|
В 418 г. из-за многочисленности поместий на юге нынешней Франции Тулузу объявили тюркским городом, второй столицей Запада. То был еще один новый город в Европе, он вмещал пять кварталов-крепостей (кала)… А 8 февраля 421 г. Запад торжественно вручил главнокомандующему Констанцию власть императора, и тот принял ее. Еще один “варвар” поднялся над Римом» [4, с. 167–168]. Эти известия для меня явились новыми и совершенно удивительными. Из истории: "...В 106 году до н. э. поселение Толоса было захвачено . С известно о пребывании в Тулузе . С по Тулуза была столицей . В 508 году Тулузой овладели во главе с . Время от времени Тулуза оказывалась столицей самостоятельного королевства . В 721 году выдержала . С 778 года — резиденция , которые держали под своим контролем юг Франции.
Благосостояние средневековой Тулузы было связано не только с её столичным положением, но и с тем, что через неё проходил многолюдный . продолжалась с октября 1217 по июнь 1218 года. Хотя взятие крестоносцами и нанесло ощутимый удар, город продолжал развиваться. В 1214 году основал в Тулузе . В 1229 году заработал , а в 1317 году епископская кафедра возвысилась до степени . После присоединения к в 1271 году Тулуза до оставалась центром провинции . , впервые созванный в 1421 году, рассматривал судебные тяжбы жителей всего юга Франции. ..." Однако можно видеть, что здесь не дается этимология приведенных имен. Этот недостаток Мурад Аджи исправляет в другом месте: «Убедиться в правильности сказанного выше позволяет, например, история Арагона, автономной области на северо-востоке Испании. Или Каталонии. Их исток – все тот же IV в., приход тюрков в Западную Европу, о чем достаточно рассказывалось выше.
Топоним Арагон связан с тюркским “арыг”, который, кроме “речка”, имеет и другое значение – “святой”, “чистый”. Таким был этот край Восточной Испании, долго и свято чтивший Единобожие… На его тюркское прошлое указывают археология, этнография, лингвистика. Но, пожалуй, еще четче – геральдика, которая неотличима от кушанской. Те же птицы, те же крылья, которые стали символами правящей династии испанских царей. Герб – это слишком серьезно для царского двора.
Но еще выразительнее пример с Австрией, вернее, Остурией. При Аттиле эта область Альп называлась Австрогуния (Остургун). История связывает ее с Арагоном, обе эти провинции входили когда-то в средневековое государство Австразия, где правила в VI в. знаменитая Брунгильда (Бурун-кильди). И топоним “ос-тур” тоже приводит к тюркам, к их языку – “взращенный тюрками”, как можно передать смысл этого словосочетания. А увидеть его можно в геральдическом знаке династии, восходящем к той же кушанской символике. Из сказанного можно заключить, что Европа была поделена на Северную и Южную. Католическую и арианскую. На севере царствовала семья Балтов, на юге – Амалов. Это утверждение, конечно, условно и нуждается в уточнении. Но из него следует, что, судя по известным персонам правящей династии Австрогунии, которая потом разделилась на три государства – Нейстрию (Западная Франция), Австразию (Восточная Франция) и Бургундию, там правил один царский род тюрков. Например, Нейстрией владел Клотарий II, Австразией – Хильдеберт, а Бургундией – их дядя Гунтрамн. В этих именах и топонимах четко прочитывается тюркское начало, хотя им и придали европейский вид. Приведенный выше “царский” перечень неполный, потому что он отражал итоги борьбы за корону Аттилы. Правители вряд ли помнили о самой короне, называя себя царями: борьбу они принимали по наследству, от родителей. По наследству же им давались враги и союзники… Так строились торговые и династические связи, военные союзы на Западе» [4, с. 587–588]. Итак, этимологизируется не только топоним «Арагон» как «чистый», но и слово «Австразия» как «ос-тур-Азия», то есть «взращенная тюрками Азии территория». Но тем самым объясняется этимология и топонима «Австрия» как «ос-тур-ия», то есть «взращенная тюрками», и термин «Астурия» (провинция Испании) как то же самое. Однако не вполне исследованным оказался топоним «Бургундия». О нем Мурад Аджи сообщает следующее: «Вот маршрут рода бургунд. Улус Бургунд пришел в Европу с отрогов Байкальского хребта – там самый восточный топоним “бургунд”. Потом они жили в прикаспийских степях, затем часть их осела в предгорьях Кавказа – в Карачае, там селение Бургунд. А в 435 г. улус, ведомый отцом Аттилы, достиг нынешней Франции, утвердив Бургундию – Бургунд-юрт… Французы-бургунды сохранили блюда из тюркской национальной кухни, что-то из одежды и утвари, не забыты традиции и обычаи. Но родной язык потеряли» [3, с. 41]. Окситания. Это – старинное название территории Южной Франции. Мурад Аджи дает этимологию этого имени: «Кроме поэтической метафоры существует и прямой перевод слова “ок”. В странах, где говорили на “диалектах старопровансальского языка” (родственный ему “старокаталонский”), “да” произносили как “ок”, в отличие от Северной Франции, где оно звучало как “ойль”. Отсюда Окситания (Лангедок) – страна языка “ок” и Северная Франция – страна языка “ойль”. Поразительно, но в древнетюркском языке выражение “ок” тоже носило утвердительный характер. А чуваши, язык которых сохранил много