С древними историками в вопросе наличия в былые эпохи сегодня по разным причинам высохших водоемов солидарны и современные ученые:
«“Каспийское море… питаемое подледниковыми водами, имело значительно большие размеры и заполнило собой всю Прикаспийскую низменность до краев, а избыток воды сливался через Кумо-Манычскую впадину в замкнутый бассейн Черного моря” (Магомедов М.Г., Каспаров С.А., Тупик Н.В. Циркумкаспий в голоцене)» [235] (с. 99).
Вот как описывает этот слив разбухшего Каспия в Черное море Плиний:
«…устье высыхает во время отлива» [293] (гл. 5, аб. 17).
То есть описание очень четкое и максимально приближенное к действительности поведения огромнейшего в ту пору водоема, включающего в себя половину нынешней территории Западной Сибири.
«…добывание серебра в Сибири инородцами производилось в XII стол.; о Юграх записано под 1139 г., что когда новгородцы осадили их город, то “выслаху к ним с льстьбою, рекуще тако: яко копим сребро и соболи и ина узорочья, а не губите своих смерд, а своя дани”. След. новгородцы получали от югров меха и серебро (I Новг. 21. В горах по Енисею находятся изгарины и плавильни древних тамошних рудокопов… Эти старые рудокопни обыкновенно называются в Сибири Чудскими копями). Вероятно, Иван Данилович Калита намекал на это серебро, когда просил у новгородцев серебра закамского» [265] (с. 128).
То есть ясак с поселившихся в нашей Синей (восточной) Руси инородцев мы собирали не только соболями, но и серебром. А потому, дабы облегчить чуди выплату нам дани, устроили производство для плавки драгметаллов.
И вот где начиналась в средние века эта наша земля, отделенная от суши Северным морем:
«Западно-сибирская равнина и сейчас представляет собой одно сплошное болото. А возвышенность, ограничивающая ее с востока, называется Белогорский Материк — весьма говорящее название» [188] (с. 170).
Но интересно в плане нами обнаруживаемого выглядит и наименование самого этого водоема, омывающего обнаруженный нами материк:
«…славянские (русские) купцы предпринимали свои поездки… по Джурджанскому (Каспийскому) морю… по пути “из варяг в греки”…» [232] (с. 298–299).
То есть вовсе не через Днепр, что выясняется, лежал этот наш не только древний, который мы уже разобрали, но даже куда как более близкий к нашим временам — средневековый маршрут. Конечным пунктом этого маршрута была Хива, что констатирует Татищев из свидетельств авторов раннего средневековья о 43-дневном туда пути по Балтийскому заливу из Дании — «украшение Греции».
В географическом словаре Якута (умер в 1229 г.), со ссылкой на Бируни, сказано:
«Море, которое на западе обитаемой земли омывает берега Тандши и Андалузии, называется Всеокружающим морем… От сих стран сие великое море распространяется к северу, к стране славян, и выходит из него на севере славян большой канал, проходящий в стране махомеданских болгар… оно (море) распространяется к востоку, где между его берегами и последними пределами турков находятся пустые, необитаемые, неизвестные страны и горы» [301] (с. 541).
Венелин поясняет:
«Этот-то канал, говорит он, называется морем Варяжским, ибо варяги (народ) живут у берегов оного. От сего-то народа… продолжается к востоку (через Россию) в северный океан (который, по понятиям Бируни, распространяется к северу до половины Сибири), между берегами коего и северными границами Туркестана находятся необитаемые острова, т.е. Сибирь» [301] (с. 542).
О чем здесь разговор? О Балтике, связанной каналом, по которому и проходил путь «из варяг в греки» в Каспийское море?
Судя по всему, так считает Венелин. Но разговор здесь, что на самом деле, идет о вытекающей из Тургайской ложбины многоводной реке. Эта река и является остатком реки Океан. Далее эта вода от таящих ледников Восточной Сибири из переполненного Каспия через Кума-Манычскую впадину и через низменность реки Сарья и Никомидию, так как Босфора еще нет, идет в Мраморное, а затем и Средиземное моря. Откуда, у берегов Андалузии, избыток воды и выливается через Гибралтар в Атлантический океан.
