Что собой представляет столь сегодня непонятная так называемая "ересь жидовствующих"? В чем причины ее возникновения в самом грамотном государстве мира, о чем свидетельствуют берестяные грамоты средневековья, - на Святой Руси?
«Надо сказать, что после соборного осуждения ересь развивалась на фоне борьбы между так называемыми стяжателями и нестяжателями — сторонниками и противниками церковно-монастырских владений. Вождем первых был Иосиф Волоцкий, главой вторых… старец Вассиан, к которому примкнул вскоре известный Максим Грек» [9] (с. 109).
Ну, позиция Иосифа Волоцкого понятна — он за ту Русь, которая у нас всегда проходила под единственным сопровождающим ее истинное предназначение символом: она именовалась Святой. И борьба с «жидовствующими» — это есть его и архиепископа Геннадия борьба с реформаторами.
Но кем же являются их соперники — «нестяжатели»?
Они и являются масонами, попытавшимися прикрыться фиговым листочком отторжения ими якобы излишней роскоши. Конечная же цель работы этой тайной секты просматривается достаточно ясно: разложение Русского вероисповедания изнутри. По типу реформаторства на Западе. Сам же смысл этого пресловутого «нестяжательства» о том и говорит. Конечной целью этого мероприятия является: разгромить наши монастыри и раздать монастырские земли царским вельможам! Именно так и будет поступать, наученный теми же реформатами, царь Петр. Именно этими раздачами знаменита Екатерина II.
Но Петр, в данном начинании, все равно был первым. Уж очень понравилась ему идея некоего «регулярного государства», предложенная Лейбницем:
«По словам Лейбница, в этой машине “как в часах одно колесо приводит в движение другое, так и в великой государственной машине одна коллегия должна приводить в движение другую, и если все устроено с точною соразмерностью и гармонией, то стрелка жизни будет показывать стране счастливые часы”» [83] (с. 64).
Причем, всякий подданный, дабы часы эти не сломались от переизбытка этой пресловутой гармонии:
«…должен быть обязан, под страхом тяжелого наказания… оказывать содействие…» [84] (с. 121).
Что-то до боли знакомое. Мы через такое прошли — побывали в качестве винтика для такого вот механизма. Потеряли, правда, при этом, то ли треть, то ли половину своего населения (Менделеев считал, что динамика роста населения России идентична индийской. В Индии на сегодня проживает миллиард…).
Но этот на нас опробованный большевиками образец общества, как теперь выясняется, придуман не сегодня. Это их «счастливое» государство:
«…вполне могущее существовать и без населяющих его жителей. Перед нами законченный образец тоталитарной идеологии, рожденной в просветительскую эпоху “культа разума”. Счастье человека заменяется счастьем государства» [21] (с. 48).
«…Лейбниц горит желанием превратить Россию в экспериментальное поле для деятелей оккультных и герметических обществ… По проекту немецкого ученого, напоминающего “Новую Атлантиду” Ф. Бэкона, Россией должно было управлять сообщество ученых — “Орден Соломонова Храма” или “Дом Соломона”. В одной из своих записок Лейбниц, сам член тайного союза розенкрейцеров-алхимиков, исповедовавший герметическую философию каббалы… предлагал Петру I отдать власть в России этому обществу…» [21] (с. 66–67).
Он при этом заявлял:
«все человечество от этого останется в большой прибыли» [85].
«Человечество» — да — останется. А вот населения самой этой России, после таковых форм «благодетельств», на земле может и вовсе не остаться…
Это очень сильно напоминает ту форму «счастья», которую пыталась импортировать Турция. Захваченных пиратскими набегами скованных кандалами людей работорговцы этой системы общежительства везли к эдакому, как они именовали:
«…Порогу Благоденствия» [232] (с. 28).
Что на самом деле, к невольничьему рынку, находящемуся в мрачном человекопожирательном логове этого Змея Горыныча — Стамбуле (стане Бела=Ваала=Веельзевула). Потому-то и благоденствие на этом пороге, за которым начинаются темницы и решетки, кандалы и бич надсмотрщика, могло существовать исключительно лейбницевского, то есть социалистского толка. И женщины, на свое горе попавшиеся к этим ревнителям просто-таки лютующего здесь «благоденствия», сначала должны были побывать в лапах работорговцев, затем попасть узницами в гаремы падишахов, затем быть выкинутыми на улицу в качестве приносящих доход их хозяину проституток, а затем быть убитыми как разносчики заразы иногда производимыми у них так называемых чисток нравов. Кстати:
«Словом бардак Эвлии Челеби обозначает всех подданных крымского хана» [232] (прим. 40 к с. 30).