архаизмов, еще в прошлом веке отвечали на вопрос так же, как в Провансе: “Ок”. Это не совсем “да”, скорее “неужели”, “неужто”. В коротком словечке, как в капле воды, отражался характер народа, который во всем искал собственное лицо. Кстати, старинное название Южной Франции Окситания, которое считается “старопровансальским”, на самом деле чисто тюркское: ок-ситан – ок-стан – страна (языка) “ок”» [4, с. 281–282]. Таким образом, во Франции помимо тюркского топонима «Бургундия» существовал еще и тюркский топоним «Окситания». Правда, мы видим этимологизацию территории и романских народов – слова тюркского происхождения «Арагон» и «Астурия». Это по-своему интересно, это показывает перемены в Европе после пришествия Аттилы, но нас интересует все-таки семья германских народов. Анжу и Луара. «В графстве Анжу, что в нижнем течении Луары, тюркская речь звучала особо чисто, реку назвали Лу-арык (речка Дракона). Графство прославилось в V в. тем, что сюда сбежала орда из войска Аттилы. Собственно, она и утвердилась на северо-востоке Франции. Какая именно орда? Сказать трудно, но ее тотемом был дракон. Топоним Анжу (и другие производные от “аджи”) весьма распространены на карте Евразии, он – визитная карточка Алтая. И, разумеется, тюрков. Анжеро-Судженск, Аджадаха, Анжи, Анга, Анджана, Андижан, Аджитархан, Аджи-юрт… то были места, где укрывались беглецы. Бог хранил их там» [4, с. 385]. Англия. «Но, может быть, самое прелюбопытное, что показывает топонимика, лежит на поверхности. “Инг” в древнетюркском словосочетании означает “добыча”. Не отсюда ли “Ингленд” – “Добытая земля”?.. Спорно? Возможно. Но до прихода сюда тюрков острова назывались Альбион. Еще один факт – сперва для размышлений, а потом и для споров, – Церковь в Ингленде не признавала папу римского, лишь папе Григорию Великому удалось войти в доверие. Англичане следовали традициям только восточного обряда. Почему? Откуда он на островах? Их называли арианами, почему? Самый первый аббат носил тюркское имя Айдан (это означает “светлый”), он учил аборигенов вере в Бога Небесного. Пастырь шел по земле островов с переводчиком. Опять же, почему? Кстати, а откуда в далекой Англии курганы, которые давно стали достопримечательностью? Точно такие же курганы есть и в других землях Великой степи. В Шотландии их нет… А знают ли англичане, что их любимая игра поло (с клюшками на лошадях) зародилась на Алтае до Великого переселения народов? Там гоняли не деревянный мяч, а завернутую в кожаный мешок голову врага. У тюрков эта игра не забылась, как и другие древние игры. Кровь кыпчаков не застыла в жилах иных англичан. Внешность и поведение выдают их корни… Английские кыпчаки, видимо, забыли пословицу, бытовавшую у предков задолго до англосаксонских походов: “Не надевай чужих штанов”. В них не спрячешься» [3, с. 43]. Так что, по мнению М. Аджи, Ингленд – типично тюркское название. Кент и Кале. «Границы Великой степи неплохо видны и в Англии… Разбив аборигенов, кыпчаки утвердили свое “островное” государство, построив город Кент, который дал название юрту, позже королевству. “Кент” по-тюркски – “крепость из камня”. То был плацдарм для продвижения в глубь островов. Напротив, через пролив, на материке воздвигли город Кале (“Кала” – тоже по-тюркски “крепость”, но не из камня, и с земляным валом), отсюда, как известно, и начинались англосаксонские походы, здесь готовилась переправа через пролив Па-де Кале. Карта подтверждает эту информацию» [3, с. 43]. Таким образом, и во Франции, и в Британии тюрки (англосаксы) оставили свои тюркские названия городов. |
14
|
Исландия. И это название, как считает Мурад Аджи, – тюркское. «Костяк переселенцев составляли правители норманны и рабы – кельты и бритты. Название “Исландия” наверняка придумано кем-то из правителей. Выдает “иси” – по-тюркски “становиться теплым”, иначе говоря, “Теплая земля”. Почему нет? Версия “Ледяная земля” для Исландии не убедительна: ледяных островов в Северном Ледовитом океане много, а теплый один. Там, близ городка Аккюрейри, круглый год зеленеет трава, растут цветы. Остров нашли в IX в. норманны, теплым климатом удивил он – вечное лето у Полярного круга. Разве не удивительно? Отсюда и “теплое” название» [4, с. 319–320]. Так что название Исландии по-тюркски – «теплая земля», что выглядит логично. Тюрингия. Обратимся к топонимам, но теперь уже на земле Германии, чтобы показать, что не только какие-то дальние земли типа Каталонии, Арагона или Бургундии были заселены тюрками, но именно земли Германии. И начать интересно с Тюрингии, название которой из германских языков никак не выводится. «“Теринг” по-тюркски – “нечто обильное”. Так говорили, например, об обширной, плодородной долине. От Балхаша (Теринг-куль называлось прежде это озеро) до Центральной Европы четко заметен этот топоним. Совпадение? Конечно, нет. Соратниками Аттилы, если судить по западноевропейской литературе, были именно теринги (тюринги), бургунды и другие “германские племена”. Все они были прекрасными всадниками, воевали под знаменами с крестом. И уже не удивляют строки историка Иордана о тюрингах, об их искусстве в коневодстве… Коренные европейцы коней тогда не разводили! И кумыс не пили. Это любимое