В этот момент уровень воды в Черноморском и Каспийском бассейнах был выше нынешнего уровня мирового океана где-то на 40 м. Именно на таких высотах и расположены оставшиеся до наших времен прекрасно сохранившиеся крепости на территории Крыма. Они, судя по очертаниям береговой линии, когда-то были построены под уровень моря, на 40 м более высокий нынешнего. Прекрасным примером здесь является Судакская крепость. Ведь на сегодняшний день береговая линия перед ней совершенно ровная. А потому не понятно, почему крепость построена именно здесь, где береговая линия прямая как стрела, а не в пяти километрах отсюда в Новом Свете, где имеются просто шикарнейшие бухточки для защиты кораблей в случае штормовой погоды. Но поднимите уровень моря на 40 м, и станет понятным, что когда-то крепость располагалась на полуострове, имеющем сразу две прекрасные бухты. Именно их и охраняли теперь выглядящие какими-то слишком здесь одинокими и ненужными крепостные башни. Они, судя по всему, охраняли вход в гавань. И уж чьими были эти крепости, гадать также не стоит — ведь Черное море именно в ту пору и именовалось — Русским.
Русскими же являлись и поселения вдоль залива, некогда расположенного над нынешней Тургайской низменностью.
Русскими же были и пути из Балтики, именуемые «из варяг». И кем на самом деле являлись эти самые варяги нам сегодня распрекрасно известно из раскопок Дьяковской культуры, чье появление вдоль Москвы реки, то есть самого центра этого сообщения, датируется серединой I тысячелетия до Р.Х.
А вот каким был здесь климат еще в те времена, когда север Скандинавии захватывал Пояс мира. Бакуви (перевод Дегиня [Desguignes]):
«…есть страна на берегу Северного моря, выходящего из Северного Океана и впадающего в Южное море… на берегах коего находится упомянутая страна; она удалена к северу; в ней очень холодно, воздух густой с безпрестанным снегом: растения и животные не могут существовать в ней по причине жестокого холода, мрака и снега (Not. Et Extr. II, p. 543)» [301] (с. 552).
Так выглядел Русский Север уже в XIV в.
А вот как именует варягов, живущих на берегах пролива между Балтикой и Герканским морем, Абу-л-Касым ибн Хаукль (XII в.):
«А страна славян длинная, обширная. Пролив, следуя от Окружающего моря в сторону [народов] йаджудж и маджудж, рассекает их (славян. — Т. К.) страну; продолжается [пролив] западнее к стороне Трапезунда, затем к Константинополю и делит их (славян. — Т. К.) страну на две части» [451] (с. 91).
А вот Хаукль описывает нашу кругосветку «из варяг в греки»:
«Море Хазар. Это море не соединяется ни с одним из морей на поверхности земли, ни способом смешения, ни способом связи, кроме того, что входит в него из реки русов, известной как Итиль» [451] (с. 92).
Причем:
«Говорят, что эта река выходит из [области] Мраков, никто не знает ее начала и никто не достигал ее истоков» [451] (с. 93).
То есть описываемый ибн Хауклем Итиль — это вовсе не Волга. Ведь вот откуда в описываемую эпоху, а это середина XII в., брал свое начало Итиль:
«Областью Мраков арабская география называла северные территории, недоступные из-за холода и сумрака; морем Мраков позднее назывался Северный Ледовитый океан» [451] (прим. 41 к с. 93).
То есть Итилем здесь именуются воды, вытекающие из моря, расположенного на территории нынешней Западной Сибири.
«…а она (река Итиль. — Т. К.) связана ответвлением, ведущим от нее к проливу, [который] выходит из земли Византия, с морем Окружающим. И если человек объедет это море, то вернется к тому месту, с которого начал [свой путь], без помех, и не пересечет ему [дорогу] ничего, кроме реки (Итиль. — Т. К), [которая] впадает в него и разливается в нем» [451] (с. 92).
То есть описывается как раз наша кругосветка «из варяг в греки», где «из варяг» является следованием из моря мрака — Северного моря, заливавшего в ту пору Восточную Сибирь. Причем, об обратном пути русских кораблей не может быть и речи — они не пройдут в обратную сторону: ни Кума-Манычскую впадину, ни рукав у Никомедии, ни Дарданеллы, ни Гибралтар. Но возвратятся из своего странствования, обменяв лен (порт) на вино в Порто (от того: порт-вейн), по нашим речкам, которые созвучно своему назначению у нас и именовались: Северная и Западная до вина (Двина).
