Великий притворщик. Тайны Максима Горького

18 июня 1936 года умер Максим Горький — самый главный советский писатель, чьё имя увековечено в тысячах памятников, улиц и других объектов в пределах бывшего Советского Союза. Его именем ещё при его жизни назвали город, в котором он родился. Такой чести не удостаивался ни один писатель. На похоронах писателя урну с его прахом нёс лично Сталин.

При всей его колоссальной известности, как дореволюционной, так и постреволюционной, о нём поразительно мало известно. Он появился ниоткуда, объявил себя бродягой-босяком, не учившимся в школе, и начал один за другим выпускать произведения, в которых чувствовалась рука крепкого мастера. Настоящего Горького не знали даже его друзья. Всю жизнь он играл различные роли — и делал это крайне успешно: провинциальный бродяга, отчаянный бунтарь, сумрачный мыслитель. Какой из Горьких был искренним: тот, который заступался за каждого писателя перед властью, или тот, который требовал беспощадно истреблять врагов народа?

Детство

Детство является ключевым периодом жизни Горького. Рассказы о беспросветном и несчастном детстве были важнейшей частью имиджа Горького-босяка, выходца из самых низов. Всю жизнь Горький легендировал своё детство и своё происхождение и достиг в этом больших успехов. Его каноническая биография известна исключительно с его слов.

Автобиографические книги Горького являются художественными, и многие исследователи полагают, что их нельзя воспринимать в качестве документального источника. Более-менее уверенно можно утверждать, что Алексей Пешков (как его звали при рождении) родился в весьма благополучной семье. Отец — столяр-краснодеревщик (в дореволюционной энциклопедии Брокгауза — Эфрона сообщается, что он был управляющим пароходной компанией), мать — из семьи богатого красильщика Каширина. Дед Каширин некоторое время был гласным (т.е. депутатом) городской думы.

В три года Алексей заболел холерой. Ухаживавший за ним отец заразился и умер. Алексей выжил, но фактически стал причиной краха своего рода. Мать с ребёнком вернулись в отчий дом. Потом вся семья переругалась из-за наследства. Все друг друга били, обижали, жизнь юного Пешкова была невыносимой. Два года он отучился в народном училище, но бросил его. Мать вторично вышла замуж за дворянина, который её бил, а потом юный Пешков пытался его зарезать. Его отослали обратно к деду. Вскоре его мать умерла от туберкулёза — и дед отправил его в люди. Через короткое время умерла его бабка, а следом и дед.

Всё это известно со слов писателя, подтвердить или опровергнуть это в настоящее время практически невозможно. Все родственники Горького умерли к тому моменту, как он стал знаменитым. Настораживает лишь тот факт, что Горький никогда не упоминает о своих крёстных, а ведь семья Кашириных была набожной и крёстные в то время играли немалую роль в жизни ребёнка, особенно осиротевшего.

Достоверным фактом можно считать две попытки самоубийства, которые он предпринял в 1887 году, чтобы "избавиться от зубной боли в сердце", как он написал в предсмертной записке. В итоге Горького вылечили и выходили, а скоро в России появился небывалый доселе литератор.

Максим Горький и Мария Андреева позируют художнику Илье Репину. Фото: РИА Нвости

Первая слава

Первый рассказ Пешкову удалось опубликовать в 1892 году. Это был "Макар Чудра". Тогда же появился и псевдоним — Максим Горький. Начинающего автора открыл Владимир Короленко. Короленко всю жизнь придерживался народнических взглядов, и вот перед ним оказался подлинный бриллиант — бродяга-босяк с литературным талантом. Разумеется, Короленко сделал всё, чтобы помочь самородку. Горький опубликовал ещё несколько произведений, параллельно работая журналистом. Уже через несколько лет после дебюта слава о Горьком гремела во всех литературных кругах.

