Для многих это оказывается открытием, но ни Карл Маркс, ни Фридрих Энгельс классовой борьбы не открывали (собственно, они на это и не претендовали).
Для многих это оказывается открытием, но ни Карл Маркс, ни Фридрих Энгельс классовой борьбы не открывали (собственно, они на это и не претендовали).
Задолго до них о классовой борьбе писали французские историки и политологи Гизо, Минье, Сен-Симон и Тьерри.
Причём в их трактовке классовая борьба всегда была связана с прошлым завоеванием той или иной страны захватчиками, когда побеждённые составляют один класс – «третье сословье», а победители другой – дворянство.
Собственно, в античной истории также почти всегда рабовладельцы были одним народом (египтяне, греки, римляне), а рабы – представителями других.
Маркс и Энгельс просто привнесли в теорию классовой борьбы экономическое измерение и вписали её в теорию смены социально-экономических формаций.
В марксистской теории классовая борьба может быть как стихийной (неосознанная защита своих прав), так и сознательной (целенаправленное движение за свои подлинные интересы), высшей формой которой является партийность.
Поэтому когда вместолевые используют марксистскую риторику для разжигания недовольства масс, а потом говорят «Мы не будем создавать партию» (и при этом нападают на уже существующие марксистские структуры – на РПР и СВ), то они этим лишь в очередной раз доказывают свою антимарксистскую и майданную сущность.
Вторым открытием для многих является тот факт, что после Манифеста Коммунистической Партии, опубликованного в 1848 году, Маркс и Энгельс написали ещё массу различных трудов.
И в своих статьях и работах, опубликованных в 1881-91 годах фактически опровергли ряд положений Манифеста.
В частности, если в МКП Маркс и Энгельс крайне скептично относятся к выборам в буржуазном обществе, считая, что изменений можно добиться только вооружённым путём, то через тридцать три года, в поздравлении французских социалистов с победой на выборах 1881 года Маркс пишет о том, что используя демократические институты, рабочий класс может мирным путём завоевать власть.
А Энгельс во введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции» пишет, что «Мы, „революционеры“, „ниспровергатели“, гораздо больше преуспеваем с помощью легальных средств, чем с помощью нелегальных или с помощью переворота».
И, соответственно, Манифест Коммунистической Партии нужно читать уже с учётом этих внесённых позже изменений.
Фактически, Маркс и Энгельс – самые первые и главные ревизионисты марксизма.
И это нормально и правильно.
Аналогичные изменения происходят в математике, физике, астрономии, биологии, истории и социальных науках, когда новая получаемая информация заставляет пересматривать старую теорию «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами».
Например, Умберто Эко во втором издании «Семиотики» пишет, что по сравнению с первым изданием они пересмотрели почти 80% теории, зачастую приходя к прямо противоположным первоначальным выводам.
И это тоже нормально. Как долго считалось, что атом неделим? Вот именно!
К сожалению, современные марксистские диспуты в подавляющем большинстве сводятся к чистой воды схоластике. То есть соревнованию, кто удачнее и больше процитирует подходящих цитат из МЭЛС.
Совершенно никто, например, не анализирует, от скольких теоретических проектов отказался Ленин в процессе практической реализации. Например, от военного коммунизма. Не анализируются ни причины отказа, ни ошибки в теории.
Ума и знаний не хватает? Или страшно, что обвинят в «ревизионизме» или «антисоветчине»?
В результате напрочь игнорируется практика («Теория без практики мертва и бесплодна, а практика без теории бесполезна и пагубна», русский математик Чебышев), а диспуты марксистов перестают отличаться от диспутов богословов. Только вместо цитат Августина и Тертуллиана – цитаты Ленина и Маркса, а в остальном – то же слепое цитирование «священного писания».
И одна из главных претензий, которые предъявляют к моим текстам – «он смеет писать отсебятину». Какой нахал!
Мало того, что не предаёт анафеме госкапитализм, так ещё и класс номенклатуры ввёл, еретик! Сжечь его!
Как там, ещё «Sacra congregatio pro Marxismus Doctrina Fidei» не создали? Судя по всему, уже скоро…
Ну так вот вам ещё гуситской ереси (я всё-таки наполовину чех, так что нужно оправдывать происхождение):
1. Ни один теоретик коммунизма не объяснил мне, как на практике реализовать «диктатуру пролетариата». Более того, её не удалось реализовать и сто лет назад – на практике получилась диктатура номенклатуры, а советы выродились (и это было неизбежно) в «одобрямс».
2. Более того, вы будете смеяться, но в современной нацистской Украине до сих пор около четверти миллиона депутатов местных советов различных уровней. То есть формально это «страна советов», а на деле – нацистский Недорейх.
Гитлер (тут он не внезапный) тоже пришёл к власти формально демократическим путём (хотя сначала пытался устроить госпереворот, «пивной путч»).
