Да, лишь по имеющимся сведениям о вступлении Петра в различные масонские ложи Европы можно судить о цели первого его сюда путешествия.
Вот, например, почему он в Лондоне оказался в капелле Виндзорского дворца. Именно здесь:
«кавалеры ордена Подвязки принимают посвящение…» [95] (с. 87).
Так что, будучи в тщательнейшим образом закрытом от посторонних глаз «святая святых» английского масонства, Петр I интересовался не чем там еще, но:
«статутами и традициями английских орденов» [60] (прим. 39 к с. 68).
Масонских орденов, что понятно и без каких-либо особых пояснений.
Потому лишь одна из очередных версий посвящения в масонство Петра утверждает, что:
«Сделал это в 1699 году английский архитектор Кристофер Рен» [86] (с. 130).
А вот и еще о том же сообщается, что Петр масонство:
«…вывез из своего путешествия (второго, 1717 г.) масонский статут и на его основании… открыл ложу в Кронштадте» [83] (с. 169).
Так что масонских лож Петр открыл множество. Во множество же и вступил. Но вот где торчат рожки от его самого еще первого если не посвящения, то участия в этой ложе в качестве рожденного от посвященных родителей, а потому семимильными шагами неуклонно шествующего вверх по масонской лестнице даже несмотря на свой еще в ту пору слишком юный для этого возраст:
«…первая ложа существовала в России еще в конце XVII столетия. Мастером стула в ней был Лефорт…» [83] (с. 169).
А Петр, как известно, был одним из членов этой ложи. А потому Лефорта, как сообщает Георг Адольф Вильгельм фон Гельбиг, секретарь саксонского посольства при Екатерине II:
«…даже побаивался его же повелитель…» [96] (с. 14).
Так что Франц Лефорт был вовсе не рядовым масоном. И очень неспроста был направлен королем масоном Вильгельмом III Оранским в Россию. Но имел очень серьезные как полномочия, так и финансовые для их наиболее надежного исполнения источники.
Что в очередной раз подтверждает и выше выдвинутую версию, откуда у этого самого «швейцарца» имелись столь неистощимые финансовые возможности, которые позволяли устраиваемым кутежам не прекращаться ни на единую секунду, продолжаясь даже во время отсутствия самого хозяина. И наш «реформатор», даже весьма удивительным образом побаивающийся Лефорта, здесь был не просто вольным слушателем и собутыльником. Но имел, после нескольких лет здесь присутствия, то есть в эту ложу своего посвящения, достаточно солидную должность. В этом ордене, возглавляемом Лефортом, о чем известно и что было еще в первые годы посещения Петром этих тайных собраний:
«…первым надзирателем Гордон, а вторым сам Петр» [83] (с. 169).
Потому о нем имеется высказывание современников вот в каком ключе. Он:
«служил в России, но не России» [98] (с. 559).
Кстати, сам-то ведь этот Гордон, вышестоящий Петру масон, в Москву попадает в 26 лет [97] (с. 163). То есть аккурат после поступления в какую-то из масонских лож на Западе. Приезжает же он сюда, как и Лефорт, очень даже не с пустыми руками. Он приехал в Россию:
«…имея 600 червонцев и четырех слуг» [97] (с. 162).
То есть как бы так якобы на заработки, в Московию, приехал уже и без того имея невесть откуда взявшееся у него, аккурат за бедностью и выехавшего из Шотландии, целое состояние. Мало того, не весть откуда появившихся у него аж целых четырех слуг.
Так что и Гордон, что выясняется, имел при себе все то, что имел Лефорт. И оба, заметим, являлись масонскими руководителями. А если учесть связь масона Лефорта с масоном В.В. Голицыным, то и о Гордоне следует сказать все то же:
«1684 г. застал Гордона в Москве, куда он прибыл [из Киева — А.М.] хлопотать о своем переводе в столицу. Там он сблизился с князем В.В. Голицыным, фактически главой правительства при Софье. Этот “царский талант”, как называли его иностранцы, установил с Гордоном дружеские отношения, часто встречался с ним…» [97] (с. 163).
А вот продолжение всей этой удивительной истории о масонском «подполье» в Москве:
«В той же Немецкой слободе еще до заграничной поездки Петра собиралось тайное “Нептуново общество”. “Адмирал Лефорт был его председателем, в него входили как иностранные на русской службе (Я. Брюс, А. Фархварсон), так и русские генералы (Ф.М. Апраксин)” [90]. Петр числился “первым надзирателем” и знакомился там с магией, алхимией, астрологией» [89] (с. 23).