Горький делал для этого многое. Он стал первым русским писателем, очень выверенно и тщательно создающим свой имидж. Горький особым образом говорил, следил, чтобы его манеры были похожи на босяцкие, одевался в особом народном стиле. Всё в нём должно было свидетельствовать, что он выходец с народного дна. Работа Горького над имиджем привела к тому, что среди начинающих писателей и поклонников Горького зародилась целая субкультура "подмаксимовиков", которые подражали кумиру в одежде, манерах, особом произношении.

Разумеется, были и те, кто Горькому не верил. Неприязненно относившийся к нему до революции Чуковский писал: "Как хотите, а я не верю в его биографию. Сын мастерового? Босяк? Исходил Россию пешком? Не верю. По-моему, Горький — сын консисторского чиновника".

Бунин также свидетельствует о том, что про Горького ходили разные слухи: "Очень было распространено убеждение, что он пишет совершенно безграмотно и что его рукописи кто-то поправляет".

И действительно, где это видано, чтобы бродяга, толком не учившийся в школе, вот так с ходу встал вровень со всеми писателями современности? Он ведь должен был где-то и чему-то учиться, чтобы так писать. Читал книги? Но когда, если, по его же словам, всё детство и юность он провёл в каторжном и бессмысленном труде и скитаниях? Да и как это возможно, чтобы босяк не пьянствовал, а читал Ницше и Шопенгауэра?

Тем не менее поклонников у него было больше, чем недоброжелателей. Для них он был человеком, поднявшимся со дна людского через зуботычины, мордобой и безысходность простонародного быта. В Горького поверил даже Толстой, к которому тот приезжал за несколько лет до этого и не был принят. Теперь же патриарх русской литературы аттестовал его как "настоящего человека из народа".

Правда, уже хорошо узнавший его Бунин замечал наигранность в его поступках: "Он играл и в том и в другом случае с одинаковым удовольствием, одинаково неустанно, — впоследствии я узнал, что он мог вести монологи хоть с утра до ночи и всё одинаково ловко, вполне входя то в ту, то в другую роль, в чувствительных местах, когда старался быть особенно убедительным, с лёгкостью вызывая даже слёзы на свои зеленоватые глаза".

Фото: © РИА Новости

Признание

Уже через пять лет после литературного дебюта Горький был абсолютной звездой в литературной среде. Каждый писатель, начинающий или известный, считал своим долгом подружиться с Горьким. Он очень быстро начал получать заоблачные гонорары. Бунин с некоторой завистью писал: "Мы получали в "Сборниках знания" кто по 300, кто по 400, а кто и по 500 рублей с листа, он — 1000 рублей".

Для сравнения, месячная зарплата неквалифицированного рабочего составляла около 20 рублей. Генерал получал за месяц службы в два с лишним раза меньше, чем Горький за один печатный лист. Писатель полюбил дорогие французские вина, увлёкся коллекционированием. Он сменил имидж, более не разыгрывая босяка. Теперь он был мыслителем.

На богемных тусовках он собирал в кружок своих почитателей и изрекал им глубокомысленные фразы, поглядывая на них свысока. Бунин так описывал его в тот период: "В гостях, в обществе было тяжело видеть его: всюду, где он появлялся, набивалось столько народу, не спускающего с него глаз, что протолпиться было нельзя. Он же держался всё угловатее, всё неестественнее, ни на кого из публики не глядел, сидел в кружке двух-трёх избранных друзей из знаменитостей, свирепо хмурился, <…> громко изрекал иногда для общего пользования какую-нибудь сентенцию или политическое пророчество".

Фото: © РИА Новости

Революционер

В 1905 году Горький вступает в РСДРП и вскоре покидает Россию. Ленин был очень рад, добившись внимания Горького. Влияние писателя на молодёжь и вообще читающие круги было невероятным. Его "Песнь о буревестнике" фактически стала гимном революции 1905 года. Он был не только одним из спонсоров партии, но и посредником между революционерами и богемой. Его новая сожительница, знаменитая актриса Андреева, была фанатичной большевичкой и возила для партии бомбы и деньги.