занятие тюрков» [3, с. 42]. Таким образом, данный топоним – чисто тюркский. Итак, мы получили ряд названий, характеризующих как южные земли, позже ставшие французскими и даже испанскими, так и земли самой Германии. Все это уже внушает мысль о том, что часть немцев по происхождению – тюрки. Однако остаются, по меньшей мере, четыре топонима, которые характеризуют Германию. Если они являются также тюркскими по происхождению, тогда, действительно, следует признать не только часть германцев, но и всех германцев тюрками. Алемания. Так называют Германию французы, потомки франков. Вероятно, они используют при этом одно из тюркских названий. Этот топоним объясняет Мурад Аджи: «Стихийным приход алтайцев в Европу называть нельзя. Он нарастал постепенно, год от года. Лишь в III в. утвердился топоним Алман, тогда Центральной Европы коснулся поток Великого переселения народов и появился новый каганат Дешт-и-Кипчака. Самый дальний от Алтая. Его назвали Алман – “Дальний”. (Тюрки до сих пор отдаленные хутора и селения так и называют – “алманчи”.) Вот когда Рим узнал о “германцах” и “германской” коннице. Воевать верхом – это искусство, с которым рождались только тюрки. У диких народов Европы, в том числе и римлян, своей конницы быть не могло. Это так же верно, как и то, что Тацит не мог слышать “новое” слово Германия в том смысле, который через два века был вложен в него» [4, с. 181]. «С железа начиналась Аламания. В железе причина появления “германских орд”. Богатые месторождения железа славят эту землю поныне. А вот галлы не знали железа, как писал монах-бенедиктинец в доносе папе, они, встретив кипчаков, “с удивлением смотрели на людей, превосходящих их телесно и духовно”, дивились их одежде, оружию и – “твердости духа”. То была встреча разных культур и разных эпох, она не могла завершиться заключением союза. Чем угодно, но только не союзом. Союз заключают равные, здесь же равенства не было и в помине. Поэтому галлы и ушли на запад от Рейна, уступив свои земли тюркам. Они были как бы в другой категории народов… “Германцы”, или “алеманы” – это авары, барсилы, болгары, бургунды, готы, гепиды, саки, саксы, гунны, лангобарды, утигуры, куртигры… десятки “народов”, если, конечно, верить церковной науке. Но их этническую суть проясняет одна-единственная строка византийского текста 572 г.: “гунны, которых мы обычно называем тюрками”. И все встает на свои места» [4, с. 182]. Таким образом, Алемания – это наиболее далекое от Алтая место базирования тюркских орд. Германия. «В этой связи интересно происхождение слова Германия. “Новым и недавно вошедшим в обиход” оно было для римлян, у тюрков же существовало еще при Ахеменидах. Как пишет Марциан Гераклинский, так именовали территорию, где правили младшие князья из царского рода Барс. Обитателей той области называли: германии, кермании, кармании. “Персидская” Германия лежала к северо-востоку от Персеполя, одной из столиц Персии, и служила преградой для враждебно настроенных соседей. Возможно, отсюда берет начало и топоним, восходя к древнетюркскому кер- (преграждать, замыкать). Это название сохранилось в Иране, где осталась провинция Керман. Если так, то вполне можно допустить мысль, что в этом топониме кроется объяснение, например, “киргизов” и их страны, которые были стражниками Алтая с востока (он относился к предкам хакасов) и с запада (к современным киргизам)» [4, с. 187–188]. Характеризуя германцев, Мурад Аджи находит ряд примеров у античных писателей: «“Лишь у германцев, – писал Тацит, не ведавший об алтайских традициях, – в обыкновении обращаться за предсказаниями к коням”. Они подолгу наблюдали за их ржанием и фырканьем. И никакому другому предзнаменованию не было большей веры, чем этому. Тот удивительный обычай сохранялся у тюрков на протяжении веков. Так, более чем через тысячу лет после Тацита другой европеец, Рубрук, попавший к тюркам, с изумлением писал о служанке, которую “госпожа послала поговорить с каким-то конем и спросить у него ответов”. И в XX в., например, у кумыков бытовало выражение: “Пойти посоветоваться в стойло к коню”» [4, с. 184]. «“Германцы” говорили по-тюркски, любили кузнечное дело, воевали на конях, пили кумыс, носили штаны, а не юбки. Эти факты из их быта известны по их же народному эпосу. Как и то, что их духом-покровителем был китайский дракон, до XII в. красовался он на знаменах “германцев”, даже тех, кто служил в римской гвардии… Выходит, спор об этнической принадлежности “германцев” пустой» [4, с. 182–183]. Таким образом, этноним «герман» родствен словам «керман» и «киргиз», то есть «преграждающие личности». Так стали называть южную часть занятых территорий, которые преграждали путь римским легионам в занятые тюрками земли. Deutschland. Так называют Германию сами немцы. Себя они называют «дойтше». С точки зрения современного немецкого языка это слово не имеет удовлетворительного объяснения. Однако оно вполне этимологизируется на основе тюркских языков. Вот что пишет по этому поводу Мурад Аджи: «Здесь уже говорилось о слове “таш”. В древнетюркском языке оно значило “камень”, а еще и “внешняя сторона”, “облик”, “переливаться через край”, “выходить из берегов”. Возможно, топоним Дешт (Deutsch) звучал камертоном Великому переселению народов, когда кипчаки, объединив иные племена, расселились на огромной территории от Байкала до Дуная. В народной этимологии выражение приняло привычную форму: таштук кипчак – ташти кипчак – дашти кипчак. В Германии же, где власть переходила от одного улуса к другому, сохранилась только первая часть названия. Слово обрело новый оттенок и стало обозначать братское соединение орд. “Отсюда название Deutschen, – замечает один из историков, – которых римляне называли тевтонами, что значит «союзники».” Во всяком случае, monoним Deutsch и поныне обозначает место обитания этих орд в Европе – Германию» [4, с. 186–187]. Заметим, что страна тюрков называлась Дешт-и-Кипчак, что можно понять как «переливающиеся через край кипчаки». Слово «Дешт» перешло в слово «Деутш», где звук Е стал дифтонгом ЕУ, а звуки ШТ поменялись местами и стали произноситься ТШ. Но в таком случае последнее слово можно представить как корень ДЕУТ и суффикс прилагательного Ш. Слово «Деутш» еще в XVIII в. иногда писалось как «Теутш». Но в таком случае оглушенный корень будет ТЕУТ. Именно его мы встречаем в слове «тевтоны», где корень ТЕУТ и суффикс (видимо, латинский), ОН. Таким образом, все три слова: «Деутш», «теутон» и «Дешт» оказываются родственными. |
15
|
Названия некоторых германских городов и рек. «В Германии всюду алтайские следы, они на виду, но слепые не видят их. Кельн – “водоем, плавни”. Эльба – “союз народов” (буквально “связывай народ”). Ахен – “течение, поток”. Забытым словом “аха” по-прежнему называют речки и ручьи также в Голландии, Швейцарии. Еще пример: там, где болота, как известно, строят дамбы. “Дам” по-тюркски – “плотина”, “стена”, отсюда – Амстердам, Роттердам, Потсдам… Такое не придумать. Изданы серьезные книги немецких авторов по тюркской топонимике, но они, к сожалению, удел специалистов, а там сотни примеров» [4, с. 187].
Этнонимика сообщает
Этнонимика (от εθνος — «народ, племя» и δνομα — «наименование, имя») — часть , занимающаяся . Этнонимика имеет весьма важное значение при проведении этнографических и исторических исследований -как при образовании этнических единиц(так как имя является первостепенным признаком общности, рода или племени, указывающего на то, что эта этническая группа выделяет себя из числа других этнических образований), так и при определении их расселений и , завоеваний, смешений и взаимных влияний. Этнонимика изучает не только самоназвания, но и те имена и названия, данные какой — либо этнической группе другими народами. Она используется также для , так как в этнонимах сохраняются названия уже исчезнувших народов.
В появившихся во второй половине XX столетия молодых государствах и этнонимика имеет и прикладное значение, используясь для восстановления исторических самоназваний народов, освободившихся от колониальной зависимости. Изучение этнонимов осложняется тем, что нередко одно и то же этническое наименование означает несколько различных народов, а для обозначения одного и того же народа существует по нескольку названий.
Теперь перейдем к названию некоторых германских народов. Этих имен довольно много: лангобарды, баварцы, гепиды, готы и т. д. Мурад Аджи причисляет не только их, но и многих славян к тюркам по происхождению. Вот что он пишет: «Аттила завершил Великое переселение тюрков: Европа лежала у его ног, платила дань… Но ныне о тех событиях рассказывают совсем по-другому. Тюрки не знают своей истории и получают ровно столько, сколько оставляют им. Непобедимого Аттилу победили не римское войско, не объединенная армия Европы – собственное величие. Тяжелейшее это бремя. Оно раздавило Аттилу, он забрал мир у своего народа! После смерти полководца осталось сто восемьдесят четыре (!) сына, девочек не считали. Могли ли претенденты на трон отца сидеть спокойно, имея в жилах кровь самого Аттилы? Конечно, нет! Начались жесточайшие междоусобицы… Тюрки дрались сами с собой. Пока не надели на себя ошейник раба. Народ раскололся. С них, этих осколков, началась история бургундов, савойцев, хорватов, баварцев, саксонцев, каталонцев, сербов, чехов, болгар и других “малых народов” Европы, которые в представлении европейских историков вдруг возникли из ничего… Будто с неба упали. После Аттилы Великая степь разделилась на враждующие каганаты, улусы, семьи… Начался бой всех против всех. Междоусобицы никогда не стихали. Продолжаются они и ныне. С неприязнью к ближнему входило и уходило из жизни каждое новое поколение» [3, с. 34]. Как видим, тут показаны некоторые отличительные черты тюркских по происхождению народов; вместе с тем целью данной работы является выделение германских народов и демонстрация их тюркского происхождения. Так что от общего списка постараемся перейти к рассмотрению каждого конкретного народа. Лангобарды. «Кто такие лангобарды? “Германцы”, заселившие бассейн реки По, не раз осаждавшие Рим, словом, тюркская орда. О ней известно не так уж и мало. Пришли с Алтая под знаменами Аттилы. Среди бумаг, случайно уцелевших в архивах Европы, есть документы лангобардов, написаны тюркскими рунами и по-тюркски. Куда исчезли другие свидетельства? И сами лангобарды? Это глубокая тайна европейской истории.