Причем, чуть ранее, до резкого понижения уровня мирового океана, и самой Волги еще нет. Но на этом месте находится связывающий Балтику с Гирканским морем канал. Адам Бременский:
«Оный залив местные жители называют Балтийским, так как он тянется через области скифов вплоть до Греции на большое расстояние наподобие пояса» [253] (с. 87).
До Греции — то есть до восточной гардарики. Гельмольд (XII в.):
«Один рукав этого моря разливается от Западного океана к востоку и называется Балтическим, потому что он на подобие balteus, т.е. пояса, тянется длинною полосою через Скифские земли до Греции (т.е. Руси)» [422] (с. 713).
Столицей же этой самой «Греции» в ту пору являлся:
«Острогард русский, которого столичный город есть Хиве… преславное украшение Греции» [113] (Гл. 17).
И вот где находилась эта удивительная Русская (или греческая?) Хива (Кива — Киев?). Максуди:
«…канал Хива, он также велик, по нему плавают суда… до Джурджании…» [340] (с. 190).
То есть Хива — это канал. Похоже, что здесь имеется в виду все та же Тургуйская ложбина. Откуда пускались в свою кругосветку варяги. И находится этот канал при впадении в Джурджанское море. Чье само название говорит о том, что товарами через него обменивались с таинственной далекой страной джурдженей. То есть похоже, что именно это Северное море, которое находилось в районе нынешней Восточной Сибири, и именовали морем Джурджан.
Однако ж одноименная китайской Джурджании область, если следовать пересказам арабских авторов, в те времена находилась и в Средней России. Вот как арабы именовали главный город этой страны:
«Хорезм находится в конце пятого пояса… Хорезм не имя города, но области в целом. Что касается главной ее столицы, то теперь (она называется) Джурджанией… Население называет ее Гургандж» [334] (с. 481–482).
Здесь либо Ургенч, либо все та же Урга=Югра (обыкновенный при общении с арабами переход от Гю-рга в Юг-ра). Потому и наименование самого моря Джурдженьским говорит все о тех же мореплавателях, которые в былые времена и бороздили его просторы на своих кораблях.
Причем, Хива — это не только наименование канала, по которому следует отправляться в таинственную страну джурдженей. Максуди, при перечислении городов этой таинственной страны, упоминает и Хиву [340] (с. 188). Так что и здесь все сообщения сходятся в главном.
А ведь уже при царе Федоре, сыне Ивана Грозного, упоминаются послы:
«…юргенские…» [339] (гл. 51, с. 283).
То есть наша Югра нами же, но позднее, именовалась уже Юргой.
А вот где находилась эта таинственная местность:
«…от Нишапура до Мерва 10 дней пути, от Нишапура до Герата 10 дней, от Нишапура до Джурджана 70 дней» [338] (с. 148).
То есть этот город (см.: [2] (с. 258) «Завоевания арабов VII–IX вв.»), судя по расстоянию, необходимому для путешествия туда сухопутных варваров, находился или на берегу моря, располагавшегося в ту пору на территории Западной Сибири, или, второй вариант, на берегу какого-то моря, которое в ту пору находилось в районе нынешнего Балхаша. Может быть, именно оно и именовалось сухопутными варварами арабами некогда Джурджанским? И может та еще древняя Хива=Кива=Киев располагалась у вытекающего из этого моря судоходного канала, за перемешанную с грязью воду и именуемого нами Итиль (это ил)?
А вот мы эти заморские дальние от нас территории именуем таинственной Югрой. Средневековые европейцы эти же земли именуют Грецией. А Хива, главный порт нашей морской Державы, — славное ее украшение.
А вот что об этом месте, откуда вытекают ледниковые воды, собираемые морем Джурджан, сообщает арабский путешественник ал-Гарнати (XI в.):
«И отправился я по морю к стране хазар. И прибыл к огромной реке, которая больше Тигра во много-много раз, она будто море, из которого вытекают большие реки (В готской рук. (л. 206) текст искажен пропусками: “Как будто вытекают из нее огромные реки мимо города, который называют Сахсин”). И на ней находится город, который называют Саджсин, в нем сорок племен гуззов... У них [гуззов] большие дворы, а в каждом дворе — покрытый войлоками шатер, огромный, как большой купол, один вмещающий сто и больше человек. А в городе купцов разных народностей и чужеземцев и арабов из Магриба — тысячи, не счесть их числа» [449] (с. 28).
