Не агрессия, а необходимая оборона
Сегодня даже профессиональные историки предпочитают не вспоминать, что в сентябре 1939 года против Освободительного похода РККА в экс-восточную Польшу не протестовал даже самый упёртый антикоммунист Уинстон Черчилль. Более того, советские и польские войска фактически совместно защитили Львов от германских частей!
Такого рода прецеденты совместной борьбы с нацистами были, конечно, редкими, хотя общий враг, как известно, объединяет. Сейчас никто не вспоминает, что Польша и СССР ещё до начала не только Освободительного похода, но и германского вторжения всё-таки обсуждали вопрос, как Красной армии вступить в войну, если до неё дойдёт.
Планировалось, что Польша должна будет предоставить коридоры для пропуска красных войск к линии фронта, в том числе через территорию округа Вильно и в окрестностях Львов. Ясно, что после пакта, который успел заключить СССР с Германией, вопрос «пропуска» снимался сам собой. Понятно также, что никаких приказов с самого верха сражаться против немцев уже никто бы не отдал ни полякам, ни советским войскам.
Однако у стен Львова несостоявшимися союзниками была успешно проведена наиболее крупная совместная военная операция, о которой чуть ниже. Русские бились бок о бок с поляками, уже зная о том, что власти панской Польши не просто эмигрировали в Румынию, а сами уже «отписали» Львов и окрестности в зону советской военно-политической ответственности.
Тем не менее, уже в сентябре 1939-го в бывшей восточной Польше руководством германского рейха планировалось создание целого ряда марионеточных "государств". Речь шла о независимых Галичине и Волыни, и даже некой Закарпатской славянской автономии. При этом расчёт в традиционно спорном регионе явно делался на их расширение в ходе будущей войны с СССР.
Похоже, можно с полным на то правом согласиться с оценкой белорусского президента Александра Лукашенко событий восьмидесятилетней давности. Он высказал её еще десять лет назад, 17 сентября 2009 г.:
"17 сентября 1939 года начался освободительный поход Красной Армии, целью которого была защита оставленного на произвол судьбы белорусского и украинского населения на территории Польши в условиях германского вторжения и развязывания Второй мировой войны. Это не только укрепило безопасность СССР, но и стало важным вкладом в борьбу против фашистской агрессии».
С тех пор позиция Белоруссии, несмотря на все кульбиты современной политической ситуации, ничуть не изменилась. Но нельзя не напомнить, что точка зрения британского премьера Черчилля, высказанная ещё в начале декабря 1939 года, была куда более конкретной:
«Россия проводит холодную политику защиты собственных интересов. Потому для защиты России от нацистской угрозы было явно необходимо, чтобы русские армии стояли на возникшей линии».
Относительно конкретных реальных британских действий в сентябре 1939-го, Черчилль отмечал:
«…4 сентября английские ВВС (10 бомбардировщиков) совершив налёт на Киль, в котором была потеряна половина наших самолётов, не имел результатов. …Затем ограничивались тем, что разбрасывали листовки, взывающие к нравственности немцев. Неоднократные просьбы поляков о конкретной военной помощи оставались без ответа, а в отдельных случаях их просто дезинформировали».
Перечерчивая границы
Активные действия, предпринятые СССР 17 сентября были обусловлены и тем, что, как стало известно, 12 сентября 1939 года на совещании в поезде Гитлера обсуждались вопросы ближайшей и среднесрочной перспективы в отношении Польши. Речь шла и о судьбе украинского населения и, в целом, о новой линии германо-советского соприкосновения.
При этом отмечалось, что на границе с СССР, с расчётом на неизбежный будущий конфликт с этой державой, необходимо создать лояльные рейху «государства-прокладки»: сперва Украину (в начале на территории экс-польских Галиции и Волыни), а затем и «польское» квази-государство. Одновременно с реализацией этих проектов Германия планировала всеми силами укреплять зависимость от Германии не только Литвы, но и двух соседних прибалтийских государств – Латвии и Эстонии.
При этом было однозначно признано, что Львов будет политической цитаделью в поэтапной реализации этих планов посредством, прежде всего, ОУН (см., например, "Martin Broszat’s Nationalsozialistische Polenpolitik 1939—1945", Stuttgart, 1961). Очевидно, что такие проекты уже по причине географии впрямую касались безопасности и целостности СССР.
Жителей Львова советская "оккупация" явно не расстроила
Относительно же Львова ситуация, согласно советским и польским документам того периода, развивалась так: около 6:30 утра 19 сентября к командиру 24-й бригады полковнику П. Фомченкову (его штаб у восточной окраины Львова) прибыл начальник штаба польского гарнизона во Львове полковник генштаба Б. Раковский, с ним два полковника и три майора.
Комбриг предложил сдать город Львов советским войскам. Начальник штаба гарнизона просил повременить, так как он должен получить указание свыше. На всё это было дано 2 часа. Командир 24-й бригады (лтбр) потребовал также, чтобы танки, находящиеся в городе и на окраине, продолжали оставаться на своих местах. Но, ввиду данных советской военной разведки, позволил занять полякам пункты в городе для наблюдения за германскими позициями, которые полукольцом прилегали к городу.
Такое решение Фомченкова было обоснованным на все сто. Ибо уже в 8:30. того же дня немцы, вышедшие ко Львову ещё 16 сентября, неожиданно предприняли атаку на районы города, занятые не только польскими, но и советскими войсками. К тому моменту именно последние контролировали уже до 70% его территории. Польские войска приняли бой, а советские танки и бронемашины разведбатальона 24-й лтбр сперва оказались между противоборствующими сторонами.
По приказу командования бригады, согласованному с Москвой, советские танкисты открыли огонь по немцам, присоединившись к полякам. К вечеру 19 сентября германская атака была отбита. Потери 24-й бригады составили две бронемашины и один танк, убиты три и ранены четыре человека. Кроме того, на поле боя в расположении бригады остались два подбитых поляками немецких танка.
Схожие эксцессы меньшего масштаба были в районе Гродно, вблизи городка Коломыя в южной Галиции западнее Луцка. После этого тамошние польские войска, отразившие вместе с советскими частями немецкие атаки, были пленены РККА (южнее соседней с Румынией Коломыи — и румынскими). Хотя на их передаче в германский плен настаивали немецкие военные.
Не исключено, что упомянутые события, особенно во Львове, были намеренной германской провокацией, чтобы захватить всю Галицию и, возможно, уже тогда развязать войну с СССР. Очевидно, что удара в спину от Франции и Англии в Берлине уже не боялись.
Примечательно, что именно в её львовском регионе находились крупные запасы нефти, на базе которых работала местная нефтепереработка, явно привлекавшие немцев. Но предотвратить немецкое вторжение, противоречившее, кстати, и пресловутому пакту Риббентропа — Молотова, смогли действовавшие вместе советские и польские войска.
Автор:
Комментарии (0)