Но сохранились, скажем, Акты Кремоны, где приведены итоги некой “переписи” лангобардов, по тем спискам можно судить об их именах. Став католиками, люди брали себе римские имена и сохраняли тюркские. А главное, подчеркивали, что живут они по законам лангобардов. Не Церкви. Имена получались двойными, как и жизнь. В Актах, например, встречается имя Petrus Oprandi. Первое четко переведено с латыни, второе столь же четко с древнетюркского: oprandi означает “обносок”. “Лангобард” на Западе выводят из слов “длинная борода” или “боевая секира с длинной рукояткой” (lange barthten). Это грубая натяжка… Как давно замечено, “готовность подчиняться авторитетам” превращает самую сомнительную гипотезу в непререкаемую догму, что и случилось. А между тем в основе названия два древних тюркских слова: “лунг” (дракон) и “барс”. Потому что во главе лангобардов стояли ханы из царских родов Нагое (Дракона) и Барсов, их знаки и несла на знаменах орда. Лангобардов увлекала соколиная охота, они привели на луга Венецианской провинции табуны лошадей, о чем писал Павел Диакон. И никогда не допускали итальянских епископов к участию в своих законодательных собраниях… Разве то не факты для размышлений?» [4, с. 217–218]. Итак, получается, что «лангобарды» – это ДРАКОНЫ-БАРСЫ. Две тюркские орды, пришедшие прямо с Алтая. Гепиды. «Много, очень много было в жизни германцев не европейского. На удивление. Тот же “германский” народ гепиды появился среди них не случайно. Старинная легенда рассказывает о том, как орда переправлялась через какой-то водоем, как отстал один род – его судно застала стихия, и оно пришло последним… словом, “гепид” значит “ленивый”. Здесь непереводимая игра тюркских слов, дословно “гепи ант” – “там и сушись”» [4, с. 184]. Таким образом, гепиды – это всего лишь один род германцев. Классическая историография причисляет гепидов к германцам. Так, в БСЭ мы читаем: «Гепиды – восточно-германская народность, родственная готам. Вместе с последними гепиды переселились (во II в.) из Скандинавии на восточное побережье Балтийского моря и обосновались в устье Вислы, где раньше жили ругии. Когда готы ушли (в конце II в.) на юго-восток, к берегам Черного моря, гепиды (в III в.) тоже двинулись по их следам в поисках новых поселений. По дороге они разбили бургундов, но потом сами потерпели поражение от готов при попытке проникнуть в Дакию. В конце IV в. н. э. вошли в состав государства гуннов и играли едва ли не первенствующую роль среди германских племен, подчиненных Аттиле. По смерти Аттилы восстали против его сыновей, нанесли им жестокое поражение и обосновались в Дакии. Во второй половине VI в. гепиды покорены соединенными силами лангобардов и аваров, причем часть их была уведена лангобардами в Италию, а часть осталась жить под властью аваров. В последний раз упоминаются в IX в.» [16, т. 15 (М., 1929), с. 417]. Баварцы. «В европейских хрониках записано: от гепидов “отделились лангобарды и авары”. Но с аварами история иная, ее детали разбирает Э. Гиббон. Орда аваров в VI в. бежала с Алтая в Европу, за ним Великий хан отправил погоню, но неудачно, те скрылись на Кавказе, в крепости Аджи, потом пытались пробраться на службу в Константинополь, не получилось, и они вышли к Альпам. Особого расцвета авары достигли при хане Бояне, который во всем подражал Аттиле, даже поселился в одном из его дворцов. А до этого дворец и часть подчиненной ему территории сделал “центром нового государства король гепидов Ардерик”. Иначе говоря, “поместье” обрело нового хозяина, а с ним и новое название. “Авары утвердили свое владычество от подножия Альп до берегов Эвксинского Понта”, – отметил Гиббон. Власть взяла уже эта орда, и на исторической арене Европы появился очередной “новый народ”. О нем рассказал в VII в. Феофилакт Симокатта, подданный Византии. Авары, а ныне это баварцы, до XVI в. говорили по-тюркски. И некоторые из них, как говорят очевидцы, до сих пор помнят, что они тюрки…» [4, с. 184–185]. Однако у официальной науки мнение другое: «Авары, народ уйгурского происхождения, вторгшийся в VI в. из Азии в Европу и проникший постепенно до теперешней Венгрии, где они образовали самостоятельное сильное государство. В начале IX в. их могущество было сломлено франками, они признали власть Карла Великого и после 826 г. перестают упоминаться в современных хрониках. По-видимому, часть их двинулась в это время на северо-восток; следы их пребывания закреплены в географических названиях многих местностей в Польше и Западной России. Здесь они растворились без остатка среди других народностей, и у русских, которым авары были известны под именем “обров”, выражение “погибоша, аки обры” вошло даже в поговорку» [16, т. 1 (М., 1926), с. 124–125]. Иными словами, авары признаются тюркским народом, но с неясным исходом. История Баварии может предстать иной: «В конце V в. территорию нынешней Баварии, пространство между Лехом и Энсом, заняли германские племена баювариев, или баваров. Племенные герцогства VIII и IX вв. зависели от франкских королей. В начале X в. Бавария – самостоятельное герцогство, центр Германии того времени» [109, с. 291]. |
16
|
Готы. «С некоторых пор готов на Западе причисляют к германским племенам, не вдаваясь в детали родословной самих германцев. Это теперь едва ли не традиция. Между тем и Аммиан Марцеллин (VI в.), и Зосим (V – начало VI в.), и Патрикий Траян (VIII в.) относили их к скифам. А Феофилакт Симокатта (VII в.) писал о скифе, родное племя которого гунны. Выходит, раннесредневековые авторы не делили скифов, готов и гуннов на разные народы. Феофан Исповедник (VIII – начало IX в.) напоминал, гунны – это тюрки. А Агафий (VI в.) относил к роду гуннов и бургундов. Прокопий (VI в.) называл бургундов германцами… Редкое единодушии древних, которым пренебрегли потомки» [4, с. 144]. К этой атрибуции имени Мурад Аджи добавляет и особенности быта готов: «В национальной кухне готов, как и у всех тюрков, преобладали мясные и молочные блюда, конина, которую “ели с особенной жадностью”, и вареное тесто. С удовольствием они пили кумыс – хмелящее кобылье молоко. В бескормицу закалывали скот, а мясо высушивали на солнце или коптили. В поход брали шарики сыра, “крепкого творога”, который разводили в воде и им питались. Невзрачное кушанье, как отмечал Э. Гиббон, “в течение нескольких дней поддерживает в этих непритязательных воинах не только жизненные силы, но даже бодрость”. У готов все было тюркское. Их общество делилось на роды воинов, скотоводов и земледельцев… весьма сложное общество, со своими сословными оттенками, с родовыми прослойками… Говорить о его “дикости” нет никаких оснований. Они же рождались иными, чем европейцы, – в другой культурной среде. Были не похожи на них. И в отличие от римлян и греков, принимали пищу не руками, а с помощью вилки, помогая себе ножом» [4, с. 145]. Так видит данную проблему тюркский исследователь.
