Вадим Иванович Туманов – больше всех добыл золота для страны, и его просто коробит, когда кто-то уничижительно говорит «золотишко». Он 8 раз бежал из колымских лагерей. Его ловили, избивали до полусмерти. О своей жизни он говорит, что жил, как голый, среди ножей.
Он родился 1 сентября 1927 года в городе Белая Церковь в Украинской ССР. Спустя три года семья уехала «на близкий и любимый наш Дальний Восток». В комсомол Вадим вступил, как и все, в 14 лет, окончив семилетку, поступил в электромеханическую мореходку, затем окончил школу штурманов, служил на Тихоокеанском флоте, участвовал в войне с Японией. Путь Туманова на Колыму начался в 1948 году. После драки между матросами в Таллине, его, третьего помощника капитана парохода «Уралмаш» отозвали во Владивосток, там взяли прямо на улице и устроили на 40-трубный пароход – так моряки называли городскую тюрьму. Получив по 58-й статье 8 лет лагерей, он ехал в теплушке в порт Ванино – благо, от Комсомольска-на-Амуре проложили железную дорогу. А потом, как в песне: он помнит, как шёл по трапу на борт, помнит холодные мрачные трюмы. Впереди лежал Магадан, столица Колымского края. Кто знает, если бы не первый срок, Туманов остался бы моряком – море никогда не отпускала его.
Краснофлотец Туманов (Владивосток, 1945)
Первые годы в лагере были для него самыми страшными. После первого побега, наглого, глупого, злого, его определили в штрафной лагерь, где были только уголовники. А побегов за первые пять лагерных лет было тоже пять. Его ловили, добавляли срок, за коллективный побег с ограблением сберкассы дали «четвертак», и только этот приговор Туманов признаёт справедливым. Но даже тогда он не взял греха на душу, и, хотя знал, что сам может схлопотать пулю от своих, отбил руку подельника, который хотел пристрелить грузина милиционера, охранявшего сберкассу.
Лагерное начальство перебрасывало из зоны в зону большие команды головорезов, предавших воровские законы, и провоцировало массовые драки, пытаясь таким способом уничтожить непокорные группировки. Говорили, что автором идеи уничтожения заключённых руками самих же заключённых, был Андрей Вышинский в бытность свою генеральным прокурором СССР. Однажды, увернувшись от ножа, Туманов он так ударил урку кулаком, что охрана решила, что удар нанесён гирей. Чтобы доказать, что никакой гири не было, Туманов кулаком проломил каменную печку. А тот урка так до конца жизни и ходил с кривой мордой.
В лагерях он понял, что бедный человек не может быть свободным. Много раз встречал он работящих с золотыми руками, мужиков, не нашедших себе места на воле, не желающих горбатиться за пайку, чуть больше лагерной. Заработать хорошие деньги в стране, где разница между зарплатами лучших и худших работников была мизерной, где предприимчивым быть опасно, а бездельником нет, было невозможно.
В марте 1953-го после смерти Сталина что-то стало меняться, и у Туманова появилась надежда. Он был уверен, что единственный способ вырваться из лагеря, это работа. Политическим возвращали свободу, ждали амнистии и по другим статьям. Москва увеличивала планы добычи золота, а рабочих рук в лагерях становилось всё меньше. Путь был один – повысить выработку. Тогда Туманов предложил вернуть старательский метод, работать так же, как золотодобытчики в США и в старой России, получая деньги за каждый добытый грамм. В Кремле согласились, и вскоре по Колыме пополз слух, что золотые самородки с прииска увозят грузовиками, а зеки в бригаде Туманова получают больше, чем начальник всех лагерей. Оказалось, что за хорошие деньги и зеки могут работать ударно. Уже первые показатели этой бригады ошеломили всех. Золота было так много, что начальство всерьёз опасалось, что если оно полностью заплатит артельщикам всё, что положено, оно, начальство может завтра сесть рядом с зеками. В общем, часть денег всё равно зажали. Начались проверки – где взяли металл, стройматериалы, лес, бензин и солярку для техники и саму технику, если фонды на всё это не выделялись? Следователи искали приписки, но нашли лишь изменения в конструкциях механизмов, упрощения технологии, и новации в организации труда. На воле за такое могли запросто посадить за самоуправство, а тут куда сажать – они и так сидят. Бригаду Туманова под конвоем возили по всем приискам для обмена опытом. Но опыт без зарплаты мало помогал, а посулы скорого освобождения уже не действовали.