То есть заправляют здесь всем гуззы (руссы) и для приезжих мусульман содержат огромные под их стиль обитания жилища — войлочные шатры, куда набивают, при нужде, до сотни иноплеменников. И те не фыркают, но лишь удивляются благоустройству этого для них жилья.
Сами же местные русы живут совсем в иного рода жилищах:
«Их зимние дома — из больших бревен сосны, положенных один поверх другого, а их крыши и потолки из деревянных досок. И разводят они [в домах] огонь… и внутри домов жарко, как в бане, а дров у них много» [449] (с. 28).
Если бы здесь разговор шел об Астрахани, то как бы можно было сообщать, что дров у них много? Мало того, откуда в степях взять столько бревен для строительства из них домов для сорока племен руссов?
Потому описываемая местность больше смахивает на окрестности Тургайской ложбины тех времен, когда из нее вытекали воды, своим количеством в десятки раз превышающие Тигр — одну из величайших рек того времени. Причем сообщается, что это показавшееся путешественнику гигантским русло у данной реки вовсе не единственное.
Но и здесь же где-то недалеко располагалось месторождение соли:
«А за этими реками и горами на несколько дней пути протянулась земля, вся покрытая солью, красной, и белой, и синей, и разных других цветов. Наполняют ею суда и везут по этой реке в Булгар. А между Саджсином и Булгаром по этой реке [надо плыть] сорок дней» [449] (с. 31).
Между Астраханью и Казанью, заметим, расстояние много меньше. Потому разговор идет вовсе не о них. То же касается и Соликамска.
Но лишь уровень воды некогда имеющихся здесь гигантских морей резко падает, огромным нашим судам уже становится неуютно среди лишенных глубоководных гаваней морей. Потому часть населения перемещается отсюда на Русскую равнину, а оставшиеся подвергаются нападению орд Чингиз-хана. Вот почему уже после падения городов Средней России под ударами неисчислимых монгольских орд, мореплавание в здешних краях резко прерывается. А потому туземному весьма примитивному варварскому населению приходится после этого перевозить свои грузы лишь караванным способом доставки: очень невыгодным и очень среди неандертальской породы аборигенов здешних мест опасным. В чем согласны между собой вообще все европейские путешественники, волею судьбы вынужденные сухопутными маршрутами проходить через земли этих дикарей. В чем согласуются рассказы Иосифа Барбаро и Контарини, венецианских послов в Персию. На том же пути и с такими же проблемами столкнется и Адам Олеарий. Но им все же посчастливилось добраться через степи Кавказа домой и описать свои путешествия. Многим же подобного рода путешественникам, судя по всему, отсюда выбраться так и не удалось. Они восвояси не вернулись, а потому мемуарной о себе литературы, что и понятно, так оставить и не смогли. А Контарини, например, раз десять попадал в патовые ситуации, когда местные примитивные царьки уже готовы были его либо убить, либо продать в рабство. Так что очень и возможно, что он является счастливчиком, лишь одним из десяти, который все же воротился в родные пенаты, избежав пленения или смерти от туземных дикарей Кавказа и прикавказских степей. В иные же времена здесь все было совсем по-другому.
Но и впоследствии на кораблях в здешние воды заходят лишь наши купцы. Вот что нам сообщает на эту тему арабский путешественник Ибн-Хордадбе:
«Что же касается купцов-Русских — они же суть племя из Славян — то они… ходят на кораблях по реке Славонии (Волге), проходят по заливу хазарской столицы… ходят к морю Джурджана и выходят на любой его берег» [234] (с. 49).
Вот как обрисовывает безразмерность этого нашего в ту пору внутреннего водоема, включающего в себя несколько морей, Адам Бременский:
«Восточное море, море Варварское, море Скифское или Балтийское это одно и то же море, которое Марциан и другие древние римляне называли Скифскими… море это, начинаясь от Западного океана и пролегая между Данией и Норвегией, простирается на восток на неизвестное расстояние» [253] (с. 87–88).
То есть даже в XI веке европейцам пределы этого нашего внутреннего моря были совершенно неизвестны. Да, они знали, что этим путем можно добраться до сердца Средней России (Восточной Гардарики) — до Хивы. Но куда вообще простирались просторы этого загадочного тогда для них огромнейшего водоема, им было не известно.