В 1906 году Горький по заданию партии поехал с ней в Америку собирать деньги на революцию. Там с ним приключился конфуз. Местная пресса узнала, что Андреева ему не супруга, а сожительница, а законная супруга писателя живёт в России. В глазах консервативных американцев он был даже не прелюбодеем, а двоеженцем. Их со скандалом выгнали из отеля, и ни одна американская гостиница не принимала греховную пару. В итоге писателя приютила богатая супружеская пара прогрессивных взглядов. Горький затаил обиду и назвал Нью-Йорк городом жёлтого дьявола.

Следующие несколько лет Горький провёл на Капри, где содержал несколько десятков революционеров и писателей из России, приезжавших на курортный остров. Там была основана т.н. каприйская школа, однако Ленин встретил конкурирующий проект в штыки.

Богостроительство

Дело в том, что "каприйцы" увлеклись богостроительством. Эта попытка соединить марксизм с религией и создать нового человека и нового Бога вызвала у Ленина сопротивление. Идея казалась ему не только вредной, но и опасной. Хотя он и критиковал большевиков-отступников, к Горькому он был терпим. Во-первых, он был важен для него как партийный бренд. Во-вторых, умел доставать деньги.

В 1907 году при таинственных обстоятельствах погиб юный миллионер Николай Шмит, знакомый с Горьким и симпатизировавший большевикам. Горький "неожиданно вспомнил", что Шмит говорил ему, что в случае его смерти все его деньги должна забрать партия. А деньги были огромные — 500 тысяч рублей (несколько десятков миллионов долларов по нынешним меркам). Но возникла проблема: у Шмита были две младшие сестры и брат, все несовершеннолетние. По закону имущество переходило к брату.

Большевики решили организовать фиктивный брак членов партии с девушками, чтобы потом забрать эти деньги в кассу. Но с братом возникла проблема, у него деньги так легко было не отнять, к тому же его защищали опекуны. В итоге пришлось действовать грубо: к Шмиту и его опекуну послали банду кавказцев во главе со знаменитым Камо, и те им доступно объяснили, что если они хотят жить, то про наследство они должны забыть. Сестёр фиктивно женили, деньги забрали — правда, от их огромного количества один из женихов потерял голову и отказался отдавать их партии, и, чтобы он не предавал историю огласке, с ним пришлось заключить сделку и заплатить за это внушительную сумму. На оставшиеся деньги партия существовала несколько лет.

Богостроительство Горького, в отличие от его художественных произведений, не снискало особой славы у его поклонников и друзей. Лев Толстой, сам создавший своё религиозное учение, так отзывался об идеях Горького: "Горький злой человек. Он похож на семинариста, которого насильно постригли в монахи и этим обозлили его на всё. У него душа соглядатая, он пришёл откуда-то в чужую ему Ханаанскую землю, ко всему присматривается, всё замечает и обо всём доносит какому-то своему богу. А бог у него — урод, вроде лешего или водяного деревенских баб".

Фото: © РИА Новости

Революция

Обе революции 1917 года Горький встретил уже в России. Удивительно, что приход долгожданной революции, певцом которой писатель был на протяжении долгих лет, совсем не обрадовал его. Член РСДРП и товарищ Ленина, он без восторга принял приход большевиков к власти. Пока была такая возможность, он резко выступал в печати против чинимых большевиками зверств. Пользуясь близостью к Ленину, он взял на себя роль спасителя русской культуры. Горький неустанно ходатайствовал, заступался за арестованных деятелей культуры, вытаскивал их из тюрем. Впрочем, став главой Оценочной комиссии, определявшей ценность конфискованного у населения антиквариата, Горький пополнил свои богатые коллекции.

В 1905 году он писал жене: "Началась русская революция, мой друг, с чем тебя искренне и серьёзно поздравляю. Убитые — да не смущают: история перекрашивается в новые цвета только кровью". Теперь же он ужасался массовому кровопролитию со всех сторон. Пребывание в революционной России было недолгим. В 1921 году разочарованный и постаревший Горький покидает Россию и вновь уезжает в Италию.