То есть этим термином как раз и обозначается то самое общество, которое служит устроению социализма по типу этого самого пресловутого «Порога Благоденствия». То есть свободного рынка «живым товаром»: изуродованными кастрированными мальчиками и по нескольку раз изнасилованными этими «благодетельствующими» социалистами маленькими девочками; женщинами, сажаемыми в клетку для производства этим социализировавшим их людоедам потомства, которых выкидывают за малую провинность в бордели. Где затем насилуют до самого момента их более для подобного рода утех непригодности. То есть вся та же социализация: мы какие-то то ли слепые, то ли тупые — нас убивают этой из-за моря в разных обличиях показывающейся социализацией уже на протяжении тысячелетий, а нам все в прок такая наука не идет!
А ведь ученик Лейбница, Вольф, что также невозможно упустить при этом из вида, Петром почитаем был ничуть не менее. Потому именно его идеи затем и воплотили в жизнь большевики. Вот какие прожекты на построение «регулярного государства» вынашивал еще и он:
«Правительство должно иметь право и обязанность принуждать каждого к работе, устанавливать заработную плату и цену товаров, заботиться об устройстве хороших улиц, прочных и красивых зданий, услаждать зрение обывателей радующими глаз картинками, а уши — музыкою, пением птиц и журчанием воды, содействовать общественному развлечению театральными представлениями и другими зрелищами, поощрять поэзию, стараться о школьном воспитании детей, наблюдать за тем, чтобы взрослые прилежали добродетели и благочестию» [83] (с. 64).
Что ж, красиво. Недаром говорят, что благими намерениями устлана дорога в ад.
Что значит: быть обязанным прилежать добродетели и благочестию?
А это как в судилищах доблестной фем: ежели не прилежишь, то руки за голову и в лагерном клифте:
По тундре,
По широкой дороге,
Где мчится поезд
Воркута–Ленинград…
Так что мы на собственной шкуре уже эту «Утопию» Лейбница-Петра-Ленина апробировали. Обкушались, что называется, больше некуда — вождям спасибо.
Но для каких нужд выдвигаемая масонами доктрина полицейской государственности требовала жестко руководить:
«…даже пением птиц и журчанием воды» [83] (с. 64)?
А чтобы и саму воду забоять: как бы ей за отказ от этого пресловутого журчания не схлопотать экзекуции — бамбуковыми палочками и по пяткам...
Так ведь такой железобетонный режим требуется создать исключительно для прихода антихриста!!!
Вот-вот — это-то и есть цель построения Социализма. А вы, дурашки, что думали? Детсады почти безплатные? Дома отдыха, санатории, пионерские лагеря?
Да, лагеря (ГУЛАГ). Но уж вовсе не пионерские…
Причем, не следует думать, что эту нам навязанную хрень, от которой, как это теперь ни странно будет звучать, нас избавил самый казалось бы главный палач — тов. Сталин, уведя социализм, строящийся на наших костях, куда-то совсем в иное русло, следует считать только теорией.
Вот как она выглядит на практике. Об одном очень интересном эксперименте с мышами, проведенном Джоном Кэлхуном в 1972 году в Национальном институте психического здоровья (NIMH) США, Юрий Мухин:
«Уже в прошлом веке начало резко расти население земли, и Кэлхун, беря в качестве подопытного материала лабораторных мышей, ставил перед собою задачу понять, как поведут себя люди в условиях скученности. И только скученности!
Для чистоты результатов этого эксперимента нужно было исключить борьбу людей (в случае эксперимента — мышей) между собою за средства выживания. И именно поэтому Кэлхун поместил подопытных мышей в условия “рая” — в условия, когда у мышей всего, кроме пространства, было в избытке: “…поддерживалась постоянная комфортная для мышей температура (+20°C), присутствовала в изобилии еда и вода, созданы многочисленные гнезда для самок. Каждую неделю бак очищался и поддерживался в постоянной чистоте, были предприняты все необходимые меры безопасности: исключалось появление в баке хищников или возникновение массовых инфекций. Подопытные мыши были под постоянным контролем ветеринаров, состояние их здоровья постоянно отслеживалось”. Все у мышей было, но все это было в баке, размером 2 на 2 метра и высотой полтора метра.
