ЗАГАДКИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
А. Романченко
по научно популярной книге авторов: А.А.Бычков, А.Ю.Низовский,
П.Ю. Черносвитов
О САМЫХ ДАЛЕКИХ ПРЕДКАХ
СОВРЕМЕННЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ НАРОДОВ
Но свое изложение славянской истории для удобства читателя мы начнем по порядку — из древности к нашему времени. В первую очередь, напомним о том, что
славянский язык принадлежит
Кирилл и Мефодий. Создатели письменности на старославянском языке
к индоевропейской языковой семье,
в которую входят практически все языки современной Европы,
кроме баскского в Испании, чья «семейная» принадлежность до сих пор не установлена, венгерского, относящегося к финно-угорской (уральской) семье, и языков других финно-угров, живущих в Восточнбй Европе — финнов, эстонцев, карелов, пермяков, мордовцев, а также ненцев — самодийцев.
В индоевропейскую семью входят также армянский язык, иранские (персидский, таджикский) и многие языки Индостана — потомки древнего санскрита. Но это — сегодня. В средневековье же, и в особенности в древности, было много таких языков, которые до нашего времени не дожили, и мы не можем даже сказать, сколько именно на каждом из исторических этапов. Да и о том, сколько людей говорило на каждом из них, тоже нам мало известно.
С другой стороны, чем глубже мы будем погружаться в древность, тем меньше там будет современных языков. Ведь большинство из них — результат огромного количества слияний, перетасовок, трансформаций и разделений древних языков. И вообще из только что сказанного вовсе не вытекает, что чем глубже в древность, тем больше будет языков в какой-то языковой семье. Ведь все они восходят к какому-то единому праязыку, на котором говорил некий пранарод, праэтнос. И был он, конечно, когда-то единым коллективом — одним племенем, например решавшим общую задачу выживания. Иначе не понадобился бы ему общий язык как средство общения. Но постепенно, нарастая числом и расходясь по все большей территории, он начал разделяться на отдельные коллективы, решавшие задачу выживания самостоятельно и теряя постепенно связь с исходным «материнским» коллективом. И язык при этом начал дробиться на диалекты, все дальше расходившиеся друг от друга и набором слов (лексикой),
и их структурой (морфологией),
и способом их связывания в предложения (синтаксисом),
и манерой произношения (фонетикой).
ФОНЕТИКА (от греческого слова phone`— голос, звучащая речь) — отдел языковедения (см.) , изучающий звуковую сторону языка. Ф. расчленяется в четырех направлениях:
1) антропофоника (физиология звуков речи) , изучающая произносительную (собственно физиологическую) и слуховую (акустическую) сторону языка, и фонология, изучающая использование звуков для выражения значений — для образования слов и фраз;
2) учение о фонетических элементах (аналитическая Ф. ) и учение о фонетических сочетаниях, к-рое в свою очередь расчленяется на учение о взаимовлиянии фонетических элементов (комбинаторная Ф. ) и учение о высших фонетических единицах, называемое обычно акцентологией;
3) общая Ф. и частная Ф. или Ф. отдельных языков;
4) синхроническая Ф. и диахроническая (историческая) Ф. 
Так зарождались новые языки в одной семье.
Не нужно думать, что этот процесс касается только древних этапов человеческой истории. Он идет всегда, непрерывно, в том числе и сейчас. И начинать историю образования любой группы родственных языков можно с любого момента истории, взяв за основу любой из существующих на тот момент язык. Его история может быть сколь угодно сложна и разнообразна. Он может исчезнуть, растворившись в других, исходно родственных или совсем неродственных языках, оставшись в них (в утешение лингвистам) в виде набора каких-то лексем. Может впитать в себя чужой язык и дать тем самым новый диалект на какой-то части своего ареала, что можно считать началом образования новой языковой группы. Наконец, он может просто начать распадаться на диалекты, расползаясь по огромной территории и тесня или «подминая под себя» (впитывая в себя) другие языки. Понятно, что все это зависит от конкретных исторических условий, в которые попал народ (этнос) — носитель данного языка, и отслеживая эту историю по разного рода историческим свидетельствам и в том числе и по археологическим, мы можем понять, почему та или иная языковая семья или входящая в него группа исчезла совсем, или, наоборот, заняла огромную территорию. С другой стороны, собирая данные «лингвистической археологии» — древней топонимики — мы можем корректировать исторические свидетельства о перемещении различных народов по территории, где они «наследили», давая свои наименования различным ее объектам.
