«Есть основания полагать, — сообщает архитектор-рестовратор П.Б. Барановский углубленно исследовавший за свою долгую жизнь Русский Север на предмет изучения происхождения нашей культуры зодчества деревянных церквей, — что деревянное шатровое зодчество утвердилось на Руси еще в дохристианскую пору… На севере “шатры” были распространены повсеместно — от Кольского полуострова до Аляски» [27].
То есть еще тысячелетием ранее, и это как минимум, весь Русский север уставлен русскими деревянными церквями, которые сохранились вплоть до начала XX в. А такое ну никак не увязывается с изобретенной о нас немцами исторической парадигмой. Потому реликты эти были безжалостно снесены захватившими власть в стране инородцами.
Но остались сами исследования Барановского. А они сообщают, что до возникновения Руси Рюрика существовала еще и другая Русь. Причем ее формирование произошло даже несколько ранее образования Персидским Царем Киром первой мировой Державы. Судя по всему, именно сюда отправились из Вавилонского пленения 10 Израилевых колен. Понятно, к нынешним евреям они отношения не имеют никакого. Точно так же, как и та местность, в которую они затем возвратились. А местность эта именуется Европа. Где опаи — ст.сл. возвращение. То есть белый континент именуется достаточно на первый взгляд необычно: возвращение евреев. И кто такие эти «евреи» свидетельствует и древнее название белого континента арабами: Аруша (аль-Руса).
Сам же термин еврей в иные эпохи означал лишь человека, проживающего за рекой Евфрат. То есть это вовсе не национальность, а принадлежность к жительству в определенной местности. А потому здесь не следует все же смешивать представителей колен Иакова-Израиля, разговаривающих на арамейском языке (Яков — Ие кова — ст.сл. Богом жалованный), и их черных рабов хананеев, родным наречием которых уже является иврит.
А ведь еще архиепископ Войно-Ясенецкий знал на эту тему что-то очень существенное, что не дошло по каким-то причинам до нас:
«Что же скажем о народе еврейском?.. Можно ли ко всему народу отнести слова евангелиста Иоанна: “Пришел к своим, и свои Его не приняли?” Конечно, ныне это относится к тем только, которые кричали: “Распни Его!” А это было меньшинство народа. Народ же в массе своей уверовал во Христа, и от него (т.е. не от Христа, а от евреев — Н.С.) ведет свое начало весь род христианский. И правильно будет сказать, что народ Израильский оказался достойным своего избрания Богом» [137] (с. 607).
Странные казалось бы слова…
Но здесь, на самом деле, нет ничего загадочного: те древние евреи, в чьей среде родились будущие апостолы и Богородица, — это мы. Ведь именно по этой причине до нас доходят такого рода сообщения о нашем кровном родстве с теми древними «евреями» и в дореволюционные времена:
«Скажите нашему крестьянину: не брани евреев, ведь Пресвятая Богородица и все апостолы были евреями. — Что он ответит? “Неправда, — скажет он. — Они жили тогда, когда евреи были русскими”» [118] (с. 236).
Вот почему:
«…Достоевский не был единственным антисемитом, отождествлявшим русских с евреями» [619] (с. 81).
Что такого особого, нам теперь неизвестного, они знали тогда?
Да и география в ту пору была совершенно иная, о чем имеется просто масса свидетельств людей, проживающих на просторах Евразии в древние времена.
Татищев, в бытность свою еще не знавший тех историй, которые о нас впоследствии накрапают немцы, вот какие удивительные нестыковки нынешних географических понятий с прежними отмечает в своих исследованиях:
«Гельмольд в самом начале пишет: “Залив тамошнего моря от западного океана к востоку простирается; из-за того Балтийским прозван, что наподобие пояса долгим течением мимо скифских областей простирается до самой Греции”» [113] (Гл. 17).
Адам Бременский:
«Даны же утверждают, что протяженность этого моря проверена не раз на опыте многими. По их словам, некоторые при благоприятном ветре за месяц добирались из Дании до Острогарда Руссии» [253] (с. 88).
То есть в те еще времена Балтийское море соединялось проливом с Каспием и Черным морями. А даны утверждали, что за месяц из своей пиратской метрополии они могут добраться до Хивы — главного города Средней России. Татищев считает это мнение ошибочным:
«И это же уже от той ошибки, которую я многократно исправлял, поскольку верили, что оный залив Финландский к Кавказу простирается, оттуда уже Меотийское озеро примешивается и Каспийское море и Понт, так что к самой Греции плыть можно…» [113] (Гл. 17).