То есть, через некоторое время после вступления в «Нептуново общество», Петр был сначала вторым надзирателем, а впоследствии, не иначе как после принятия положенного числа степеней посвящения (возможно, что и не положенных, но сделанных лишь как уступка царю), оказался, что и естественно, повышен чином — стал первым. А затем, уже во время поездки в Европу, был посвящен и в иные тайные общества: и Реном, и Верном, и, возможно, некоторыми и иными тайными адептами тайных сект. Например, все тем же Вильгельмом Оранским. И преуспел он именно в этих науках, судя по всему, преизрядно. Ведь уже в городе Реймсе, например, вот какая удивительная история произошла. История, что и понятно, ни тогда, ни сегодня никем не понятая.
Так вот, в Реймсе:
«…где венчались на царство французские короли, до сих пор хранится Евангелие… короли при своем помазании давали обет Господу на этом Евангелии… оно считалось ими написанным на каком-то совершенно неведомом языке» [99] (с. 229).
Юрий Воробьевский в своей книге «Шаг Змеи» поясняет, что французы объясняли это тем, что язык Евангелия из Реймса раньше был их собственным языком. Но теперь он давно забыт, а потому они и не могут прочесть эту свою старинную священную книгу.
«22 июля 1717 года, когда император Петр Великий проезжал через город Реймс и осматривал соборную ризницу, то Евангелие это было ему показано с пояснением, что никто не знает, на каком оно написано языке. К величайшему удивлению присутствующих, великий русский царь, взяв его в руки… начал его тотчас же бегло читать» [99] (с. 229).
Что и вполне естественно — на старославянском языке! Ведь именно этот язык, как теперь выясняется, до онемечивания местных крестьян и являлся некогда в данной местности разговорным.
И здесь нет ничего удивительного: уж к сорока пяти-то годам, то есть за двадцать лет знакомства с этой тайной, лишь у масонов сохранившейся нашей рунической письменностью, можно было ее с грехом пополам все-таки освоить даже и такому не слишком способному к наукам ученику, каким был Петр. Однако ж набраться глупости продекламировать это свое тайное знание перед толпой зевак?!
И вот какова история появления в Реймсе записанного древним руническим письмом прочитанного Петром по-славянски Евангелия:
«Хлодвиг, еще язычник, женится на бургундской принцессе Клотильде… хотя сами бургунды исповедовали в своей массе арианство, Клотильда была православной… В 496 году под Кельном войска Хлодвига вынуждены были сдерживать натиск вторгнувшихся алеманов. И впервые воины Хлодвига дрогнули. И тогда молодой рекс воздел руки к небу и стал истово молить Христа даровать ему победу. И только он закончил столь неожиданную и для себя самого молитву, алеманы дрогнули и, поддавшись панике, побежали… Клотильда упросила мужа немедленно креститься» [100] (с. 100–101).
И вот где произошло крещение этого предводителя франков:
«В Реймском кафедральном соборе…» [100] (с. 101).
Именно там с тех пор всегда и:
«…венчались королевской короной французские монархи…» [100] (с. 154).
И вот когда Петр был там проездом, ему:
«…показали таинственное Евангелие, на котором с незапамятных времен давали присягу короли воинственных франков» [100] (с. 155).
Его-то он и прочел бегло, всем на удивление, на славянском наречии. Что является очередным доказательством полной абсурдности крещения Руси князем Владимиром. Ведь это Евангелие существовало за половину тысячелетия до событий, от которых принято отсчитывать ход нашей истории:
«Все что России было необходимо, она уже имела — Слово Божие на родном и священном языке» (там же).
Вот что сообщается о происхождении Евангелия, столь бегло прочитанного Петром в Реймсе:
«В 633 году в гавань города Булонь-сюр-Мер, что на северо-западе Франции, зашел таинственный корабль. На его борту не оказалось ни единого человека, только небольшая статуэтка “Черной Мадонны” и рукописное Евангелие на арамейском языке, языке, на котором разговаривал Спаситель» [100] (с. 163).
Население данной местности, как становится все более очевидным, в старину состояло исключительно из славян. Потому, именно на данном наречии и было исполнено Евангелие, полученное православными славянами той далекой эпохи.