Естественно, все это касается и народов, входящих в индоевропейскую языковую семью. И, как всегда, нет единого мнения о том, где и когда она изначально сложилась и какими путями распространялась по ныне занимаемой ею территории. Причем разногласия по этому вопросу имеются как между археологами и лингвистами, так и между самими археологами и между самими лингвистами. И, разумеется, каждый из специалистов привлекает в первую очередь данные своей профессиональной отрасли, а затем, по мере надобности — данные из смежных исторических областей.
Лингвисты отталкиваются от показателей «родственности» между индоевропейскими языками и пытаются вычислить время их расхождения, от общей основы, а по данным топонимики определить, на какой территории имели место эти «языковые события». Археологи пытаются определить, какую из археологических культур древности можно
считать принадлежащей индоевропейскому праэтносу, а какие можно считать производными от них и, тем самым, принадлежащими народам — носителям отдельных индоевропейских языков. Приходится констатировать, что совпадений между эволюцией археологических культур и
эволюцией языков по месту,
длительности и времени своего протекания до такой степени, что они устраивали бы большинство специалистов, до сих пор нет [Седов, 1994, с. 40-71].
Опять-таки, мы не будем излагать здесь все точки зрения по этому вопросу, это почти бесконечное занятие. Отметим только наиболее обоснованные и потому самые известные в исторической среде.
Согласно одной из них, индоевропейская языковая семья зародилась в самой Европе, скорее всего, в центральной ее части, и постепенно, увеличиваясь численно и дробясь, несколькими волнами распространилась по всей Европе, включая восточную, по Малой Азии, а затем и по Индостану [Трубачев, 1991].
Несколько иной вариант этой гипотезы: исходная территория сложения индоевропейцев — Северные Балканы и Карпатский регион [Дьяконов, 1982].
Согласно другой, эта языковая семья сложилась где-то в Закавказье — Верхней Месопотамии — Малой Азии, и оттуда, опять-таки, несколькими волнами, двигавшимися как на восток, так и на запад, постепенно распространилась по всей той территории, на которой мы ее застаем уже в историческое время [Гамкре- лидзе, Иванов, 1984].
Наконец, есть промежуточная точка зрения, согласно которой прародина индоевропейцев — это полоса восточноевропейских степей, откуда разновременные их волны накатывались на запад, север и юг Европы, а также в Малую Азию, Закавказье, Среднюю Азию и Индостан [Абаев, 1972], в результате чего образовывается единая циркумполярная культурная зона [Мерперт, 1988, Черных, 1988].
Специально подчеркнем: мы привели здесь «сводные» точки зрения, то есть такие, которые получились в результате согласования лингвистических и археологических данных.
Иначе говоря, в каждой из изложенных позиций имеется свой «претендент» на звание «индоевропейский праэтнос — носитель исходного индоевропейского'языка» в виде определенной археологической культуры.
И такие же археологические «претенденты» имеются на звания носителей последующих индоевропейских языков — кельтов, греков, германцев, балтов и прочих: считается, что за каждым из них стоит определенная археологическая культура. Точнее — целый ряд последовательно сменявших друг друга культур, отражавших исторические перипетии становления каждого из этих народов, вплоть до средневекового их состояния.
У читателя, естественно, может возникнуть вопрос: если все так здорово согласуется, если к тому же на сегодня археологические культуры неплохо продатированы и в относительном, и в абсолютном смысле, то почему точек зрения на историю индоевропейцев до сих пор как минимум три, а на самом деле — еще больше?
Главная сложность заключается в следующем. Мы не можем быть уверены в том, что скорость, темпы трансформаций языка — его расхождения от единой основы, изменений морфологии, смены лексики и прочего — во все эпохи совпадают. Точнее, мы уверены, что они не могут совпадать на всех этапах истории, поскольку сам темп жизни людей меняется от эпохи к эпохе. О том, в какую эпоху нужно относить зарождение, собственное существование и последующий распад индоевропейского праязыка, а затем и его потомков, у лингвистов существуют различные мнения.
