Готовятся к публикации личные и рабочие записи Леонида Брежнева.
Период так называемого брежневского "застоя" (1964-1982) во многом можно расценивать как итог длительного процесса коадаптации - взаимного приспособления власти и народа к изменившимся жизненным условиям. Джемс Миллар охарактеризовал сложившуюся систему взаимной адаптации политического режима и населения в годы правления Брежнева как Little Deal, "маленькую сделку", которая заключалась в том, что государство обеспечивало населению социальную безопасность и определенный уровень благосостояния, а также закрывало глаза на личное хозяйство колхозников, "теневую экономику" и низкую производительность труда. Советский народ весьма емко выразил одно из главных условий "маленькой сделки": "Они делают вид, что нам платят, мы делаем вид, что работаем".
важной составляющей "маленькой сделки" стал брежневский курс в экономике на "неуклонный рост благосостояния советского народа". Спустя двадцать лет после Второй мировой войны и десятилетие после смерти Сталина советский человек все еще продолжал существовать в условиях редкости самых обычных вещей и дефицита продуктов питания. Даже первые советские космонавты, начиная с Ю.А. Гагарина, после успешного завершения полета получали от правительства не только "Золотые Звезды" Героев Советского Союза, но и "приданное" для себя и своих ближайших родственников, в которое входила бытовая техника, предметы быта и одежда, включая трусы и носки.
С дефицитами советской экономики сталкивался даже сам Брежнев и разрешал их довольно типичным для обыкновенного советского человека способом - доставал по знакомству, "по блату".
Брежнев, который последовательно прошел все ступени карьеры партийного и советского работника, прекрасно понимал истинную цену вещей и продуктов в мире плановой экономики, его "дневники" пестрят бытовыми записями такого рода: "Говорил с Абрасимовым П.А. ...я попросил - ГДР-ский фен"; "Отправил 5 коробок конфет Вик[тории] Петровне. Отправил Галочке помадки - тоже со стола, но привезенные вчера"; "Получил запонки от Кендала"; "Михаил Евстафиевич - прислал синию рубашку с пуговочками до низу - но не шерстяная. Спросить у Н.А. [Тихонова] - в какой он был у нас 4-го апреля"; "Получил костюм спортивный от легкой промышл[енности]"; "Шубка-курточка прислал ...генсек Аргентины" и т.п. 
Когда в декабре 1978 г. Брежневу вручали третью медаль "Золотая Звезда" Героя Советского Союза и очередной орден Ленина, он произнес знаменательную фразу: "Недавно в беседе с одним иностранным товарищем я откровенно сказал, что есть две вещи, которые всегда были и будут наиболее близки моему сердцу, всегда были и будут предметом моих главных забот. Это хлеб для народа и безопасность страны".
Брежнев не кривил здесь душой. 
Его рабочие записи свидетельствуют, что из всего многообразия вопросов народного хозяйства наиболее близким для Брежнева был вопрос обеспечения населения продуктами питания в частности и развития сельскохозяйственного сектора - в целом. Не будет преувеличением утверждать, что уникальность Брежнева как лидера партии и государства в первую очередь также заключалась в том, что он "заглянул в тарелку", стоявшую на столе у советского населения с искренним желанием наполнить ее. Выступая в 1971 г. на XXIV съезде КПСС, Брежнев, в частности, заявил: "Лук нельзя заменить картошкой, а подсолнечное масло - томатным соком: на столе советского человека должно быть все". Делая это программное заявление, он по сути оседлал на съезде своего "любимого конька".
К теме сельского хозяйства и продуктов питания Брежнев неоднократно возвращался в своих публичных речах, особенно во второй половине 1960-х - начале 1970-х годов.
Так, выступая 12 июля 1965 г. перед руководством Ленинграда, Брежнев красочно и со знанием дела рассуждал о рационе питания советской семьи: "У нас должна быть манная и перловая крупа в неограниченном количестве и ячневая крупа, крупу гороховую можно приготовить, гречневую муку можно приготовить с сахаром и медом под блины. Когда широкий ассортимент круп, макарон, вермишели и прочего, то рабочая семья при том же самом бюджете, который она имеет, может легче построить снабжение своей семьи. Сегодня ячневую крупу приготовит, завтра перловую, послезавтра рис себе позволит, один раз подороже возьмет рис, другой раз подешевле, это не так надоедает, пища должна быть разнообразной... Если у нас есть подсолнечное масло, маргарин и сливочное масло, то человек один раз возьмет подсолнечное масло, поджарит лук, заправит и все. А если будет одно животное масло, а нет постного, хозяйке надо думать, как выходить из положения. Муж приходит с работы и сын, их надо чем-то кормить". 
В 1972 г., произнося речь перед руководящим составом Вооруженных сил СССР, Брежнев пространно рассуждал: "А потом, [даже] если овес и ячмень, скажем, родит выше [чем пшеница и рожь], ни ячменем, ни овсом ни рабочий класс, ни колхозное крестьянство, тем более генералов, кормить нельзя. Надо думать о пшенице. Изредка употребляем в охоту черный хлеб, преимущественно кушаем белый. Я по маршалу сужу...