То есть на огромных океанских кораблях можно было совершать плавания там, где сегодня это сделать давно уже невозможно.
Но и много позже встречаем достаточно удивительное перемещение океанских судов из акватории в акваторию:
«Из Астрахани Стенька с товарищами отправился на Дон 4 сентября на речных стругах, данных воеводами вместо морских и на десяти морских, которые Стенька удержал за собою, вопреки обещанию отдать их» [130] (с. 565).
Как он доставил на Дон наши огромные корабли Каспийской флотилии (своим водоизмещением они превышали каравеллы Колумба в 8 раз)?
Значит, и к XVII в. какие-то протоки, соединяющие эти две акватории, еще оставались в использовании. Много же ранее, что и естественно, с такими перемещениями не могло быть каких-либо проблем. Вот что сообщают арабские путешественники X века о сухопутных кочевниках, не имеющих возможности летом переправиться в Хазарию. Что говорит о том, что Каспийское и Азовское моря в те времена соединял достаточно многоводный пролив:
«Туркские кочевники — гуззы приходят в этот край и зимуют здесь; часто же замерзает вода, соединяющая реку Хазарскую с рукавом Найтаса, и Гуззы переправляются по ней со своими конями, — ибо вода эта велика и не ломается под ними по причине сильного замерзания — и переходят в страну хазар. Иногда выступает им на встречу хазарский царь, когда поставленные им люди слишком слабы, чтоб удержать гуззов препятствовать им в переправе по замерзшей воде и удалять их от его государства. Что же касается лета, то турки не имеют тогда дороги для переправы по ней» [234] (с. 131).
Вот еще подтверждения о наличии в древности между всеми вышеуказанными акваториями морских проливов:
«…как Плиний Каспийское с Меотисом и Северным океаном соединенным полагал, гл. 14, н. 69, 71, 78, так здесь Балтийское с Меотисом соединено» [113] (Гл. 17).
И еще очень интересный момент. Путешествие в нашу Хиву они именуют путешествием в Грецию:
«Адам Бременский пишет, о положении Дации, с. 36, хронограф Саксон, с. 162: “Из Шлезвига корабли отпускают в Славонию, или в Швецию, или в Семландию и до самой Греции”. Пространнее он на другом месте объявляет в Истории естляндской, с. 19: “Ежели морем поплывешь от Шлезвига или Олденбурга (Езда из Швеции к грекам водою, у Нестора точно так же, н. 17, описана ниже, н. 62), чтоб приплыть к Юмине (Виннете, или Юлину), от самого города паруса поднявши, в сорок три дня поспеешь в Острогард русский, которого столичный город есть Хиве, подражая скипетру константинопольскому, преславное украшение Греции”» [113] (Гл. 17).
Грецией, судя по всему, именуется, всего лишь, восточная гардарика — Хива.
Что-нибудь понятно?
Лишь в том случае, если уяснить, что путь «из варяг в греки» всегда всеми и считался нашим путем внутренних межславянских сообщений. Что здесь и особо подчеркивается. Причем, уровень мирового океана был в ту пору, как уже выше не раз подчеркивали, выше нынешнего на 145 м, что вполне позволяло из Балтики без каких-либо проблем не преодолевая мощное течение океана, о котором ни одним из выше процитированных авторов не сказано ни слова, добраться до восточной гардарики — Хивы. Дании же и Шлезвига, Олденбурга и Винеты — в ту пору существовать на нынешнем их месте не могло — они были скрыты еще под водой. Потому Адам Бременский именует Данию — Дацией, а Венету — Юмине. Несколько позднее, когда вода уйдет, уже появятся и Дания, и Венета, и Ольденбург. А потому уже поздние авторы высказывания Адама Бременского будут пытаться привязать к этим очень известным им городам и странам. Но будут при этом, что и естественно, сильно удивляться этому Балтийскому заливу между Северным морем и Каспием.
Но являлись ли мы в ту пору единой страной? Ведь лишь при наличии Великой державы можно было бы вообще разговаривать об этом столь сказочно выглядящем теперь пути.
Татищев пишет:
«…гард в старину город, крепость или область значило, ибо и Острогард не восточный град, но область… Сего ради Гардарикия есть как бы царство, область, и без придатка сего рик находится, как Одд монах в житии Олая Тригвонида сказал, с. 15: “В наступающей весне в Гарду восточную (или Руссию восточную) пошедши… От сих речей и от иных многих явствует, что все царство Русское от границ шведских к самому югу и к востоку названо Гардарикиею”» [113] (Гл. 17).