Поскольку плотность населения на планете растет постепенно, то и начался эксперимент с помещения в бак четырех пар мышей и предоставление им возможности скучиться в этом баке не внезапно, а постепенно — путем свободного размножения. Скученность должна была начаться, когда популяция мышей превысила бы 4 тысячи особей, а кормушки самого бака обеспечивали одновременную еду 9,5 тысячам мышей. Вот в этом промежутке — между 4 и 10 тысячами — и намечалось получение ожидаемых Джоном Кэлхуном результатов…
Но задуманный Джоном Кэлхуном эксперимент не получился! Мыши вымерли (не сдохли от болезней, а вымерли!), когда их популяция достигла 2200 особей — едва половины той численности, при которой ожидалось наступление скученности. Не дали нужных результатов и задуманные варианты эксперимента — отселения мышей из условий скученности на большие пространства. И отселенные мыши все равно сдохли от старости, не став размножаться, то есть, психически (душою) они уже были испорчены навсегда!
В результате у Кэлхуна получился другой блестящий эксперимент — что происходит с живыми существами, попадающими в условия “рая” или того, что марксисты имели в виду под коммунизмом, — в условиях “каждому по потребности”. Или в условиях того рая, который обещают верующим в обществе потребления.
А произошло с мышами следующее.
“Самки, готовящиеся к рождению, становились все более нервными, так как в результате роста пассивности среди самцов они становились менее защищенными от случайных атак. В итоге самки стали проявлять агрессию, часто драться, защищая потомство. Однако агрессия парадоксальным образом не была направлена только на окружающих, не меньшая агрессивность проявлялась по отношению к своим детям. Часто самки убивали своих детенышей и перебирались в верхние гнезда, становились агрессивными отшельниками и отказывались от размножения. В результате рождаемость значительно упала, а смертность молодняка достигла значительных уровней.
Вскоре началась последняя стадия существования мышиного рая — фаза D или фаза смерти, как ее назвал Джон Кэлхун. Символом этой стадии стало появление новой категории мышей, получившей название «красивые». К ним относили самцов, демонстрирующих нехарактерное для вида поведение, отказывающихся драться и бороться за самок и территорию, не проявляющих никакого желания спариваться, склонных к пассивному стилю жизни. «Красивые» только ели, пили, спали и очищали свою шкурку, избегая конфликтов и выполнения любых социальных функций. Подобное имя они получили потому, что в отличие от большинства прочих обитателей бака на их теле не было следов жестоких битв, шрамов и выдранной шерсти, их нарциссизм и самолюбование стали легендарными. Также исследователя поразило отсутствие желания у «красивых» спариваться и размножаться, среди последней волны рождений в баке «красивые» и самки-одиночки, отказывающиеся размножаться и убегающие в верхние гнезда бака, стали большинством.
Средний возраст мыши в последней стадии существования мышиного рая составил 776 дней, что на 200 дней превышает верхнюю границу репродуктивного возраста. Смертность молодняка составила 100%, количество беременностей было незначительным, а вскоре составило 0. Вымирающие мыши практиковали гомосексуализм, девиантное и необъяснимо агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм при одновременном изобилии пищи, самки отказывались воспитывать детенышей и убивали их. Мыши стремительно вымирали, на 1780 день после начала эксперимента умер последний обитатель «мышиного рая»”.
Надо сказать, что ряд комментаторов, явно узнавших себя в этих мышах, отмахнулись: “…некорректный перенос модели поведения на людей. …Теперь мы кое-что знаем о поведении стаи крыс в замкнутой системе. И все”.
Нет, умники, не все! Мы что — не видим в “цивилизованных странах” аналогий этому мышиному сообществу?» [86].
Да, с западным обществом при построении социализма проблем не возникло. Он там практически построен, и деградацию этого общества можно сегодня наблюдать воочию.
А вот с нами как-то у них не сложилось. Спрашивается, почему?