Классическое понимание готов иное: «Готы, германское племя, ветвь восточных германцев. В древности жили в Скандинавии (Скандия); по-видимому, в самом начале христианской эры переселились на южное побережье Балтийского моря, в область нижнего течения Вислы. Постепенно распространились отсюда к юго-восточному, а в начале III в. продвинулись к северному побережью Черного моря до Дона. Громили Малую Азию и Балканский полуостров, во второй половине III в., захвативши Дакию, дошли до Дуная. Благодаря частым сношениям с римлянами, рано стали подвергаться романизации и в IV в. через христианских военнопленных приняли христианство – арианство. При короле Германарихе (350–375) овладели всей территорией между Балтийским и Черным морями, включивши в состав своей державы ряд германских, славянских, балтийских и финских народностей. Тогда же окончательно наметилось разделение их рекою Днестром на две группы – восточных и западных готов: остготов и вестготов» [16, т. 18 (М., 1930), с. 545]. Гунны. Гунны не считаются германцами, но, как видим, к этому роду относили готов и бургундов. Объясняя, каким образом один и тот же народ мог называться по-разному, Мурад Аджи приводит такие соображения: «Подобная путаница создана искусственно, о том убедительно пишет К. Иностранцев. Разбирая историю гуннов, он очень точно объясняет их “исчезновение” на исторической сцене: “Имя гуннов совсем исчезло, как это обыкновенно бывает у татар (тюрков. – М. А.), у которых орда, достигшая власти, всегда дает свое имя всему народу… Подобные превращения одного народа в другой встречаются там сплошь и рядом. Не зная этого обычая, совершенно нельзя понять истории этих народов. Тогда придется согласиться с тем, что в какие-нибудь десять лет народ, занимавший большое пространство, был стерт с лица земли, а на его место водворился новый, до тех пор совершенно неизвестный” [55]. Это ценное наблюдение рассеивает многие несуразности, сознательно внесенные в историю тюрков» [4, с. 145]. Гунны нас интересуют потому, что из них также возник ряд германских народов, те же готы и бургунды. Существует и еще одно рассуждение этого исследователя на тему гуннов: «Европейские историки, словно издеваясь над кипчаками, разделили их на “народы” и “народики”, редко кто говорил об общности пришельцев, об их национальном единстве. Об их культуре, наконец. Слово “тюрк” обрело оттенок безликой дикости. Называться тюрком стало неприличным!