Во всяком случае, мы настроены оптимистично и дело будем вести к тому, чтобы [избегать] колебаний во внутреннем рынке и [в деле] снабжения населения хлебом и всеми продуктами - макароны, вермишель, что также военнослужащие очень любят, и я сам люблю, например, макароны по-флотски особенно, и когда [были] у адмирала Горшкова на корабле и подали черт знает чего, какой-то бифштекс, понимаете. Откуда они его взяли? Спрашиваю, где макароны по-флотски? На второй день только дали. И то после критики. Вот чтобы было бесперебойно, эту линию мы выдержим, на это у нас есть ресурсы. Так что нам делать, это наш вопрос. Население не должно знать этого. Это правительство должно ломать голову, а население бесперебойно снабжаться".
И даже ностальгия по годам молодости иногда приобретала у Брежнева кулинарный оттенок. Во время своего визита в Омск 30 марта 1978 г. он неожиданно прервал первого секретаря Омского обкома КПСС С.И. Манякина: "Я прошу меня извинить, я вот вспомнил, когда я работал землемером, то на работу в поле мы брали банки тушенки, которая производилась у вас. Сохранился ли этот консервный завод?". Изумленный Манякин заверил генерального секретаря в том, что завод сохранился, "только качество теперь стало еще лучше".
Политика в области сельского хозяйства, как и вся брежневская политика в целом, во многом являлась производной отказа от амбициозных "хрущевских" планов построения коммунизма в обозримом будущем и стремления "догнать и перегнать Америку". Отсюда вытекали два главных момента, которые характеризовали линию партии, особенно в начале брежневской эпохи - повышенное внимание к личному хозяйству колхозников и реалистичность в планировании и руководстве сельским хозяйством.
На октябрьском 1964 г. пленуме ЦК КПСС Брежнев набросал в своем дневнике: "Мы шарахаемся из стороны в сторону. 2-3 плана. Рязанское дело - позорное дело... Животноводство - и чем его кормить то картошкой - то сахарной свеклой. То мы ликв[идируем систему] Вильямса, то вновь даем задание сеять люцерну". Однако, отказавшись от крайностей "хрущевской" политики, Брежнев воспринял ее ядро - повышение жизненного уровня советских людей, в первую очередь, в области потребления продуктов питания.
"В начале больших дел" Брежнев был полон энтузиазма и весьма трезво оценивал ситуацию, сложившуюся в сельском хозяйстве. Причины отставания сельскохозяйственного производства он видел не только в технической недооснащенности и слабой химизации сельского хозяйства, но и в политике заготовок, которая была причиной недостаточной заинтересованности колхозников, недооценке и игнорировании экономических законов развития, серьезных недостатках в планировании, ценообразовании и финансировании, а также практике "администрирования" и командования колхозами и совхозами.
В результате был взят курс на установление твердых плановых заданий на пятилетку, введение хозрасчетных отношений, колхозам давалось право самостоятельного планирования севооборотов, отказались от "искусственного сближения" колхозов и совхозов.
Демонстрируя готовность к сверхплановой закупке основных продовольственных культур по повышенным ценам, вложению огромных денег в сельское хозяйство и одновременно "списанию" долгов колхозов, Брежнев четко формулировал главную цель - укрепление экономического положения колхозов, а в итоге - снижение себестоимости сельскохозяйственной продукции. Все это постепенно позволило колхозникам расстаться со своим статусом граждан "второго сорта". Большую роль в этом также сыграла выдача им паспортов начиная с 1974 г.
Однако довольно быстро брежневский энтузиазм сменился рутиной ежегодных сельскохозяйственных кампаний - посевной и хлебозаготовок, трансформировавшихся в брежневские времена в привычную "борьбу за урожай". Как хорошо известно, Брежнев не пошел дальше по пути реформирования советского сельского хозяйства, сделав выбор в пользу консервации колхозно-совхозной системы, дотаций селу и ежегодного экспорта миллионов тонн зерна из-за рубежа.
В такой ситуации ему оставалось только лично поддерживать сложившееся в отрасли статус-кво в режиме "ручного управления". Методично, раз за разом и из года в год, начиная примерно с 1972 г., Брежнев начинает фиксировать в дневниках результаты своих телефонных разговоров с первыми секретарями ЦК компартий союзных и автономных республик, крайкомов и обкомов КПСС, которые он вел в связи с сельским хозяйством.
Основные вопросы, которые Брежнев обсуждал с региональной партийной элитой на протяжении всех восемнадцати лет его правления, однотипны - погодные условия, ход посевных и уборочных работ и настроения населения. Вот только несколько типичных записей: "12 мая 1972 г. 8 ч[асов] утра. Приморский край - Владивосток - Ломакин Виктор Павлович: Тяжелая весна - не было зяби, стоит сухая погода. Отстают по молоку. Настроение народа хорошее. Т. Черный А.К., Хабаровский край: Весна в этом году - лучше, чем в прошлом году. Сев проходит нормально - всходы хорошие. Настроение у народа хорошее"; "12 е августа 1973 г. Бондаренко - Ростов. Назвал - 270 млн пудов - после разговора обещал дотянуть до 300 млн."; "7е мая 1976 г. Курск - Гудков - на полях пока хорошо, влага есть - озимые хорошие"; "23 июня 1977 г. Алтай - Аксенов Николай Федорович. Положение немного улучшилось, кое-где прошли дожди. Как идет заготовка сена - вообще корма для скота"; "29 августа 1977 г. "Переговорил с Косыгиным - главные вопросы покупка хлеба. Затем я поставил задачу - хлеб купить, но надо набрать машин - резины, иначе мы не справимся с вывозкой сахарной свеклы" и т.п.
