Из Белоруссии высылают польского консула, Варшава возмущена и угрожает ответом. Причина дипломатического конфликта – так называемые проклятые солдаты и память о них. У поляков и белорусов эта память разная. Одни помнят героев, другие – жестоких убийц. Чего добивались борцы за «объединение польских земель»?
Для того, чтобы выслать любого польского дипломата, Александру Лукашенко не нужны дополнительные причины – причин у него вагон. Отношения между официальными Минском и Варшавой – это плохо скрываемая ненависть.
По части упорства в попытках подтолкнуть Батьку к пропасти в опасный для него период протестных акций прошлого года соперничать поляки могут только с Литвой, где укрылась Светлана Тихановская. Именно Польша требовала ввести против Белоруссии максимально жесткие санкции в рамках ЕС, а брюссельская бюрократия выслушивала эти требования с кислыми лицами, на которых читалось «как это все не вовремя».
Но и задолго до того между двумя странами образовалось неразрешимое противоречие: Варшава старается опекать польские диаспоры за пределами польских границ и принимает активное участие в их внутренней жизни, а Лукашенко не переносит, когда кто-то сообщается с населением Белоруссии через его голову и активничает на его территории.
Вот и сейчас консула генерального консульства Польши в Бресте Ежи Тимофеюка высылают из страны за присутствие на неофициальном мероприятии польской общины, посвященном т. н. дню «проклятых» (в другом переводе – «отверженных») солдат, который отмечают в Польше 1 марта.
Положа руку на сердце, за такое действительно нужно гнать в шею. Несмотря на то, что акценты, расставленные в заявлении МИД Белоруссии, могут составить искаженное представление о «проклятых солдатах» у тех, кто не знаком с этим термином. Вот заявление:
«Принципиальная и последовательная позиция белорусской стороны в отношении «проклятых солдат» и их типичных представителей – банды Бурого – остается неизменной и неоднократно доводилась до польской стороны. Абсолютно неприемлемы для нас героизация военных преступников, циничное оправдание геноцида белорусского народа, грубейшие нарушения обязательств польской стороны по недопущению героизации нацизма. Своими преступлениями в местах компактного проживания белорусского национального меньшинства «проклятые солдаты» под командованием Ромуальда Райса поставили себя на один уровень с гитлеровскими карателями. Память о сожженных деревнях, сотнях убитых и искалеченных мирных граждан священна для нашей страны».
Искаженным представлением будет то, что «проклятые солдаты» – это нацисты, гитлеровцы, кто-то вроде украинских коллаборационистов или «бандеровцев». В реальности почти все из них сражались с нацистами и внесли свой вклад в Великую Победу, не имея за душой такого греха, как сотрудничество с Третьим Рейхом.
Но незадолго до этой Победы или сразу после нее они повернули свое оружие против Красной армии, став террористическими (в польской версии – партизанскими) отрядами в ее тылу. Это можно считать классическим изданием современного мема «слабоумие и отвага», если бы не те дополнительные жертвы, которые Красной армии при этом пришлось понести.
Учитывая тот путь, который эта армия прошла прежде, и все то, что пережило население СССР в 1941–1945 годах, действия «проклятых солдат» никогда не найдут понимания в России. Это был удар в спину – и точка.
Но с точки зрения поляка – католика и патриота борьба со сталинским СССР за свободу от коммунизма действие понятное и героическое. Не «слабоумие и отвага», а «безумству храбрых поем мы песню».
В период 1945–1946 политическая «крыша» у этих патриотов была почти что худшей из возможных – не нацисты, но польское правительство в изгнании, доказавшее свою неадекватность теми «хотелками», которые обращало к Москве.
Программа-минимум: признание Польши в границах 1939 года, а лондонских эмигрантов-авантюристов, ненавидящих СССР и все, что с ним связано, – ее правительством. Программа-максимум: присоединение Литвы и установление польского протектората на Украине.
Эти люди уповали на раскол в рядах союзников еще до взятия Берлина.
Как следствие, больше никто «проклятым солдатам» поддержки не оказал – они были врагами для новой, просоветской Польши, а Вашингтону и Лондону не хотелось ссориться с Москвой из-за польской «патриотической партии», переживавшей в тот момент свое политическое банкротство.
Всего таких бойцов было порядка 20 тысяч человек, и судьба их сложилась печально – так, как и должна была сложиться судьба вооруженных террористических бригад, действовавших в тылу Красной армии в Польше и на территории самого СССР.
Некоторые из них – персонажи по-настоящему трагические, некоторые – безоговорочные бандиты и убийцы, осуществлявшие этнические чистки среди мирного населения. Францишек «Отец Ян» Пшисенжняк бесчинствовал в отношении украинцев, Зыгмунт «Лупашко» Шендзеляж – литовцев, Ромуальд «Бурый» Райс, упомянутый в заявлении МИД Белоруссии, – белорусов.
Не все «проклятые солдаты» прокляты одинаково. Если одни считаются в среде поляков героями, то других героизируют в основном польские неонацисты. Но в период правления национал-клерикальной партии «Право и справедливость» эта грань стала стираться. Теперь все без исключения участники антикоммунистического сопротивления – борцы за свободу Польши и жертвы сталинского режима, включая тех, у кого руки по локоть в крови.
Минск несколько передергивает, говоря, что «банда Бурого» – типичный представитель «проклятых солдат», мол, все они одним миром мазаны. Но поляки сами, первыми стали бороться за уравнивание тех, кого можно представить жертвой, и тех, кто террорист и палач. Польский Институт национальной памяти (специальная государственная организация для таких целей, впоследствии заведенная также не Украине) открыто пытается оправдывать действия того же Райса, на чьей совести несколько белорусских деревень (тех крестьян, кто умел молиться по-польски, при этом отпускали).
А теперь главное в этой истории – то, что делает очередной конфликт славянских народов вокруг кровавого века дипломатическим.
Для России «проклятые солдаты» – это те, кто стрелял в наших солдат в дни Победы и несколько лет после нее. За пределами этих рамок может быть другой взгляд и другое отношение – как к неоднозначным героям или однозначным злодеям. Но и те, и другие, кто действовал за пределами границ Польши в Белорусской ССР, будут для Белоруссии – лукашенковской или даже «змагарской» – теми, кто воевал, убивал и погиб за отторжение от нее значительной части территории.
«Проклятые солдаты» – борцы не просто за «свободную Польшу», но за Польшу в границах 1939 года. А в идеале – до Смоленска и далее.
Кто-то из них предполагал физическое истребление белорусов после «объединения польских земель», кто-то такого не предполагал, но любые поминки по ним в Белоруссии – это поминки по террористам и сепаратистам. Они про то, что Гродно, Брест, Барановичи и Пинск – это Польша, хотя это давно уже не Польша, пусть даже эти места помнят о многих польских преступлениях.
К примеру, неподалеку от Бреста находился знаменитый концентрационный лагерь Береза-Картузская, куда режим санаций имени Пилсудского ссылал политических заключенных – и через который в 1939 году прошел тот самый Бурый-Райс (перед окончательным закрытием концлагеря советская власть использовала его для временного содержания разоруженных частей Войска польского).
Польская сторона высылке брестского консула, конечно, возмутится («адекватный ответ» белорусам уже обещан). Если по совести, польским панам стоило бы представить собственные чувства от мероприятия в Польше, которое украинские дипломаты посетили или даже организовали бы в память о «бандеровцах», спев об Украине «от Сана до Дона».
Но иногда на месте совести гонор.
Комментарии (0)