А новые имена кыпчакам придумывали не случайно. Греки когда-то дали им имя “гунны”. Правда, слова “гунны” и “тюрки” в их лексиконе поначалу означали одно и то же. Вот строка из византийского документа 572 г.: “В это время гунны, которых мы обычно называем тюрками…” Потом у слова “гунны” появилось новое значение – “сброд”, “толпа”. Почему толпа? Разве народ, завоевавший полмира, может быть толпой? Или сбродом? Под знаменами кыпчаков действительно стояли солдаты из поверженных стран – сильный подчинил себе слабых» [3, с. 105]. Саксы. Саксония тоже часть Германии, заселенная саксами. «Саксы (лат. saxones), германские племена, согласно Птолемею (II в. н. э.) населявшие территорию нынешней Шлезвиг-Гольштинии. В III–IV вв. они продвинулись на юг до реки Везера, сливаясь с херусками, хавками и другими племенами. В V в. часть саксов переселилась в Британию, а остальные продвинулись до Рейна и Тюрингии. В VIII в. саксы распались на 4 группы (вестфалов, остфалов, нордальбингов и анегриев). Социальное расслоение у саксов привело к образованию эделингов (знать), фрилингов (основная масса свободных) и литов (зависимых и рабов). Карл Мартелл приступил к покорению саксов, которое закончил Карл Великий в результате ожесточенной и продолжительной борьбы» [16, т. 50 (М., 1944), с. 125]. Наиболее показательным представляется название группы народов как САКСЫ. Если учесть, что написание SAX могло вытеснить более раннее написание SAKS, а последнее слово можно понимать, как множественное число от слова SAK, то мы сталкиваемся с названием довольно известного азиатского племени САКИ, которые дошли в свое время до Крыма. Так что тюрки САКИ стали в Германии САКСАМИ. «Археологи фиксируют пребывание саков на Памире и Гиндукуше начиная с V в. до н. э.… Особняком стоит работа К. А. Акишева [5], выдающегося археолога, сделавшего поистине уникальное открытие. Он опубликовал найденные им в сакских захоронениях древнетюркские надписи – рунические письмена, открывшие миру язык саков и позволившие утверждать: саки – это одна из тюркских орд» [4, с. 36–37]. Тедески и датчи. Итальянцы называют немцев «тедески». Тут можно выделить указательное местоимение ТЕ и корень ДЕСК, который, видимо, является итальянской адаптацией слова ДЕШТ. Так что из выражения ТЕ ДЕШТИ появилось слово ТЕДЕСКИ. Англичане называют голландцев ДАТЧ (DUTCH). Легко видеть, что это – одно из возможных искажений (или адаптаций) того же слова ДЕШТ или ДЕУТШ. Русские слово ДАТЧ стали применять к данам, называя «датчанами» жителей Дании. Таким образом, тюркское название ДЕШТ воплотилось не только в самоназвание германцев ДЕУТШ, но и составило гнездо слов, характеризующих их название в языках других народов. Тем самым данное слово никак нельзя считать случайным заимствованием. Даны. Самая ранняя из занятых немцами стран называлась Данией. Об этом Мурад Аджи пишет так: «Великий инквизитор Доминик в XIII в. поразился “сходству далекой Дании с язычниками-куманами”, то есть с тюрками Дешт-и-Кипчака, и потребовалось заново крестить эту “Ужасную страну”, отвергшую католичество… Но солнце все равно когда-нибудь вернется на датское небо. Чему удивляться, если саги сообщают о том, что народ этот пришел с Дона и назывался данами» [4, с. 312]. Замечу, что если слово ДОН стало произноситься тюрками как ДАН, то их язык был «акающим» (произносящим О как А). По-русски жители Дона назывались бы «донцы», «дончаки», но не «доны» и уж тем более не «даны». Промежуточный итог. Рассмотрев ряд слов, характеризующих не только некоторые общеупотребительные или церковные слова, но и, главным образом, названия германских народов, областей, рек и городов, мы видим, что их основа была тюркской. Следовательно, народы, поселившиеся на территории будущей Германии, являлись по происхождению тюрками. |
17
|
Тем самым сведения, полученные нами в предыдущих разделах, не только не были опровергнуты, но подтвердились и расширились. Страна тюрков называлась Дешт-и-Кипчак, отсюда вторгшиеся орды назывались или киммерийцами (кимврами), или скифами, или дештами (в оглушенном произношении с римскими окончаниями – тевтонами). Эта первая волна тюркских переселенцев заняла Ютландию, где около 800 лет осваивала территорию, и, оправдывая свое имя «переливающиеся через край кипчаки», попыталась вступить в бой с римлянами, но потерпела поражение. Затем по мере того, как новые волны тюркских переселенцев стали окружать Ютландию, среди тюрков появилось более детальное обозначение: «донцы» (даны), ибо остальные тюрки прибыли из других мест. Зато южная часть дештов стала называть себя германцами, то есть «преградой», имея в виду противостояние Риму. Со II в. н. э. в Европу хлынула вторая волна тюркских племен, которая стала самой мощной к IV в.; многие тюрки тогда назывались гуннами и вторглись в Европу с ордами Аттилы. Они, естественно, говорили на том или ином диалекте тюркского языка, тогда как датчане и другие народы, жившие в Европе более тысячи лет, уже выработали свой, германский язык. Об этом свидетельствуют образцы готского письма, дошедшие до нас из IV в. Поэтому вновь прибывшие тюрки, стремящиеся стать европейцами, начинали германизироваться. Это означало, что с каждым веком у них убывало число тюркских по происхождению слов и прибавлялось число слов германских. Заметим, что татаро-монгольское нашествие не создало на территории Руси ни одного тюркского государства, так что после ухода завоевателей никакого специфически нового тюркского народа здесь не появилось. Что же касается колонизации тюрками Малой Азии, то в Турции существует именно тюркский язык. Свой тюркский язык сохранили и татары Крыма, и кавказское население Азербайджана. Так что феномена образования «индоевропейского языка», какой мы видим на примере тюрков Германии, у них не наблюдается. Таким образом, в отличие от Мурада Аджи, довольно подробно воспроизведшего картину заселения Европы тюрками в эпоху Великого переселения народов, нас интересует более ранний период. Именно тогда тюркский язык, никогда не входивший в семью индоевропейских народов, стал индоевропейским. Как это случилось, мы узнаем далее. Но подсказка лежит на поверхности – за счет взаимодействия тюркского языка германцев с языком местного населения. И если местное население стояло на более высоком уровне культурного развития, чем тюрки, то последние, не желая того, постепенно вбирали в себя его элементы – грамматические, лексические, словообразовательные. С позиций сравнительного языкознания таким более мощным языком являлся индоевропейский – язык ариев. Где, как и в какой мере он воздействовал на тюркский язык, мы выясним в последующих разделах данного исследования.