А вот даты существования археологических культур, пути их р.асхождений, слияний, внутренних эволюций, угасаний — сегодня известны достаточно полно, по крайней мере, для Ближнего Востока, Европы, Северной Африки и Средней Азии, где археологические исследования ведутся не одно столетие. Так вот,
если лингвисты считают, например, что эпоха индоевропейского единства приходится на эпоху неолита, то археологическим «претендентом» на «индоевропейский праэтнос» можно считать одни культуры из «подходящего» региона — такого, откуда можно археологически обоснованно предположить их дальнейший исход. А
если это единство приходится на эпоху энеолита, то «претенденты» будут уже другие, и пути их первичного расхождения — тоже другие.
Если же все это начинается только в эпоху бронзы, то и археологической основой для рассуждений на эту тему будут третьи культуры,
и так далее, пока не исчерпаются все возможные варианты.
Разумеется, для всех этих вариантов есть достаточные научные основания. Есть территории, на которых прослеживается индоевропейская топонимика, которую можно связать с определенными стадиями развития этой языковой семьи и ее отдельных языков.
На каждом из исторических этапов существовали археологические культурные общности, оставившие после своего распада «археологических культурных потомков», которых можно отождествить с определенным этносом и, стало быть, языком. Но если добросовестно пользоваться ретроспективным методом в археологии, о котором мы говорили выше, то историю почти любого европейского народа средневековья нельзя будет проследить глубже, чем до рубежа эпохи бронзы и начала железного века, то есть до начала I тысячелетия до н. э.
Исключение — это народы древнейших цивилизаций Ближнего Востока и
Восточного Средиземноморья,
от некоторых из которых остались письменные документы аж с середины III тысячелетия до н. э. Именно благодаря им ученым удалось найти древнейшие индоевропейские «письменные» народы, первые из индоевропейцев создавшие государства на Ближнем Востоке — Хеттскую державу и
Митанни.
К этому же времени относится, по лингвистическим показателям, отделение армянского языка, носители которого с тех же пор живут в Закавказье,
К более позднему времени — среднему бронзовому веку (первая половина — середина II тысячелетия до н. э.) относятся ранние государства индоевропейцев — древних греков (лучше даже сказать — прагреков),
создавших государства на Крите и юге Балканского полуострова, археологически известные как крито-микенские (минойские) культуры нескольких этапов. Это тоже «письменные» народы с очень раннего времени.
Так вот, относительно всех этих «раннеписьменных» народов археологи и лингвисты пришли к согласию. И те, и другие согласны в том, что народы этого круга первыми отделились от общей индоевропейской массы и «закупились» в устойчивые раннегосударственные общности. По-видимому, только так и можно стабилизировать какой-то язык: сделать его коммуникативным средством внутри замкнутой саморегулирующейся системы типа «государство» — пусть даже это всего лишь город-государство вроде древнегреческих полисов — и ограничить проникновение носителей других языков через его границы. Все же остальные индоевропейцы, где бы они ни жили, пребывали еще в довольно примитивном социальном состоянии. Они составляли на разных этапах истории несколько крупных археологических культур, постепенно дробящихся и перемещающихся с места на место. Но только некоторые из них, переместившиеся на самый юг Европы и в Малую Азию, образовали под влиянием более культурных соседей государства и свою письменность в начале эпохи раннего железа:
это италики и
греки —
дорийцы и
ионийцы.
Раскопки города , одного из главных центров Ионии
Примерно в это же время «изобрели» свою письменность и образовали ранние государства народы, расселившиеся на севере Индостана и к юго-востоку от Каспия: это арии —индийцы и
южные иранцы.
Все остальные индоевропейские народы еще долго оставались бесписьменными и «безгосударственными». И именно из этой среды постепенно этнически оформились известные нам по письменным источникам античности и средневековья народы Европы — носители индоевропейских языков:
кельты,
италики,
иллирийцы,
фракийцы,
германцы,
Семья древних германцев в 300-е годы н. э., историческая реконструкция, 1913 год
славяне,
балты,
североиранцы. •
Комментарии (0)