Фото: © РИА Новости/Юрий Иванов

Народозлобие

В 1922 году вышла статья Горького "О русском крестьянстве". В русской литературной традиции всегда доминировало народничество — страстная любовь к маленькому человеку из простонародья. Да и популярность Горького, во многом превосходившая его талант, была следствием его имиджа босяка из народных низов.

Горький всегда не любил русских крестьян, считая их дикими азиатскими варварами, которые выступают против элементарного прогресса и живут в своём убогом мирке, где нет места великим свершениям. Окончательно он сформулировал свои идеи в статье, ставшей манифестом ненависти: "Русскому народу исключительно — так же исключительно, как англичанину чувство юмора — свойственно чувство особенной жестокости. <...> Я очертил — так, как я её понимаю — среду, в которой разыгралась и разыгрывается трагедия русской революции. Это среда полудиких людей. Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русского народа. <… > Революция, совершённая ничтожной — количественно — группой интеллигенции, во главе нескольких тысяч воспитанных ею рабочих, эта революция стальным плугом взбороздила всю массу народа так глубоко, что крестьянство уже едва ли может возвратиться к старым, в прах и навсегда разбитым формам жизни; как евреи, выведенные Моисеем из рабства египетского, вымрут полудикие, глупые, тяжёлые люди русских сёл и деревень".

Строки о вымирании, которое рисуется благом, написаны в разгар небывалого голода. Возможно, Горький и подразумевал другое, но на фоне бедствий в России его фраза прозвучала очень цинично и двусмысленно. Неудивительно, что в эмигрантских кругах статью Горького окрестили народозлобием, а в СССР статья была настрого запрещена и не публиковалась даже в перестройку.

Фото: © РИА Новости/Макс Альперт

Возвращение

Гонорары, которые он теперь получал в эмиграции, были несоизмеримо ниже дореволюционных. На фоне большей части русской эмиграции он жил весьма неплохо, снимая виллу в Италии и не бедствуя, но былой роскоши уже не было. За эти несколько лет Горький перешёл от отрицания революции, к которой так долго призывал, до полного принятия новой системы.

Ещё в 1924 году он в ярости писал своему товарищу Ромену Роллану по поводу гонений на "контрреволюционную литературу" в СССР: "Жена Ленина, человек по природе неумный, страдающий базедовой болезнью и, значит, едва ли нормальный психически, составила индекс контрреволюционных книг и приказала изъять их из библиотек. <...> Лично для меня, человека, который всем лучшим своим обязан книгам и который любит их едва ли не больше, чем людей, для меня — это хуже всего, что я испытал в жизни, и позорнее всего, испытанного когда-либо Россией... У меня возникло желание отказаться от русского подданства, заявив Москве, что я не могу быть гражданином страны, где законодательствуют сумасшедшие бабы".

Но уже через несколько лет Горький приезжает в СССР и, окружённый всеобщим почётом, с удовольствием принимает правила новой игры. Теперь он был не бунтарём, а певцом системы. Прославляющий Соловецкий лагерь, Беломорканал и призывающий уничтожать врагов народа писатель встречал теперь тягостное недоумение у многих, кто знал его давно. Из друга писателей он превратился в надсмотрщика над ними, возглавив Союз писателей. В годы революции он спас из тюрем и от голодной смерти десятки интеллигентов. Новый Горький больше никому не помогал, палец о палец не ударив, чтобы поддержать гонимых писателей.

Жить по лжи

Но в чём была причина столь необычного перерождения? Вероятно, здесь сыграло свою роль особое отношение Горького ко лжи, которую он не считал пороком, скорее даже наоборот. Он и сам любил приврать и любил людей, которые могут это сделать. Врал он много, но не с какой-то прагматичной целью, а, скорее, рассматривая это в качестве творческого порыва.