Так ведь мы народ особый — Божий народ. Это наша, а не какая-то там иная Держава в прошлые времена именовалась подножием Престола Господня. Потому нас, для начала, требовалось из людей Бога превратить в обыкновенных грызунов, каковыми теперь, после внедрения ереси «жидовствующих», а точнее масонского вероисповедания — протестантизма, и является весь очумевший от блаженства ничегонеделания этот самый в своей неизлечимой болезни все прогрессирующий Запад.
Русских же людей, коль не устраивают вас коммуны с обобществленными женщинами, что, собственно большевиками в начале их «славных» дел все же было опробировано, решено было уменьшать в количестве несколько иными мерами воздействия: массовыми убийствами и заточением в концлагеря. Именно такими методами и была произведена попытка ковать это самое социалистическое общество из все никак не поддающегося пропаганде общества русских православных людей. Потому так зверски расправлялись со священниками. Потому ломали церкви, рубили иконы.
Но, что выясняется, лишь исполненные в точности большевиками чьи-то античеловеческие установки были наработаны еще во времена Петра I. Именно он самым первым, среди наших правителей, возгорелся мечтою устроения этого пресловутого «регулярного государства». И понятно, какими методами он собирался это делать:
«За колючую проволоку в казармы предполагалось загнать весь род людской. В качестве теоретического обоснования таких казарменных государств принимается теория “естественного человека” и идея Природы как порождение эманации Единого безличного существа, Эн-софа каббалы и масонских лож» [21] (с. 91).
«Уже Герье мог сказать, что многие идеи Лейбница со временем были реализованы в России» [87].
И вот какие конечные цели должны были его прельщать в особенности:
«Во главе правильно организованного государства должен быть царь-священник [именно им и стал Петр, следуя совету Вильгельма III Оранского — А.М.], озаренный знанием высшей премудрости. Великий Мастер и Демиург. Реинтегрированный в самых высоких степенях и получающий безконечный приток откровений из высшего мира» [21] (с. 140).
В таком государстве, лишенном симфонии властей, то есть взаимосвязующей основы русского общества — Царя и Церкви, и должен был стать намечаемый тайными организациями правитель России. Он будет руководить:
«…даже пением птиц и журчанием воды» [83] (с. 64).
Вот в какие глубины утягивала Святую Русь трясина этого пресловутого «нестяжания». А чтоб воду эту журчать заставить, а птичек песенки веселенько, эдак, воспевать, требовалось вытащить из страны русского человека стержень, на котором она держится. А потому, по имеющемуся на сегодняшний день убеждению исторической науки, опирающейся на предоставляемые ей любезно исторические подтасовки, в попытке отобрания у Русской Церкви монастырей обвиняется не кто иной, как Нил Сорский, который якобы на соборе 1503 года выступил за конфискационные намерения Ивана III. Он якобы, как интерпретируют его выступление «нестяжатели»:
«нача глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормили ся рукоделием» [88] (с. 367).
«Иными словами, Нил нацеливал государя на реформу монашества, объективным результатом которой “должна была явиться ликвидация монастырских вотчин” (Казакова Н.А. Очерки… с. 66)» [9] (с. 121).
«утверждая принципы индивидуализма, шло вразрез с исторической практикой русского народа, издревле жившего коллективно и возносившего мольбы к Богу соборно» [9] (с. 122).
Этим действом, приписанным инициативе Нила Сорского, два века спустя, будет серьезно озабочен Петр I. Именно он будет близок к тому, чтобы отобрать монастырское имущество, а сами монастыри превратить сначала в богадельни, а затем и вообще упразднить.
А вот кем является Вассиан, что на самом деле, — истинный автор выше процитированного документа, написанного им самим, но присвоенного высказываниям Нила Сорского на соборе 1503 г. Это бывший князь Василий Иванович Патрикеев. И вот как он оказывается в монашестве.
В 1499 г. за связь с ересью «жидовствующих» царедворцы князья Патрикеевы:
«...были приговорены к смертной казни, и лишь заступничество тогдашнего митрополита Симона спасло… Патрикеевых “в железах” постригли в монахи, и Василий под именем инока Вассиана оказался в Кирилло-Белозерском монастыре…» [219] (с. 435).
