По собственным словам Екатерины II, она с момента своего приезда в Российскую империю в качестве невесты великого князя Петра Фёдоровича предчувствовала, что судьба готовит ей будущее «самодержавной правительницы России». Как известно, она воплотила своё предчувствие в реальность в ходе государственного переворота 28 июня 1762 года. Но как состоялся этот «комплот» и что стало причиной его успеха?
XVIII столетие вошло в историю России помимо всего прочего как «эпоха дворцовых переворотов», ибо если страной управлял самодержец, то самим самодержцем в известном смысле управляла его гвардия – так, именно она во многом определяла оставаться ли ему на троне или пора поискать другого «более достойного» претендента. Надо также отметить, что фактически придворная служба была единственным делом господ-гвардейцев – хотя в означенный период отдельные представители этой касты и покрыли себя воинской славой, боевая ценность привычных к разгульной столичной жизни гвардейских полков в этот период стремилась к нулю. К своему несчастью император Пётр III подметил только эту особенность своих «янычар», что в конечном итоге и стало для него фатальным. Но как возник, протекал и был реализован стоивший ему трона и жизни заговор?
Ближе к началу Семилетней войны здоровье императрицы Елизаветы Петровны резко ухудшилось, а поскольку идеалист Пётр слишком многих, включая его гулящую супругу, не устраивал в качестве императора России, Екатерина немедленно начала зондировать почву для того, чтобы повернуть дело в свою пользу.
Заручившись финансовой помощью британского атташе Уильямса и поддержкой пяти влиятельных в гвардии офицеров (не Орловы – они появятся позже) она начала подготовку к захвату власти. Примечательно, что изначально в её планы входил «тихий» государственный переворот против умирающей Елизаветы вместе с законным супругом (которого предполагалось «задвинуть» позднее) что должно было выглядеть, как вполне легитимная смена власти.
После Гросс-Егерсдорфа, когда у императрицы приключился инфаркт, фельдмаршал Апраксин вместо того, чтобы развивать наступление на Кёнигсберг форсированным маршем двинул свои войска на Питер, понимая, что сейчас главное посадить на престол Екатерину. Однако Елизавета коварно выздоровела, и прыткий фельдмаршал оказался не в фаворе у новой государыни, а вместе с другими подельниками Екатерины в гостях у Тайной канцелярии. Впрочем, упорное запирательство всех фигурантов заговора тогда их и спасло – императрица заколебалась и, на всякий случай, вышвырнув Бестужева в отставку, прекратила это дело.
Когда она преставилась уже окончательно, и на престол взошёл её племянник, для Екатерины наступил период «жёсткой турбулентности» - отношения между супругами испортились совершенно, Пётр уже не скрывал своего желания отделаться от неё. Впрочем, ей было чем, а главное кем ответить – на историческую сцену пошатываясь от неизбывного похмелья, вышли братья Орловы. Сию боевую пятёрку отличали столь необходимые для «правильных» заговорщиков качества как отвага, предприимчивость, а главное – стремление преодолеть ничтожность своего бытия в качестве простых гвардейцев. Это и заставило Григория в своё время активно домогаться великой княжны, что в перспективе и должно было вознести братьев к высотам жизни.
Между тем европейски воспитанный Пётр, будучи уверен, что коль скоро он является законным самодержцем, то может гнуть свою линию ни перед кем не отчитываясь, решает «проветрить» своих обленившихся в столице «янычар» – то есть отправить на намечающуюся войну с Данией. Этого было более чем достаточно, чтобы гвардейские полки заимели на императора немаленький зуб, который им и помогали активно точить популярные в этой среде братья Орловы. Понемногу заговор стал обрастать влиятельными и просто полезными людьми, так к нему подключились братья Разумовские и Панины, глава новгородской митрополии Сеченов, князь Репнин, «академисты» Теплов и Дашкова, кредитовали заговорщиков негоциант Фельтон и банкир Кнутсен.
Император понятия не имел, что у него под боком зреет «комплот»: глава Тайной канцелярии, барон Корф – верный сторонник Екатерины ждал вместе со всеми дальнейшего развития событий, немногие преданные Петру офицеры хотя и видели, что обстановка в гвардейских полках накаляется попросту не имели никаких средств для того, чтобы как-то изменить ситуацию.
Особо нетерпеливые господа даже предлагали императрице вариант физического устранения Петра каждый вечер гулявшего по Невской набережной безо всякого сопровождения. Екатерина тогда отказалась, видимо работая на свой будущий политический престиж – её совсем не прельщала перспектива быть замешанной в столь явную уголовщину.
События 28 июня стартовали не потому что пришёл намеченный час выступления. Камнем, стронувшим лавину, стал чисто случайный инцидент: в одном из гвардейских полков к офицеру подошёл солдат с совершенно «невинным» вопросом:
- А что, скоро ли учнём императора свергать?
Офицер и оказался одним из немногих сторонников Петра – дело начали копать и «выкопали» на капитана Пасека, активнее остальных гомонившего, что он «Петрушке» череп кирпичом проломит. Получив известие об аресте одного из главных участников «комплота», остальные заговорщики немедленно начали действовать: утром 28 июня Григорий и Алексей Орловы доставили Екатерину из Петергофа в Петербург – в казармах гвардейских полков уже вовсю витийствовали их люди, готовя солдат к присяге императрице, которая и состоялась в Казанском соборе. После чего в Питере стартовало пьяное злое веселье, оплаченное Екатериной за счёт казны.
Стоит отметить, что на тот момент для Петра ещё ничего не было потеряно. Конечно, он не мог серьёзно рассчитывать на голштинцев, но мог отправиться в восточную Пруссию, где стояла армия Румянцева или в Кронштадт – введённые в Неву корабли Балтийской эскадры могли при необходимости разнести всю мятежную столицу в щебень. Однако император фактически отдал власть без боя – судя по всему, этот «слишком европеец» просто не представлял, как действовать в подобных обстоятельствах. Он был арестован и отправлен в Ропшу.
Однако и свергнутый самодержец оставался для Екатерины нешуточной головной болью, тем более что буквально в нескольких верстах от северной столицы, в Шлиссельбурге, томился другой «отставной» монарх – Иоанн Антонович. В результате 6 июля Пётр Фёдорович «неожиданно скончался», а версия Екатерины, изложенная ей в письме к польскому королю Станиславу о его смерти от «удара и геморроя» перекочевала и в исторические документы.
22 сентября в Москве состоялась коронация новой императрицы, долженствующая поставить точку в этом деле, но со временем обнаружилась большая проблема – почивший супруг государыни оказался весьма беспокойным покойником. Периодически воскресая на задворках великой империи, он бродил по ней, неустанно смущая покой своей царственной вдовы. Неизвестно сколько всего было «Петров Фёдоровичей», но определённо достаточно, чтобы Екатерина Алексеевна никогда не забывала об оригинале...
Комментарии (0)