То есть и страна обширнейшая у нас была. Что также многие древние историки подтверждают.
Недавно археологи откопали на территории нынешней Германии наш славный город Венету. Однако ж и древние о нем говорили:
«Гельмольд… объявляет, кн. И, гл. 7: “На устье Одеры в старину был преславный город Виннета, служа пристанью весьма замечательной для посторонних и греков, около проживающих”. Подлинно, что был оный одним из больший городов, заключающихся в Европе, в котором жили славяне…» [113] (Гл. 17).
Так что и Татищев подтверждает проживание в Европе славян. Мало того, какие-то греки, рядом проживающие, также имели в этом городе свои фактории. Греками же Запад именует нас.
Этот город, судя по всему, был выстроен после падения уровня мирового океана в XI веке. К нынешним временам он уже оказался затоплен водами Балтики, с тех пор вновь поднявшейся на 10–15 м.
Но есть упоминания о «греческих» городах, стоящих и по сей день:
«Адам Бременский, кн. II, гл. 13: “Руссов престольный град, преизрядное греков украшение, есть Хива…”» [113] (Гл. 29).
То есть Кива — Киев.
Все, казалось бы, просто прекрасно сходится: наш Киев назван Кивой, а вместе с тем и столицей. Что еще надо?
Но вот закрадывается некоторое сомнение: а почему это мы Хиву обязаны в Киев переносить? Ведь хвастанул же человек, что в эту далекую «греческую» Хиву, столицу русской восточной Гардарики, можно из Шлезвига, расположенного на берегах Балтики, всего за каких-то 43 дня доскочить.
А ведь если добираться до Киева, то скорость этого удалецкого «доскочить» что-то уж слишком не велика получится: 2 км в час!
Это что, издевательство?
Да этого «лихого морехода» калека по суше на костылях как мальчика «обштопает»!
Теперь прикидываем: успеем ли за это время добраться до настоящей Хивы. Наша скорость должна быть не менее 7 км в час. Много это или подойдет?
При нормальном попутном ветре, о чем и желал поведать хвастун-рассказчик, скорость корабля в Балтийском море будет и еще выше. Но мы не учли и тот факт, что как в Балтике, так и на Каспии, в отличие от движения по рекам, можно будет двигаться и ночью. А потому требующуюся нам скорость можно уменьшить и до 6 км в час.
Но дело-то все в том, что эти два моря соединял в те времена морской залив:
«Сведения Геродотовы не простирались на север выше Харьковской губернии по той причине, что он почитал Балтийское море идущим дугой к Каспийскому» [216] (с. 109).
И так считали и все последующие историки, включая и того же Адама Бременского. То есть подтверждение нашей гипотезы свидетельствуют практически все жители тех древних времен: от V в. до Р.Х. и вплоть до позднейших времен, когда грамоте стали обучены даже немцы.
То есть нами уточненный рассказ соответствует ходу морского судна именно к тому городу, который и теперь имеет совершенно то же название — Хива.
А теперь вспоминаем про путь богатыря Чалота, которым хаживал и Чингисхан:
«Той тропой, что ходил через Саяны Чалот, никто не ходил… Только раз, много веков спустя, совершая набег на Русь… Чингисхан провел по ней дикие рати свои» [89] (с. 233).
А ведь там, в легенде, вполне конкретно сообщается о том, что Чингисхан, проламываясь через Саянские хребты, шел войной не на экзотическую страну Ховарезмию, но совершая набег на Русь.
И вот в эту часть, как теперь получается, некой Острогардии, то есть разгромленной Чингисханом Ховарезмии, следует отнести:
«…владения Хивинские, Бухарские и большую часть Персидских» [55] (с. 271).
То есть реки Вавилонские, куда некогда и выселили из Палестины опальных израильтян, находились в Средней Азии. И это было исполнено вавилонянами по вполне понятным причинам: многочисленное население Древней страны Иудея сажать у себя под самым боком было бы достаточно опасно (Иуда: Ие уда — Божье колено). Потому, как обычно и бывает, их просто обязаны были поселить где-нибудь на периферии. А в момент еще отсутствия у властей под рукой исправительно-трудовой Колымы отправка пленных в места дикие и в те времена необжитые, потому что холодные, каковыми и являлась в ту пору Средняя Азия, выглядела явлением вполне нормальным.
Но где доказательства того, что в Средней Азии в те древние времена поселились именно мы — русские?