Но никто не только из западных, но и из восточных варваров в данной местности плавательных средств не имел:
«Царь же хазарский не имеет судов и его люди не привычны к ним» [234] (с. 133).
А вообще мир, по мнению арабов:
«…начинается на востоке от севера страны Яджуджа (отдаленный север [таинственная страна Сибур — А.М.]), затем проходит по стране Турка, затем — по берегам моря Джурджан (Каспийское море), прилегающим к северу…» [234] (с. 25).
То есть на север от этого огромного моря, по тем временам, о чем свидетельствуют арабские путешественники, ничего обитаемого не было. То есть море, судя по данному повествованию, вовсе не Каспийское, но занимающее половину Западной Сибири. Далее, то есть на север от него, шли сплошные льды Гипербореи.
А вот как арабы представляли себе географию северо-востока тогдашнего обитаемого мира. В описании средневекового географа Истахри значится:
«“Земля Син находится между морем, Тагазгазом, Тибетом и Славонией; она длинна, равно и широка, около двух месяцев. Рус есть народ в соседстве с Булгаром, между сим последним и Славонией” (Liber Climatum, ed. Moeller. р. 2)» [234] (с. 191).
То есть на востоке, что следует из приведенного рассказа арабского картографа, — Желтое море; на юге — Тагазгаз (Вьетнам?); на западе — Тибет; на севере — Славония(!).
И второе. Нынешняя территория России разделена на три части. С запада на восток: Русь, Булгар, не граничащее ни с какими землями на севере море, Славония. То есть таинственная страна Сибур. Чей главный город Руса (Улан-Удэ). Границей же этой Славонии является Великая Китайская стена, смотрящая своей боевой частью в сторону Китая.
Мало того. Река Волга течет в противоположную нынешнему ее направлению течения сторону. То есть вода из переполненного Каспия вытекает и в Азовское море и в Балтику единовременно.
Но это как раз то, о чем и повествуют средневековые немецкие путешественники.
Вновь обратимся к пересказу маршрутов русских купцов раннего средневековья. Ибн-Хордадбе сообщает, что они следовали на своих кораблях:
«…в море Джурджана, затем к Балху и Мавараннагру [Мавераннахру — А.М.], потом до Сина (Китая)» [234] (с. 49).
Так что купцы наши, что свидетельствуют арабы, проходили на своих судах по морю загадочных джурдженей аж в сам Китай.
Но каким же образом воды этого просто колоссального по тем временам водоема могли доходить аж до границ Поднебесной!?
Все на сегодняшний день заполняющие Среднюю Азию, Монголию и северо-запад Китая пустыни, судя по всему, в те еще времена представляли собой дно внутренних морей. Складки же местности говорят о том, что все они для плавания на восток были более чем удобны. Конечно же, время их исчезновения остается нам пока не известным. Но происходит это не от того, что этим никто не интересуется, но лишь по той причине, что ученый мир принял на веру теорию о миллиардах лет существования планеты. Если же всего лишь отбросить заученные со школьной скамьи представления о порядке образования нынешнего лика планеты, то все нами обнаруженные пути сообщений запада с востоком, то есть межславянские сообщения Русь–Словения–Китай, будут достаточно подробно изучены и более чем четко описаны в самых последних деталях.
Пока же, что прискорбно, разговор идет о каких-то ни с чем не согласующихся миллиардах с миллионами. Которых, между тем, не могло быть лишь потому, что не могло быть никогда: сама наука уже давно в своей ненаучности своими же открытиями и расписалась. Ведь и генетика, и палеонтология, и практически все иные науки давно развенчали этот нами зазубренный в ученическом возрасте миф. И что же?
А воз и ныне там: хоть практически все науки с научной точки зрения прекрасно доказывают, что жизни на земле не более 10 тысяч лет. Но нынешним Геростратам от науки на эдакую с их точки зрения не стоящую внимания неприятность — наплевать: они будут продолжать пытаться выковыривать из чужих глаз микроскопическую сориночку, и не пытаясь при этом замечать в своем собственном глазу бревно.
Библиографию см.: СЛОВО. Серия 2. Кн. 3. Гибель Гипербореи
Комментарии (0)