Представьте себе, мои читатели. На дворе – начало XVIII века. Точнее 1702 год. Все эти кринолины, кафтаны, резание бород Петром I. Русская армия очухалась от Нарвского позора и, пользуясь тем, что Карл XII – далеко, начала потихоньку прибирать к рукам шведские крепости.
В сентябре началась осада шведской крепости Нотебург, которая какую-то сотню лет назад была русским Орешком, но потом, в Смутное время оказалась в руках шведов. На этот раз русская армия тщательно подготовилась к осаде – командиры, наученные горьким опытом Нарвы, старались предусмотреть все.
Готовились настолько серьезно, что даже устроили легендарную теперь Государеву дорогу, по которой волоком перетащили из Белого моря в Онежское озеро два корабля «Святой дух» и «Курьер». Но Государева дорого – это отдельная история, требующая большого и обстоятельного рассказа, поэтому про нее как-нибудь в другой раз. Сегодня – про шведских жен и Петра I
26 сентября 1702 года русские подошли к Нотебургу.
1 октября началась бомбардировка. И в крепости резко стало неуютно. О каком уюте может идти речь, когда ядра того и гляди залетят в спальни и на кухни. Тем более, что комендант Нотебурга Шлиппенбах засел в оборону, рассчитывая, что к нему подойдет помощь. Но помощь не пришла…
3 октября шведы ударили шамад.
Шамад – это специальный музыкальный сигнал, который подавала одна из сторон, сообщая противнику, что хочет передать письма или предложения. Обычно это делал барабанщик или трубач. И по тогдашним писанным и неписанным законам и правилам, а войну тогда и еще много времени после старались вести в некотором роде по-джентльменски, хоть и не всегда получалось, этот гонец был неприкосновен.
Более того, на то время, пока посыльный находился у противника – боевые действия останавливали, пока барабанщик не вернется. Впрочем, могли и не вернуть – такие случаи тоже бывали и с нашей, и со шведской стороны. И каждый раз такие истории с задержкой посыльных барабанщиков или трубачей приводили к большим скандалам. Да, люди воевали друг с другом, но при этом – о репутации в глазах противника беспокоились. Мол, расстроится, что мы воюем не по правилам, что люди скажут…
Так вот, когда грянул шамад, то Петр I, конечно, рассчитывал на то, что к нему обращается комендант. Но на этот раз это был не он, а жены офицеров. Супруга коменданта Густава Вильгельма фон Шлиппенбаха послала барабанщика к русским командирам с просьбой
«во имя всех офицерских жен … о позволении зело жалостно, дабы могли ис крепости выпущены быть ради великого беспокойства от огня»
Тогда Петр I дал свой прекрасный ответ, назвавшись бомбардирским капитаном. Мол, он не может беспокоить своего маршала по таким пустякам. А потом галантно раскланялся, заявив, что жены
«…изволили б и любезных супружников своих с собою вывесть купно. И с тем того барабаншка, потчивав, отпустил в город…»
Так и не получилось у шведских жен свалить от своих мужей, облегчив тем в общем-то осаду.
А дальше был кровопролитный и жестокий штурм 11 октября. Тот самый, во время которого выяснилось, что штурмовые лестницы короче, чем требуется. Тот, во время которого Петр передал Голицыну, чтобы он отступал, но получил от него ответ:
«Скажи Государю, что теперь я принадлежу не Петру, а Богу»
И потом была почетная капитуляция, по которой шведам разрешили оставить крепость с оружием и знаменами. И с женами, разумеется, тоже.
А Нотебург уже навсегда стал русским. Ключ-городом. Шлиссельбургом.
Комментарии (0)