3. Я, мягко говоря, не уверен, что «диктатура пролетариата» может обеспечивать грамотные и своевременные управленческие решения. Потому что один обученный и компетентный управленец способен принимать более взвешенные и правильные решения, чем сколь угодно большая толпа некомпетентных людей.
Это, кстати, признавал и Ленин: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковский, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту».
Ширнармассам для принятия адекватных решений не хватает ком-пе-тен-ции.
4. Проблема однако не только в отсутствии образования. Советский Союз дал большинству хорошее качественное образование. Но это помогло весьма слабо. Потому что
а) огромное количество людей просто не хочет думать вообще;
б) и о политике в частности – только около 5% населения интересуется политикой на более-менее постоянной основе.
Заряжали банки с водой от Чумака «сознательные» советские люди, зачастую с высшим образованием.
5. Массы не хотят брать на себя ответственность и что-то решать. Они хотят, чтобы за них и для них сделал кто-то другой.
Это суровая реальность жизни, с которой я столкнулся, пытаясь организовать профсоюз на заводе, на котором больше года не выплачивали зарплату. Я говорил рабочим «Вам нужно сделать вот так и вот так», а мне отвечали «Ну так сделай это за нас». И объяснения, что один я (и даже с группой поддержки своих активистов), но без активных действий со стороны самих рабочих, ничего не смогу добиться – не действовали. В результате зарплату мы выбили, но завод закрыли.
«Сделайте нам хорошо»! Впрочем, большинство российских оппозиционеров, что правых, что левых, орут примерно то же самое. Не «мы сделаем», а «сделайте нам» (а мы будем стоять сбоку и недовольно морщить носик).
6. Вся практика общественных движений говорит нам, что подавляющее большинство населения пассивно. Политику всегда делают несколько процентов активных пассионариев. Масса может присоединиться к ним на время (а может и не присоединиться), но держать весь народ в высокой политической сознательности длительное время практически невозможно. Даже акцентуация революционных потрясений через некоторое время сменяется у большинства привычной рутиной (и это, опять же, нормально и правильно).
7. И, наконец, не бывает коллективной ответственности, бывает только коллективная безответственность. Чтобы что-то получалось хорошо, нужно чтобы у каждой ошибки было имя, фамилия и адрес.
Поэтому ни о какой «диктатуре пролетариата» не может быть и речи – нет ни работающих механизмов реализации, ни самого сознательного пролетариата в достаточном количестве, чтобы эту диктатуру обеспечивать.
8. Более того, даже среди условного «пролетариата» массово преобладает мелкобуржуазное, а говоря по-русски – мещанское мышление. Это видно даже на пропаганде части вместолевых, которые вместо преодоления эксплуатации человека человеком, вместо перехода из царства необходимости в царство свободы говорят о росте потребления и апеллируют не к высшим стремлениям, а к зависти, жадности, гневу и страху.
9. А одним из самых главных аргументов против охлократии является тот простой факт, что дебаты зачастую выигрывает не тот, у кого лучше аргументация, а тот, кто ведёт себя более уверенно или даже нагло.
Или, как говорила одна тётка, «представительный мущина». Вы выбираете лидера или партнёра по сексу? Потому что одно и то же это только среди обезьян!
Вон, на «Стейшн Маркс» макаки в кастрюльках голосуют, что господин Юлин выиграл дебаты у профессора Попова. Хотя он всё время нёс полнейшую ахинею.
И как после полагаться на «народовластие»? Такие и Зеленского выберут президентом…
10. К чёрту массовые партии! В позднем СССР было 18 миллионов членов КПСС. И это не спасло нашу советскую Родину. А сколько из них были настоящими коммунистами? Единицы?
Сейчас в КПРФ свыше 160 тысяч членов. А на митинги при максимальной мобилизации приходит по 2-3 тысячи. Толку с таких «членов»?
Двигателем социальных преобразований должен быть именно «передовой отряд». Он же сталинский « », он же предложенный мной «Орден Прогрессоров». Или, в терминологии иранской революции – концептуально-идеологический «совет аятолл и КСИР», стоящие над исполнительной властью.
Сторож ли я брату моему? Да, сторож.
А знаете, почему никто из вместолевых даже не пытается задумываться над тем, как на практике построить социализм (не занимается теоретической или проектной деятельностью)? Потому что они не собираются его строить! Они неплохо устроились в самом процессе борцунства (вернее, его имитации), и достижение результата их не интересует.
Давайте, опровергайте.
P.S. Кстати, я ещё не видел, чтобы хоть один коммунист хотя бы попытался теоретически описать «общество без государства», сделать минимально жизнеспособную модель. Анархистское «сообщество самоорганизованных общин (иногда ещё добавляют «вооружённых»)» – это такая лютая ахинея, что я даже комментировать это не буду. Тут надо без лишних слов отправлять к разбору товарищем Тарасовым причин краха Парижской коммуны, а лучше сразу к психиатру.
Поэтому меня пока вполне устраивает госкапитализм, потому что я хотя бы понимаю, что это и как оно работает.
Опубликовано
Комментарии (0)