Вообще-то он там находился в заточении. Но каким образом ему удалось освободиться, а затем вернуться ко двору, история темная. Еще более непонятным является то, каким же это образом ему удалось приписать себе знакомство и даже единомыслие с Нилом Сорским. Вот как объясняет существо этой старой интриги Вадим Кожинов:
«…в отличие от преподобного Нила Сорского (но якобы “развивая” его заветы), он выдвинул требование (“веление”) насильственного отъятия земель у Церкви. Однако для преподобного Нила Сорского добровольный отказ Церкви от владения селами являл собой выражение высокого духовного совершенствования церковных людей; о насильственном же отъятии сел он и не помышлял…» [219] (с. 437).
И вот чем Вадим Кожинов объясняет полное несоответствие желания Вассиана приписать Нилу Сорскому высказывание на соборе 1503 г. в пользу изъятия имущества монастырей в пользу казны, а сами монастыри предать расформированию:
«В… позднейшем “Письме о нелюбках” дана совершенно неправдоподобная картина собора 1503 года (хотя целый ряд авторов использует ее и поныне как достоверную). Согласно “Письму”, не Иван III, а Нил Сорский требует отъятия монастырских сел и, с другой стороны, возражает на это не сонм иерархов во главе с митрополитом, а один только волоколамский игумен» [219] (с. 445–446).
То есть переписано все, что называется, «с больной головы на здоровую», лишь много позже произошедших событий. И переписано именно Вассианом Патрикеевым, пользуясь былым авторитетом Нила Сорского, с целью обоснования изъятия монастырских ценностей Иваном III в царскую казну.
Но Нил Сорский, что выясняется, вовсе не являлся противником монастырей:
«Мнение, согласно которому преподобный Нил вообще “противостоял” монастырям, нелепо уже хотя бы потому, что, как пишет наиболее основательный исследователь его пути Г.М. Прохоров, Нил Сорский “ограничил прием в скит требованием, чтобы человек предварительно прошел выучку в общежительном монастыре (в ските никого не постригали)”» [219] (с. 446).
То есть Нил Сорский и в принципе никак не мог быть противником монастырей. Ведь монахов в своих скитах он мог увидеть лишь тех, которые уже прошли школу монастырского подвига в общежительских монастырях.
Вот еще сведения, подтверждающие не то что непричастность Нила Сорского к «нестяжателям», но его несомненную борьбу с ересью «жидовствующих».
Для борьбы с ересью:
«I. Святитель Геннадий предлагал в своем послании снабдить Нила Сорского потребными для его задачи книгами, и книги скоро начали отправляться из Новгорода.
II. В своем “Предании”, составленном, по всей вероятности, в то же время, преподобный Нил недвусмысленно написал: “еретическая учениа и преданиа вся проклинаю яз и сущии со мною” [220] (с. 128–129, 208).
III. В 1490 году преподобный Нил вместе с Паисием Ярославовым участвует в противоеретическом Соборе в Москве, и нет ровно никаких оснований полагать, что он оспаривал решения Собора.
IV. Преподобный Нил сам написал определенную часть “Просветителя” (то есть “Сказания о новоявившейся ереси”), основным автором которого был Иосиф Волоцкий» [220] (с. 129). К этому надо добавить, что, как установлено позднее Г.М. Прохоровым, преподобный Нил собственноручно переписал около половины глав (“Слов”) “Сказания о новоявившейся ереси” [92] (ч. 2, с. 138). Кстати сказать, Я.С. Лурье комментировал — и вполне обоснованно — открытие Г.М. Прохорова так: “Нил Сорский в начале XVI века никак писцом не был. Готовность Нила взяться за перо, чтобы изготовить парадный список «Просветителя», свидетельствует о том, что книга эта была ему близка и дорога” [59] (с. 118).
Итак, едва ли можно отрицать прямое участие преподобного Нила в борьбе с ересью…» [219] (с. 453).
То есть проповедник продолжения монастырских подвигов в монашеских скитах, Нил Сорский, заговорщиками, после его смерти, был поставлен якобы главой партии за уничтожение монастырей и монашества как такового вообще. И уже в стан «жидовствующих» записан огульно — посмертно! Из первой когорты борцов с ересью «жидовствующих» он, благодаря бурной литературной фальшивописательской деятельности возвратившегося из заточения вновь в царедворцы лидера «нестяжательства», «князя-старца» Вассиана Патрикеева, превращается во флагмана пригревшихся во дворце заговорщиков.
Библиографию см.: СЛОВО. Серия 3. Кн. 4. Запрещенная Победа
Комментарии (0)