Но о составе проживающего здесь когда-то населения имеется упоминание и арабских путешественников, которые утверждали, что в те еще времена вообще весь белый континент разговаривал на языке этого хранящегося в Реймсе Евангелия:
«Третий народ составляют юнайцы (древние греки), Рум (римляне и византийцы), славяне, ифранджа (франки) и соседние с ними народности на севере. У этих народов был один общий язык и один царь» [102] (с. 140); [101] (с. 30).
Вот еще о том же. На арабском наречии:
«…сиклаб [славянин — А.М.] значит белый человек» [101] (с. 38).
Так что вовсе не удивительно, что Европа, до появления здесь безчисленных орд немцóв, была поименована белым континентом всеми народами того раннесредневекового мира исключительно по той причине, что здесь некогда преобладающим народонаселением являлись славяне, разговаривающие, что и более чем естественно, на своем родном языке — старославянском. Что:
«…необходимо учитывать, как некий исторический контекст таинственного появления в Реймсе славянского Евангелия, без преувеличения главной святыни французской короны» [100] (с. 194).
Так что, с какой стороны ни глянь, а получается:
«…что Евангелие было написано “роусьским” языком, подобно другому, которое видел [приобрел — А.М.] в Крыму просветитель славян Константин-Кирилл Философ» [100] (с. 219–220).
Но на смену нашей слоговой рунической письменности пришла буквенная кириллица, которая стала потихоньку вытеснять нашу древнюю грамоту. Князь же Владимир первым своим шагом по якобы уничтожению язычества приказал предать огню все писаные рунами книги. Что и было исполнено. Так мы были лишены нашей древней грамоты. Масоны же, устроившие нам эту странную реформу, впоследствии стали использовать наше древнее письмо в качестве тайнописи.
Между тем лишь принадлежность Петра к доизраильскому населению Палестины, то есть к туземному населению Ханаана, могла позволить ему подняться в масонской иерархии выше 33 градуса посвящения. Потому и оказалась ему знакома руническая грамота, используемая этой глубоко законспирированной организацией в качестве тайнописи. Эту тайнопись в своей работе «Праславянская письменность. Результаты дешифровки. Том II» перевел на наш современный язык Г.С. Гриневич [103], что позволило заглянуть во многие тайны, которые масоны столько лет скрывали от посторонних глаз.
Но потому и оставались все их секреты до сих пор не расшифрованными, что эта тайнопись доверялась лишь единицам, которых адепты ортодоксального иудаизма очень уважали и называли князьями изгнания. И если Петр знал эту грамоту, то, значит, и не мог не являться одним из них.
Это еще раз говорит о его настоящей, а не вымышленной национальности.
И отнюдь не случайно безсменным «другом» Петра оказался самый первый вор в его же государстве — безродный Алексашка Меншиков. И, судя по колоссальности этим самым «другом» практически в открытую наворованных у своего сюзерена финансовых средств, он был своему господину отнюдь не просто «другом», но именно «братом». А потому и сходило ему с рук все то, миллионная доля чего для любого простого смертного закончилась бы дыбой, кнутом и плахой.
Наряду с получением массы всеразличных наград в 1706 г., кроме вороха незаслуженных званий и орденов этот странный соратник Петра ко всем прочим своим регалиям прибавляет и звание адмирала какого-то:
«красного флага» (!) [19] (с. 210).
И вот интересный момент: именно под красным флагом на миниатюре из книги П.Н. Крекшина «История Петра I» изображены:
«Учения в селе Преображенском под командованием Петра I» [104] (иллюстрации к с. 224).
Вот под какого цвета знаменами Петр отправлялся на войну с турками. В дневнике Юля от 8 марта 1711 г., при описании церемонии объявления войны Турции, значится:
«…внесли два красных знамени… каковые знамена предстояло за этою обеднею освятить» [5] (с. 249).
Об иного цвета знаменах, при совершении молебна петровскими придворными «о даровании успеха и одоления на турок», в дневнике Юля ничего не сказано. А ведь это были знамена Семеновского и Преображенского полков. То есть красной, что получается, гвардии пришедшего этого во имя свое антихриста.
Но и морские флаги Петра оказываются красными [105] (иллюстрации к с. 256). Картины: «Спуск на воду фрегата “Штандарт”», «Балтийский флот в походе» и «Петр I идет к адмиралтейству» — совершенно однозначно передают тот простой факт, что у Ленина и Петра знамена имели один цвет.