КЛАДЕЗЬ НАРОДНОЙ МУДРОСТИ – ФОЛЬКЛОРИСТИКА
А теперь попытаемся собрать воедино иные доказательства тюркской природы ранних германских народов – рассмотреть их фольклор и ранние письменные сочинения и проанализировать, насколько в них присутствует тюркская традиция. Названия народов, естественно, говорят о многом. Однако хочется видеть совпадения не только в названиях, но и в конкретных сюжетах фольклора, в конкретных образах. Существуют ли такие параллели между германскими и тюркскими сказаниями? Почему не сохранились тюркские книги в Европе? Если тюрки пришли в Европу со своим языком, письменностью и литературными сюжетами, то мы должны были бы находить их в европейских библиотеках, даже если эти книги были рукописными. Однако их нет. Мурад Аджи объясняет эту ситуацию так: «Инквизиция заставила людей многое забыть. Книги тюрков в Европе с XIII в. переводили на латынь, а оригиналы жгли или прятали. В кострах горело прошлое континента, его память. Нелепо исчезали страницы истории, многие навсегда. Та судьба постигла и богослужебную, и светскую литературу… Но “рукописи не горят”!» [4, с. 192]. Итак, против тюркской литературы германского происхождения встала римская католическая церковь. «Песнь о Роланде». Продолжая рассмотрение, Мурад Аджи приводит конкретные детали: «Например, немецкие “Смерть Альпхарта” или “Песнь о Роланде” когда-то звучали иначе, ведь их сюжет взят из древних тюркских поэм – сходство разительное! До мелочей. Это и подметил академик Жирмунский» [4, с. 192]. Напомню читателю, о чем идет речь. «Песнь о Роланде» – это национальное достояние французов. Вот как трактуют ее искусствоведы. «“Песнь о Роланде” (Chanson de Roland) – самый яркий памятник французского героического эпоса, возникший в конце XI – начале XII в. Основой этой поэмы, изображающей героическую гибель графа Роланда (якобы племянника Карла Великого) в битве с маврами в Ронсевальском ущелье (в Пиренеях), является исторический факт. В 778 г. Карл Великий, воспользовавшись распрями в мавританском эмирате, вступил в Испанию и завоевал несколько городов, но вскоре после безуспешной осады Сарагосы отступил, причем в Пиренеях баски уничтожили арьергард его армии. В этой схватке пал и Роланд (Hruotlandus) – маркграф Бретани. Очевидно, вскоре после смерти Роланда сложились песни о его трагической гибели; песни эти, постепенно развиваясь и расширяясь, перепевались в течение нескольких поколений, пока, наконец, в X–XI вв. они не оказались использованными жонглерами, обработавшими песенный материал в виде обширных законченных поэм; одной из поздних редакций таких поэм и является дошедший до нас текст “Песни о Роланде”. Развитие песен шло по линии постепенного осложнения сюжета и идейного углубления образа Роланда. В результате этого баски были заменены маврами, образ Роланда и картина Ронсевальской битвы были крайне гиперболизированы, прибавлена была вся история предательства отчима Роланда – Ганелона, и, наконец, походу Карла был придан религиозный пафос борьбы христианства с мусульманским миром. Для этого имелись предпосылки уже в VIII–IX вв., в связи с происходившей на юге Франции борьбой с арабами, имевшей характер национальной обороны и порождавшей патриотическое воодушевление; но еще более были усилены такие настроения в конце XI в., в атмосфере подготовки крестовых походов, когда сложилась “Песнь о Роланде”. Французский народ в “Песни о Роланде” выразил свой идеал прямоты, смелости и любви к родине. Феодальному партикуляризму и дворянскому эгоизму противопоставлена идея бескорыстной доблести и честного служения родине» [16, т. 45 (М., 1940), с. 229-230].
Что же касается академика В. Жирмунского, то у него действительно есть работа, где он сравнивает героический эпос разных народов [48] и где он обнаружил большое сходство тюркских и французских эпических поэм. Соответствие сказок. «Оказывается, знаменитые сказки о Коте в сапогах, аленьком цветочке, Колобке, братьях-лебедях знали на Алтае до Великого переселения народов. Удивительно? Еще бы… Изучая германский эпос, Жирмунский отмечал особую роль коня. Это помощник героя, его собеседник. Мотив прослеживался от древних сказок Алтая и иранской “Шахнаме” до старофранцузских и старонемецких баллад. Одно и то же. Выходит, западные рыцари всего лишь “копировали” тюркских богатырей?.. Так, поступки Роланда точно такие, как алтайского богатыря Улан Хонгора. Они же близнецы-братья. Лишь имена другие» [4, с. 192–193]. Продолжая, Мурад Аджи замечает: «Побратимства, поимки и испытания коня, любовь к оружию, выезд героя на охрану границ, женские образы, люди-лебеди обнаруживают удивительную близость европейских и тюркских сказок… Сюжет Кота в сапогах пришел в Европу из алтайской сказки о Лисе-свахе, те же слова, те же самые поступки… Золушка имела прототип на Востоке, в Кушанском ханстве, там вместо феи ей помогала Биби-Сеншанби, покровительница семейного счастья. И Царевна-лягушка, оказывается, когда-то говорила только по-тюркски… Как видим, изменения в западных сказках, конечно, были, но незначительные. Так, чуть-чуть. |
18
Комментарии (0)