Под конец жизни Брежневу становилось все труднее заниматься рутиной личного "ручного управления" и контроля за сельским хозяйством. Тем не менее традиция "обзвона" была сохранена.
Примерно с конца мая 1981 г. секретари Брежнева начинают регулярно звонить во все обкомы, крайкомы и республиканские комитеты КПСС на предмет "будущего урожая". Так, к примеру, 31 мая его секретарь А. Бычков звонил в Белгород, Курск, Орел, Брянск, Калугу, Тулу, Тамбов, Харьков, Ростов, Рязань, Кострому, Ульяновск, Владимир, Волгоград, Запорожье, Краснодар и Ставрополь, требуя сведений о состоянии озимых посевов и прошедших за последние дни дождях в этих областях и краях. "Результаты доложены Л.И. по телефону на дачу", - констатировал Бычков. 3 июня 1981 г. уже другой секретарь, Н. Суходольский, "по поручению Л.И." позвонил в Курск, Тулу, Орел, Кострому, Новгород, Белгород, Барнаул, Оренбург, Харьков, Тамбов, Калугу, Липецк, Ульяновск, Горький, Воронеж. Полученные сведения были доложены Брежневу и по его указанию разосланы членам Политбюро. 6 июня секретарь А. Кечин перезвонил в 19 областных городов с целью получения сведений о состоянии посевов и "прошедших дождях на 6.VI. в 19 областях черноземной и нечерноземной зон".
На следующий день, в воскресенье, Брежнев лично звонил в приемную Кремля, чтобы получить сведения, собранные А. Кечиным. 10 июня сведения с мест, которые собрал Н. Суходольский, "Л.И. взял с собой. После ознакомления переслал т. Черненко". Сведения о погодных условиях и состоянии посевов регулярно пересылались секретарями утренней и вечерней почтой на дачи в Заречье и Завидово. В результате с середины июня первые секретари обкомов и крайкомов КПСС сами наперебой звонили в приемную генсека и докладывали о состоянии зерновых и погодных условиях, не дожидаясь звонков брежневских секретарей.
С одной стороны, такие практики отображали стремление Брежнева не выпускать власть из своих рук до последнего дня своей жизни, демонстрируя "недреманное око", с другой стороны, их также можно трактовать как выполнение Брежневым своей части "маленькой сделки". Даже за несколько месяцев до смерти, в июне 1982 г., мы находим у Брежнева давно ставшие традиционными для него записи: "Кунаев - обстановка нормальная... Кустанай - хорошо... Шакиров - Башкирия - вполне удовлетвор[ительная обстановка], рассчитыв[ает] на средний урожай. Оренбург - средний урожай не получится. Липецк - все хорошо" и т.д.
Политика "маленькой сделки" существенно облегчила жизнь советского населения, но она же фактически завела руководство КПСС в ловушку. Как констатируют публикаторы выступления Л.И. Брежнева на пленуме ЦК КПСС 15 декабря 1969 г., "взяв курс на всемерное повышение жизненного уровня населения, советское руководство неожиданно осознало, что народ не понимает и не желает понимать, сколь сложна эта задача для советской экономики". Низкие цены на продукты питания и тенденция роста заработной платы, повсеместно опережавшей производительность труда, стали серьезным бременем для народного хозяйства и вызывали нешуточную озабоченность руководства партии и государства. "Я часто задумываюсь над таким вопросом, - признавался Брежнев. - Надо серьезно удовлетворять потребности народа, я задаю себе вопрос: где грань этим потребностям?".
Брежневская эпоха стала уникальным периодом истории советского государства, в ходе которого его граждане стали как никогда сыты, одеты, обуты, а многие вещи, которые до этого оставались для них лишь недосягаемыми символами "красивой" жизни - автомобили, мотоциклы, велосипеды, часы, бытовая техника - перестали быть только символами. Именно курс на "неуклонное повышение материального благосостояния советских людей", а не построение коммунизма можно расценивать главной национальной идеей эпохи Брежнева. Четвертый советский вождь был, как бы это парадоксально не звучало, истинным предтечей перестройки, поскольку ее корни лежали именно там, в брежневском времени, когда идея коммунизма отошла на второй план, а на первом плане оказался рубль, несмотря на все дефициты социалистической экономики. Еще одним главным результатом брежневской политики стала фактическая коадаптации политического строя и народа: "маленькая сделка" привела к тому, что вплоть до развала СССР большинство населения мыслило реформы только в рамках советской системы.
Комментарии (0)