ЗАГАДКИ, ЗАГАДКИ, ЗАГАДКИ… о поле Куликовом.
Обстоятельства Куликовской битвы связаны и со множеством других загадок (ну, например, какого цвета было великокняжеское знамя: черное или белое?
Миниатюра из рукописи «Сказание о Мамаевом побоище», XVII век. Воин несёт красный стяг с .
Разные источники утверждают разное, но, во всяком случае, оно не было красным, как это пытались одно время представить. Лик Спаса на красном знамени — это уже изобретение наших современных национал-коммунистов). Рассказывать обо всех загадках Куликовской битвы мы не будем, но некоторых из них коснемся.
Какова, к примеру, судьба Троице-Сергиева монаха Осляби, соратника Пересвета? Ведь он не погиб в Куликовской битве! Причем лиц с таким прозвищем было, по крайней мере, два, и оба они остались живы после Куликовской битвы и благополучно дожили до конца XIV века.
Один из них, Андрей Ослябя, по сообщению ряда летописей, в 1397–1398 годах ездил в Царьград, к императору и патриарху. С. К. Шамбинаго установил, что Андрей Ослябя упоминается как боярин митрополита Киприана в 1390–1393 годах в «Лаврском обиходнике» [Шамбинаго С.К. Повести о Мамаевом побоище. СПб., 1906]. «Эти данные подтверждают полную историчность упомянутого иерарха, по происхождению — западнорусского феодала, потом участника Куликовской битвы и митрополичьего боярина, видного дипломата Киприановской школы» [Греков И.Б. О первоначальном варианте «Сказания о Мамаевом побои-«ще>. — «Советское славяноведение», 1970, № 6]. Сведений о том, что Андрей Ослябя был монахом Троице-Сергиевого монастыря, мы не нашли. Впрочем, был еще и Родион Ослябя, о котором в Большой энциклопедии С. Н. Южакова [т. XIV, с. 512] имеется коротенькая справка: «Ослябя, Роман, в монашестве Родион, один из двух иноков, присоединенных Сергием Радонежским к войску Дмитрия Донского и «погибших там в битве Куликовской». Но и этот Ослябя на Куликовом поле не погиб, а, по сообщению Софийской I летописи, в том же 1397–1398 году ездил в Царьград к императору и патриарху: «Тогда же князь великий Дмитри Иванович и с братьею послаша в Царьград много милостыни, оскудения их ради, с черньцом Родионом Ослябятем, еже был боярин Любутьскый, такоже и князь Михайло Тферский с протопопом Даниилом; царь же и патриарх благодариша их повелику…» Мы не будем выяснять, кто именно из Ослябь ездил в 1397–1398 годах в Царьград — Андрей или Родион, и каким образом Дмитрий Донской, умерший в 1389 году, сумел послать в 1397–1398 годах Родиона Ослябю в Царьград — вероятно, как-то управился, но то, что эти Осляби — два разных лица, несомненно. Один из них был, как мы видели, запади орусский феодал, сотрудник митрополита Киприана, похороненный, скорее всего, в Киево-Печерской лавре, другой — боярин из рязанского городка Любутска на Оке. Вероятно, ему принадлежало село Ослебятевское в Коломенском уезде, многократно упоминаемое в духовных грамотах XIV века [см. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.-Л., 1950]. В этих же грамотах упоминается и землевладение Пересвета — Перссветова купля. Видимо, это он похоронен в Москве, в Старом Симонове.
Некоторые источники упоминают еще и об Ослябе-сыне — Якове Ослябе, который также был на Куликовом поле и о котором Ослябя-старший сказал накануне битвы Пересвету: «Брате Пересвет, уже вижу… чаду моему Якову на ковыле зелене лежати на поле Куликови».
Еще одно загадочное лицо — князь Даниил Пронский. В 1378 году в битве на Воже мы встречаем его во главе полка левой руки объединенной московско-рязанской рати. Наряду с московским тысяцким Тимофеем Вельяминовым (будущим героем Куликовской битвы)
Даниил Пронский стал героем этой битвы. А потом исчез. Впрочем, откуда он взялся — тоже неизвестно, ибо упоминается в источниках он только один раз — в связи с битвой на Воже, и ни одно из родословий Рязанских князей (а Пронские князья — их ответвление) не берется указать, чей он был сын и кто были его дети. У исторического пронского же князя — Владимира Дмитриевича, умершего в 1372 году, были два сына — Иван и Федор, но никакого Даниила летописи не знают.
Между тем вопрос о пронских князьях в связи с Куликовской битвой далеко не праздный. Пронск, второй по значению город Рязанского княжества, еще в начале XII века выделился в самостоятельный удел, князья которого нередко пытались вести самостоятельную политику в обход своих сюзеренов — Рязанских князей.
Пронск был важным пограничным пунктом Рязанской земли, и именно он первым принимал на себя все удары татар, так что события 1380 года его не могли не затронуть просто в силу географических обстоятельств. В середине XIV веке Пронские князья неоднократно пытались заключить союз с Москвой. В 1378 году некий князь Даниил Пронский, как мы видели, был одним из предводителей русской рати на Воже. По Татищеву, на него был очень сердит Мамай: «Гневаше ж съ и на Великаго князя Дмитрия Ивановича, и на брата его князя Владимира Ондреевича, и на князя Данила Пронскаго» [Татищев, с. 139]. Ав 1380 году… о Пронске, пронских князьях и пронской дружине не упоминается вообще. Может быть, князя Даниила к 1380 году уже не было в живых? Или на Воже в 1378 году был все-таки не Даниил, а какой-то другой пронский князь, например, Иван или Федор?
Ходили ли прончане на Куликово поле? Или они, как считал Д. И. Иловайский, «признали себя подручниками Олега»? Мы не знаем. Хотя возможно, что летописцы второй половины XVвека, писавшие о Куликовской битве, просто повыкидывали все упоминания о прончанах — ведь к тому времени пронские князья уже давно стали «подручниками» Москвы, московскими служилыми князьями, и писать о подвигах их предков (если таковые были) было бы политической ошибкой — ведь главным героем Куликовской битвы надо было изобразить Дмитрия Донского,
руководимого Сергием Радонежским.
Причем тут какие-то второстепенные князья, чьи потомки бегают у московского государя на побегушках! И Даниил Пронский исчез… Впрочем, это только версия.
Итак, как мы видим, события Куликовской битвы ставят больше вопросов, чем дают ответов. Обозначив эти вопросы, мы сознательно прибегли к некоторым спекуляциям, и мы прекрасно понимаем, под какой огонь критики мы себя подставляем. Что ж, если нас будут оспаривать — значит мы достигли своей цели! Может быть, в этих спорах и родится тот самый долгожданный научный труд по Куликовской битве, который снимет многие вопросы и расставит, наконец, точки над «i». А пока, как мы показали, существует жирная почва для самых разнообразных спекуляций. И это неудивительно: ведь все наши повести и сказания о Куликовской битве — это национальный эпос Великого княжества Московского, эпос, еще не трансформировавшийся в миф, но уже в значительной степени утративший черты реальности.
Комментарии (0)