Живший с Горьким в эмиграции Ходасевич вспоминал: "Отношение ко лжи и лжецам было у него, можно сказать, заботливое, бережное. Никогда я не замечал, чтобы он кого-нибудь вывел на чистую воду или чтобы обличил ложь — даже самую наглую или беспомощную. Нередко случалось ему и самому говорить неправду. Он это делал с удивительной беззаботностью, точно уверен был, что и его никто не сможет или не захочет уличить во лжи".

Иногда это приводило к весьма неприятным ситуациям. В разгар революции Горький неожиданно решил обнадёжить свою знакомую, княгиню Палей, у которой расстреляли сына. Горький начал уверять её, что совершенно точно знает, что молодой человек жив и даже получил от него стихи. Уже смирившаяся было с гибелью ребёнка мать поверила ему. Но вскоре выяснилось, что он действительно погиб и Горький только зря обнадёжил несчастную женщину. Никто из его друзей так и не понял, зачем ему понадобился этот чудовищный спектакль.

Учитывая это особое отношение ко лжи, нетрудно представить, как Горький сознательно и добровольно обманулся. Разумеется, он понимал многое и кое-что имел возможность увидеть собственными глазами, как воспетый им концлагерь Соловки, позднее переименованный из концентрационного в исправительно-трудовой. Но эта ложь системы не могла не очаровать Горького, всегда ценившего талантливых обманщиков. Горький не мог не подыграть этой грандиозной фантазии.

Настоящий Горький

Горький всегда был слезливым человеком и любил плакать на публике. Он плакал при одном только упоминании Льва Толстого, плакал, рассказывая что-то публике, плакал даже над собственными книгами. Но, когда ему сообщили о смерти его сына, он отреагировал на это совершенно безучастно: "Это уже не тема". И продолжил диспут о бессмертии, от которого его оторвали неприятным известием.

Какой из Горьких был настоящим: плачущий, потому что ему "птичку жалко", как студенту из советской комедии, или тот, который совершенно равнодушно взирает на смерть собственного сына? Вероятно, ни тот ни другой. В богемной среде всегда ценили взрывы эмоций и чувственность напоказ. Вот Горький и лил слёзы по самому незначительному поводу. Но сталинский СССР был уже совсем другой эпохой. Тогда ценилась особая суровость и стальной характер. Вот Горький при свидетелях и разыграл высшую степень брутальности, не обратив внимания на смерть сына. Дескать, что такое гибель ребёнка в сравнении с важнейшим диспутом о бессмертии?

Жизнь Горького превратилась в легенду ещё при его жизни. К этому приложил руку и сам Горький, и его многочисленные почитатели, и советская пропаганда, окончательно закрепившая канон. Даже смерть Горького овеяна легендами. В перестроечное время стала популярной версия, что Горького убил Сталин. Но зачем? Горький и без того был старым и больным человеком, Сталину он совершенно не мешал, только помогал.

Горький прожил необычную жизнь. Начав писать в 20 с небольшим лет, он мгновенно превратился в живого классика и обрёл такую прижизненную славу, какой не имел ни один русский писатель. Вся его жизнь соткана из противоречий: он призывал к бунту ради бунта и презирал мещанство, но сам вёл абсолютно буржуазный образ жизни, он плакал над книгами, но проявлял удивительную чёрствость к своим близким.

И друзья, и недруги Горького пытались разгадать феномен писателя и его славы. Писатель Сургучёв на полном серьёзе верил, что Горький присягнул дьяволу в обмен на славу земную. Бунин считал его мистификатором и графоманом, хотя и талантливым. Горький всю жизнь "подрумянивал" и "припудривал" свои образы, путая друзей и недругов и скрывая от них и от самого себя свой подлинный характер. Горький был загадкой и для самого себя. И неслучайно накануне своего неудавшегося самоубийства будущий писатель оставил записку, в которой полушутя-полусерьёзно написал: "Останки мои прошу взрезать и рассмотреть, какой чёрт сидел во мне".

Автор: