга), помещали в бочки с ледяной водой, раскручивали в барабане, обшитом не струганными досками и т.д. Всего, по словам одного из бывших заключенных Сухановки А. Долгана, применялось более 50 видов пыток, одна изощреннее другой.
При этом узники подвергались истязаниям не только во время следствия. Было принято избивать уже приговоренных к расстрелу, непосредственно перед казнью.
Узники
Сухановка задумывалась как спецтюрьма для особо важных преступников, высшей партноменклатуры и сотрудников НКВД. Идея принадлежала Ежову, и так уж вышло, что он стал одним из сидельцев Сухановки, в полной мере испытав на себе все прелести дознания и пыток, которые применялись к предполагаемым «врагам народа» по его приказам. В спецтюрьме Ежов проходил, как «номер 27», но его, разумеется, не могли не узнать. Ведь до самого 1938 года его портреты висели во всех кабинетах НКВД. Здесь же, в специальном помещении спецобъекта-110, Ежов был расстрелян.
Узниками Сухановки были важные военные и политические деятели СССР: революционер, сотрудник НКВД Иван Бовкун-Луганец, контр-адмирал Константин Самойлов, генерал-майор Михаил Белянчик, генерал-майор Григорий Ляскин, генерал-лейтенант Владимир Тамручи. Но в жернова террора попадали не только государственные деятели. Были среди жертв и люди искусства. В Сухановке побывал писатель Исаак Бабель, попавший туда по «ежовскому делу» — к своему несчастью писатель был в близких отношениях с женой Ежова. Бывший нарком под пытками оговорил обоих, назвав английскими шпионами. Есть сведения, что режиссер Мейерхольд тоже прошел через допросы в Сухановке.
Всех своих тайн «спецобъект-110» еще не открыл, поскольку многие дела еще хранятся под грифом «секретно» — очень уж высокопоставленные фигуры получали здесь номера вместо имен.
Ольга Ельникова
Комментарии (0)