Вот еще фрагмент:
«Я приказал распустить на своем корабле с большого топу красный флаг; Кроншлотский комендант также. Анкерштерн спустил шведский флаг и поднял красный; но, не дотянув до топу, опять спустил; я же свой красный флаг держал до самого вечера, пока галеры стали в линию с нашим флотом» [106] (с. 264).
Так что красный флаг и является знаменем раздутой над миром именно Петром гидры революции! И во Франции, и на Красной Пресне, а затем и над половиной мира нависло это страшное чудище, начало которому было положено еще в ту далекую эпоху адмиралом «красного флага», масоном высокого градуса посвящения, правой рукой пришедшего в мир антихриста — Алексашкой Меншиковым, плутом, вором и кутилой.
И вот как достаточно странно происходили свидания этой темной личности с Петром. 7-го мая 1710 г. в дневнике датского посла Юля появляется описание встречи Петром прибывшего из Москвы Меншикова:
«Сам царь выехал к нему за три версты от города, несмотря на то, что недавно хворал и не совсем оправился. Замечательно, что князь даже не слез с лошади, чтобы выказать своему государю почтение и встретить его, а продолжал сидеть верхом до тех пор, пока царь (первым) к нему не подошел и не поцеловал его» [5] (с. 176).
Что это — очередной маскарад в исполнении шутов Петра или здесь заложена какая-то и по сию пору невыясненная тайна, позволяющая Меншикову так себя вести перед своим сюзереном?
Но вот вскрывается еще одна достаточно серьезная связь Петра с европейским масонством:
«…во второй половине XVII столетия усиленное внимание обращает на Россию Лейбниц, роль которого в петровской антиправославной и антирусской революции, к сожалению, мало исследована» [14] (с. 97).
Попробуем ее немного «поисследовать». То есть собрать о его роли в предпринятой Петром «перестройке» хоть какие-то факты.
А между тем эти факты имеются в достаточном количестве и практически на поверхности. Ведь столь явная нашей страной заинтересованность Лейбницем прослеживается:
«…из его писем к Витзену, Лудольфу и Спарвенфельду» [14] (с. 97).
Но и иная переписка подтверждает эту явную связь:
«Петр много лет переписывался с Лейбницем, а Вольфа даже позвал возглавить Санкт-Петербургскую де сиянс Академию наук» [12] (с. 65).
И вот когда это произошло:
«В 1723 году приглашен был в Академию из Марбурга профессор Христиан Вольф» [107] (с. 617).
Но кто же это такие?
Лейбниц является теоретиком некоего так называемого “регулярного государства”, представляющего собой что-то вроде Утопии Томаса Мора. Именно эту Утопию, судя по всему, после ознакомления с проектом Лейбница, и выстраивал Петр I практически все время своего царствования.
«По словам Лейбница, в этой машине “как в часах одно колесо приводит в движение другое, так и в великой государственной машине одна коллегия должна приводить в движение другую, и если все устроено с точною соразмерностью и гармонией, то стрелка жизни будет показывать стране счастливые часы”» [12] (с. 64).
Причем, всякий подданный, дабы часы эти не сломались от переизбытка этой пресловутой гармонии:
«…должен быть обязан, под страхом тяжелого наказания… оказывать содействие…» [20] (с. 121).
Что-то до боли знакомое. Мы через такое прошли — побывали в качестве винтика для такого вот механизма. Потеряли, правда, при этом, то ли треть, то ли вообще половину своего населения…
Но этот на нас опробованный большевиками образец общества, как теперь выясняется, придуман не сегодня. Это их «счастливое» государство:
«…вполне могущее существовать и без населяющих его жителей. Перед нами законченный образец тоталитарной идеологии, рожденной в просветительскую эпоху “культа разума”. Счастье человека заменяется счастьем государства» [22] (с. 48).
«…Лейбниц горит желанием превратить Россию в экспериментальное поле для деятелей оккультных и герметических обществ… По проекту немецкого ученого, напоминающего “Новую Атлантиду” Ф. Бэкона, Россией должно было управлять сообщество ученых — “Орден Соломонова Храма” или “Дом Соломона”. В одной из своих записок Лейбниц, сам член тайного союза розенкрейцеров-алхимиков, исповедовавший герметическую философию каббалы… предлагал Петру I отдать власть в России этому обществу…» [22] (с. 66–67).
Возглавить же это общество собирался сам:
«…записка, представленная Лейбницем в Торгау, есть самое подробное изложение его плана относительно устройства в России ученой коллегии. Из нее можно заключить, что он желал сам сделаться ее президентом…» [20] (с. 122).
Но у царя-антихриста не было недостатка в советах и руководящей роли масонов алхимиков — у него со времен еще законных Романовых весь двор буквально кишел ими (см.: [108] и [109]). Да и менять себя на кого-то там еще он также не слишком-то и собирался. Хоть и импонировал ему поставленный во главе страны русских интернационал. Потому:
«…эта система руководства страной не была полностью принята Петром…» [22] (с. 67).
Однако ж приняты были на вооружение масонские «естественный закон» и «естественная религия», что представляет собой:
«…Тора и ее душа — каббала» [22] (с. 67).
Так что же это за наука такая нами не познанная?
«Как пишет в своей статье “Оккультная колонизация развитого мира?” писатель и известный журналист еврейского происхождения Генри Макоу: “Каббала — это сатанинское учение, источник оккультизма, ведовства, черной магии, ритуальных жертвоприношений не только животных, но и людей, это нумерология и колдовство. Это источник так называемого религиозного движения Нью Эйдж”.
Макоу приводит слова Тексе Марса из Codex Magica: “Каббализм — это и есть настоящий иллюминизм. Он учит, что зло трансформируется в добро и, следовательно, Люцифер — это бог. Сатана — это единственный и настоящий бог. Это — главная доктрина каббализма и масонства”» [110] (с. 232—233).
Так что:
«Люди, которые по своей слепоте начинают заниматься каббалой, не сознавая того, заключают договор с адом» [110] (с. 232).
«В своей книге “Догма и ритуал высшей магии” Элифас Леви писал: “…знание это, то есть каббалы, нам передано евреями, а эти последние получили его от халдеев-сабеистов”, и далее “…религиозные обряды всех иллюминатов — Якова Бёме, Сведенборга, Сен-Мартена — все они заимствованы у каббалы. Той же каббале всеми своими тайнами и символами обязаны и все остальные масонские общества” [113]» [111] (с. 54).
Потому-то Лейбниц и считал, что когда из России им удастся сконструировать самоистребительную машину, что-то по образцу нынешней, тогда:
«…все человечество от этого останется в большой прибыли» [112]; [14] (с. 97).
«Человечество» — да — останется. Самой же России, то есть ее коренному населению, что и понятно, после таковых форм «благодетельств», на земле может и места не хватить…
К чему уверенно приуготавливала мир в своих речах Маргарет Тэтчер, представитель «комитета 300», обещая оставить в России, после завершения некогда начатых еще Горбачевым «преобразований», не более 15 млн. жителей.
«Сама по себе тема Лейбница и России замечательна еще и тем, что поворот к Европе, осуществленный Петром, по своей радикальности может быть сопоставлен, пожалуй, лишь с падением железного занавеса в постсоветский период» [114].
Петр уничтожил только половину русского населения России. Так что нынешнее падение этого самого пресловутого «занавеса» предполагает собой потери куда как более существеннее и невосполнимее.
Но, может быть, зря на Петра навесили это столь его компрометирующее знакомство с Лейбницем? Может быть, вовсе не по его рецептам он выстраивал свое государство-тюрьму?
Свидетельств его общения с масонами, чьи принципы построения государства легли в основу его безумной человеконенавистнической политики, более чем предостаточно. Вот очередное из них:
«“Великая ложа Англии” собрала под свою сень все островные масонские ложи в 1717 году. Они действовали и раньше, со времен Бэкона, и позднее, включая время четырехмесячного пребывания Петра I в Англии, когда православный самодержец, в частности, “завязал сношения с главными представителями англиканской церкви”, а также заказал ученому богослову Френсису Ли “проект о реформе в самых обширных размерах” (но Лейбниц оказался “мастеровитее”)» [116] (с. 161).
Вот, кстати, каковы были основные вехи еще первого его путешествия по заграницам. Ведь ехал он туда, вполне определенно, не только для увеселений или всю плешь нам проевшей его некоей якобы чему «учебы», но, вполне конкретно, чтобы вступать в масонство:
«Интересно проследить первое заграничное путешествие Петра: а) идея поездки дается Лефортом, кальвинистом и пламенным поклонником Вильгельма III; б) относительно маршрута идет переписка с Винтзеном, который поджидает посольство в Амстердаме; в) Лейбниц принимает самое горячее участие во всех стадиях поездки и старается создать европейское общественное мнение в пользу будущего реформатора России; г) конечная цель поездки — свидание с масонским королем Вильгельмом III Оранским и вероятное посвящение Петра в масоны» [14] (с. 108).
Так что самым главным действом этого пресловутого «Великого посольства» являлась встреча Петра с королем державы, единственной по тем временам полностью вставшей под власть масонов. И эта столь долго планируемая встреча состоялась:
«В Утрехте виделся он с Английским королем Вильгельмом III…» [115] (c. 214).
Вот что о внешней стороне их беседы, то есть о действительно впоследствии произошедшем и не требующем доказательств в истинности, сообщает французский писатель, лично знавший Петра, Сен-Симон:
«В Голландии царь открыл свой план [по замене Православия католичеством — А.М.] королю Вильгельму, который отговорив его от этих намерений, посоветовал воспользоваться примером Англии и самому стать главой церкви…» [46] (с. 352–353).
Так, собственно, впоследствии и произошло. Вот в чем заключается главная часть мисси Петра на Запад. Король масон, глава мирового масонства, Вильгельм III, дал инструкции Петру для дальнейшего выполнения их планов по уничтожению Православия в России. И этими планами, следует все же признать, Петр воспользовался в полной мере, введя, в конце концов, после двух десятков лет церковного безвластия, вместо Патриаршества целиком подвластный ему св. синод.
И вот для чего предназначалось эта новая структура церковной власти, сконструированная по заказу Петра ловким Прокоповичем:
«…неизвестно, было ли в самом деле намерение посадить в Синоде и лютеранских пасторов и сделать его высшею административною инстанциею как для православной русской церкви, так и для находящихся в России неправославных христианских исповеданий (на что намекает Арсений Мациевич в Возражении на Молоток); но то верно, что при Петре, в первое время Синода, ведению его подлежали лютеранские церкви в России и их пасторы» [107] (c. 573).
То есть Синод изначально был рассчитан аккурат на задумываемую царем-антихристом структуру экуменического сбора всех вер в одну. Причем, эта идея государственного перестроения, принадлежит вовсе не Петру, но его заграничным масонам: Английскому королю и Лейбницу, к которым он и совершал тот свой еще первый вояж.
А сама структура этого странного на первый взгляд выезда русского царя за кордон прекрасно просматривается из биографии Лефорта. Тот, одно время в качестве наймита участвующий:
«…при осаде городов Граве и Уденора, был опасно ранен, и обратил на себя внимание Принца Оранского» [115] (с. 87).
Именно после общения с этим высокопоставленным масоном Лефорт, снабженный деньгами и полномочиями (помимо этого принц Оранский, будущий масонский король, просто не мог не определить Лефорта в служителя своей секты):
«…полетел на отдаленный север» (там же).
И вот свое задание, полученное при заброске в Россию, Лефорт выполняет с лихвой: беззаконный царь, усаженный на престол более чем явно масонами, предпринимает путешествие в Западную Европу.
Но почему целью поездки являются именно Англия с Голландией?
«В качестве основных стран были выбраны Голландия и Англия, где тайные общества и их финансовые структуры имели особо сильные позиции. Именно там произошли первые революции» [89] (с. 159).
И в доказательство не случайности такого выбора своего маршрута Петром следует добавить и слишком существенную деталь, внесенную в государственную геральдику им при посещении этой территории, завоеванной масонской революцией:
«Позаимствовал Петр и триколор, впервые появившийся в Голландии в 1630 году после первой в Европе масонской революции… Тем самым он внес в геральдику России масонские символы, которые доминируют и сегодня» [89] (с. 164).
А представляют собою эти цвета, которые и сегодня красуются на флаге захваченной масонами России, красный, синий и белый, степени масонского посвящения. Потому нам, и по сию пору все также упорно не желающим верить своим глазам, эта смена красного знамени антихриста знаменем масонов февральской революции ничего хорошего сулить не должна. Но становится понятным, почему это на освободившемся от пятиконечной звезды паспорте вдруг проглядывают и еще более зловещие символы — 666 на каждой его страничке, повторенные троекратно.
Так что очень это не здорово — не иметь памяти. Ох и приполучим за такое по ушам…
Библиографию см. по: Слово. Том 21. Серия 8. Кн. 2. Загадки родословной
Комментарии (0)