В 1956-м Туманова, наконец-то, освободили, да ещё и со снятием судимости. Он уехал во Владивосток, хотел вернуться на торговый флот, однако кадры пароходства его «зарубили», он вернулся на Колыму, и занялся тем, что умел лучше всего – добычей золота. Советская власть никогда старателей не жаловала, участки давали в самых диких местах, где не было ни электричества, ни связи, ни дорог. Туда крайне сложно было завезти оборудование, туда не могли добраться врачи, зато там были гнус и мошка, а проверяющие в любой момент могли свалиться без предупреждения на вертолёте, как снег на голову. Никто не понимал, что контролёров у Туманова и так хватает, потому, что карман в артели общий, и, если кто-то украдёт, то другие останутся без заработка. Это усвоили даже бывшие зеки, из которых на 90% состояла первая артель. При тех заработках, которые были в артели, люди за год могли купить кооперативную квартиру и машину. Вот только законным путём этого было сделать невозможно, и, как это не странно, большие деньги теряли смысл: потратить их было не на что, но люди из артели не уходили, потому, что там они ощущали себя свободными. В то время государство усиленно боролось с «несунами» на заводах, а в артель люди ехали со своим инструментом – свобода оказалась важнее денег. На место рабочих в артель часто приходили инженеры с дипломами лучших вузов страны, и после сезона работы они уже не хотели возвращаться на материк, на государственные заводы и в НИИ.
Однажды из-за ошибки геолога артель прогорела. Был конец сезона, на носу морозы, платить рабочим было нечего. Рушился непререкаемый до этого авторитет Туманова, таяла вера в его силу, ум и удачу. И тогда он решился взять золото, залегавшее под дном свирепой речки Ортукан. Но для того, добыть его, нужно было сделать невозможное – поднять реку на 4 метра. Туманов собрал все бульдозеры, и сказал рабочим: «Сделаем это, будем с деньгами!». Ценой неимоверных усилий, потерей нескольких единиц техники реку подняли и взяли почти 800 кг золота. Однако всё закончилось, как практически всегда у Туманова, следствием: посчитали, что без малого тонна золота не стоит двух старых, почти списанных бульдозеров.
Отсидев 8 лет в лагерях, ещё 14 лет Туманов находился под следствием. Судьба учила его быть внимательным, как за штурвалом. Он предупреждал подчинённых: то, что другим простят, нам поставят в вину. Недоверие власти к нему никогда не ослабевало, о любом факте его жизни, словно мухи, ходили по домам злые слухи. В этом он был похож на своего друга Владимира Высоцкого, который сошёлся с Тумановым, почувствовав внутренний врождённый стержень, высокое достоинство личности. Кто-то распустил слух, что Высоцкий зачастил в артель за деньгами. Старатели бы с радостью видели его чаще – а кто бы от этого отказался, ведь Высоцкий был всесоюзным кумиром. Но он приезжал к ним лишь раз, и пел бесплатно. Высоцкий сравнил артель с островом, на который высаживались те, кто умел и хотел зарабатывать, а не получать деньги: рабочие смены длились по 12 часов без выходных, механизмы передавали по смене, не выключая, а начальников и ИТР было всего 16 человек на 1500 рабочих. При этом на каждое рабочее место претендовало 50 человек. Для вахтовиков создавались небывалые по тем временам бытовые условия: на артельные деньги строились общежития с комнатами на 1–2 человека, столовые, бани, бассейны работали круглосуточно. Старатели сами решали, сколько пустить на зарплату, а сколько потратить на развитие производства и улучшение быта, и поэтому в артелях не было временщиков, все думали о том, что завтра приедут, и будут работать на новом оборудовании и жить в хороших условиях. В уставе артелей был строго определён коэффициент зарплаты: председатель мог получать только вдвое больше рабочего, и, если росла зарплата у Туманова, она пропорционально вырастала и у рабочего. Рабочие получали на руки до 2 тысяч рублей в месяц, а у Туманова до четырёх – гигантские по тем временам деньги, и это, разумеется, не нравилось и министрам – они таких денег никогда не видели, и членам Политбюро. Впрочем, назначенный ещё Сталиным министр цветной металлургии Пётр Фадеевич Ломако знал, как артельщикам достаётся рубль. Как-то на коллегии министерства он попросил Туманова «научить этих дураков золото добывать!», сделав всех присутствующих его врагами. Вскоре Туманов ощутил это на своей шкуре: у него отбирали хорошие и уже разработанные месторождения с налаженным бытом, и перебрасывали туда, где и золота было меньше, и на техническое и бытовое обустройство требовалось время и деньги, а это снижало заработки. Делалось это под обычным предлогом укрепления кадров в «узких местах» и увеличения добычи золота и с милой улыбкой – мол, кроме тебя, Иваныч, эту «глыбу» никто не поднимет. Когда его перевели в Якутию, по сути, на голое место, он уже в первый год дал тонну золота, во второй – 2,25 тонн, и получил уголовное дело, открытое по прямому указанию первого секретаря Якутского обкома КПСС Гавриила Чиряева. Туманова перевели на побережье Охотского моря, где он организовал артель «Восток» с тем же результатом: рост объёмов добычи золота и уголовное дело.
Туманов создал несколько мощных золотодобывающих артелей. «Печёра» была 14-й по счёту, самой крупной из них – там работало около 1,5 тыс. человек. Для строительства прииска, нормального снабжения и доставки добытого золота, в тайге пробили просеки и построили сотни километров грунтовых дорог и зимников, построили базы, лесопилки, заводы. И всё это было остановлено по воле партийного руководства. Туманов не знал, что стал жертвой очередной компании в масштабах целой отрасли, что правительство обеспокоено снижением объёмов добычи золота, и стало принимать, как всегда, чрезвычайные меры, дававшие обратный результат.
В 1983-м Туманов написал письмо главе Совмина СССР Николаю Тихонову, предложив внедрить экспедиционно-вахтовый метод, которым работали уже почти 40 тыс. старателей, и оплачивать сданное золото, а не сотни тонн перемещённой породы. Он писал, что артель старателей, это тот же колхоз, только такой, каким ему не когда не давала быть Советская власть. Туманов просил отдать артели месторождения Сухой Лог недалеко от Свердловска, обещая быстрый результат. Но ответом на это письмо был приказ, запрещающий возглавлять артели тем, кто ранее был судим. Но люди, которых Туманов, по словам Высоцкого, считал золотом, отмытым от пустой породы, решили иначе: на собрании артели 963 человека проголосовали за то, чтобы председателем остался Туманов.
В конце 1986-го на всех базах артели начались повальные обыски: искали неучтённое золото, наркотики, антисоветскую литературу, оружие. Одним из первых арестовали Сергея Буткевича, заместителя Туманова по быту, секретаря парторганизации артели «Печёра». Бывший спортсмен, человек жизнерадостный, он имел множество друзей в столице. А в Бутырку попал потому, что номер его телефона нашли в записной книжке у бывшего помощника Брежнева Геннадия Бровина, в чьём сейфе при аресте обнаружили огромное количество драгоценностей.
Группу следователей Генпрокуратуры возглавил Александр Нагарнюк, засветившийся в документальном фильме «Прокуроры», снятом в 1982 году. У него даже дух захватило: а что, если Туманов через Буткевича и Бровина сбывает тонны неучтённого золота за границу? Дело вырисовывалось погромче «узбекского» на котором только что сделали головокружительную карьеру Тельман Гдлян и Николай Иванов. Многих возмущала дружба Туманова с Высоцким, которого уже 6 с лишним лет не было на Земле, и то, что он официально зарабатывал больше всех в стране.
Многочисленная бригада работников Генпрокуратуры, КГБ и МВД работала на базах и производственных участках артели в республике Коми, на Колыме, в Якутии и под Свердловском. Рабочих заперли в столовых, пока в их общежитиях, в бухгалтериях, на складах, и в сортирах искали и изымали вещдоки. Были остановлены все работы по подготовке к промывочному сезону, что поставило под угрозу план сдачи золота. Вероятно, сделано это было по команде с самого верха.
Следователи были убеждены, что среди 1 500 рабочих артели они обязательно найдут утаённое золото, незарегистрированное оружие, наркоту. Рабочим показали пачку папок с делами, и сказали, что всех уже изобличили неопровержимыми доказательствами, что у Туманова изъяли 250 кг золота, и тот, кто придёт с повинной и даст показания на Туманова, получит меньший срок.
На собрании в Ухте следователи получили от рабочих решительный отпор – Туманова в обиду не дали. Когда следствие по делу «Печёры» зашло в тупик, Нагарнюк избрал проверенный метод – стал искать обиженных. Члены его бригады разъехались по стране, выспрашивали у бывших рабочих артели, не насильно ли их заставляли работать, не отнимали ли деньги? Но среди 5 тыс. уволенных в разное время, никто Туманова не сдал. Следствие по «Печёре» прекратили те же, кто его инициировал, Нагарнюка назначили крайним и уволили из прокуратуры.
Но 13 мая 1987 года в газете «Социалистическая индустрия» вышла явно инспирированная статья «Вам это и не снилось!», повторявшая «выводы» Нагарнюка: в красках расписывались «хоромы», которые построили в тайге для Туманова и его приближённых, их гигантские зарплаты, шикарные автомобили. Рядовые рабочие артели якобы жили в сырых землянках, питались тухлятиной, и за свой каторжный труд получали гроши. После этой публикации по приказу тогдашнего министра Владимира Дурасова «Печёру» прикрыли. В защиту Туманова выступили Евгений Евтушенко и Станислав Говорухин, но спасти «Печёру» не удалось. Для Туманова это были самые мучительные в жизни дни.
В начале 90-х Туманова всерьёз считали одним из богатейших людей России, долларовым миллиардером. А он хотел лишь того, чтобы его метод был внедрён повсеместно, чтобы люди получали то, что заработали. Но Союз распался, росла инфляция, началась приватизация. И тогда выяснилось, что имени Туманова нет среди миллионеров. В 1993-м он собрал мощную землеройную технику, хотел разрабатывать Тиманское месторождение бокситов в Коми, но к тендеру его не допустили.
Сейчас ему уже 93, он живёт среди людей, которых любит он, и которые любят его. Он гордится тем, что не запятнал своего имени предательством и воровством, и считает себя победителем.
Комментарии (0)