Вот как выглядит та местность, лишь в недавнее время обследованная археологами:
«…в одном только Балхе было двести бань для странников и 1 200 мечетей» [55] (с. 272).
Что такое 200 бань?
В Константинополе для наших купцов предоставлялась одна. И такое ощущение, что греки к ней отношения не имели никакого — им она была вообще ни к чему.
Но для какого же рода «странников» в Балхе столько бань содержалось? Чьи купеческие караваны там останавливались с такой удивительнейшей интенсивностью? Может, это была столь про себя любящая прихвастнуть Европа?
Смотрим, что о ней в этом плане сообщает Солоневич, некогда проживающий там не во времена царя Гороха, и даже не во времена мрачного и грязного средневековья, о котором идет речь, но в самом что ни есть мессианском цивилизаторском для Германии веке — в двадцатом:
«В Европе бань не было. И сейчас, больше двухсот лет после Петра, бань в Европе тоже нет. Города моются в ваннах — там, где ванны есть, деревня не моется совсем, не моется и сейчас» [110] (с. 434).
И как много у них этого «удовольствия» на душу населения имелось?
Даже не в грязное и мрачное средневековье, времен монгольского нашествия, но уже во времена нашествия на нас Адольфа Гитлера:
«В том же городке Темпельбурге, о котором я уже повествовал, на пять тысяч населения имеется одна ванна в гостинице» [110] (с. 434).
И если хотя бы по десятку ванн отрядить на каждую откопанную археологами баню, то получится, что единовременно в городе Балхе «гостевало» немцев: 5 тыс. чел. х 200 бань х 10 ванн = 10 млн. чел.
Нормально?
Что-то уж не совсем…
Но лишь в случае использования этих бань самими жителями города, когда каждая из них может иметь пропускную способность тех же Сандунов, никаких проблем с поисками любителей в них помыться не предвидится.
И еще все о том же:
«Здесь, в густонаселенной и образованной стране, покрытой обширными цветущими городами…» [55] (с. 271).
Ну, вот же — все правильно: образованной стране! А по-настоящему образованными, то есть грамотными, всегда являлись лишь исключительно русские люди, о чем гласят обнаруженные берестяные грамоты, чья столица, Хива, и названа столицей этой загадочной Острогардии. И никто, кроме нас, в этих городах не мог бы и проживать. Ведь своею огромностью они похожи именно на наши древние города.
А местные узбеки или таджики могли бы в этих городах проживать?
Так кто бы их туда пустил? Тут же написано, что люди здесь образованные. А как образованы туземцы данного региона мы теперь распрекрасно имеем возможность лицезреть: их дети, чьи отцы теперь в большом количестве гастарбайтерствуют на виллах новых русских Подмосковья, «минируют» дорожки так массированно, что впотьмах по ним достаточно опасно и ходить. А при попытке что-либо объяснить даже не им, но их родителям, взаимопонимания не получается — дикие народности юга просто не понимают, что для этого существует лишь белыми людьми и используемая деталь обихода — «ночная ваза».
Так что в этих городах если и проживали предки туземных сардаров, то только лишь, в лучшем случае, на задворках: ни к каким городам никогда их доисторическая культура, сидящая у них просто в крови, и близко не стояла.
Вот чем отмечены поселения здесь белых людей — автохтонов данной местности:
«…на всем протяжении античности господствует квадратный сырой кирпич, обычно стандарта 40х40х10 см…» [258] (с. 48).
Этот же период времени характерен управлением страной из единого центра. А потому наблюдается построение обширных крепостей и строительство каналов для орошения. Но вот белая часть населения отсюда куда-то уходит, предоставляя туземным царькам самим управлять своей страной. И какие же изменения мы наблюдаем на данной территории?
«Античная культура сменяется тем, что мы называем культурой афригидской. Поселения городского типа приходят в упадок и запустевают. На место античного типа расселения приходит столь характерное для всей позднейшей истории Хорезма расселение разбросанными укрепленными большесемейными усадьбами — “курганчами”. Место общинно-государственной фортификации занимает достигающая своего расцвета частная фортификация. Меняется и строительная техника. Здания возводятся уже не из кирпича, отступающего на второй план перед начинающей господствовать пахсовой глинобитной кладкой, доминирующей в строительстве Хорезма и сейчас. Там, где кирпич сохраняется, резко меняется его стандарт (35х35х8 см — размер, столь же характерный для афригидского Хорезма, как 40х40х10 — для античного)» [258] (с. 50).
О чем эта столь отличительная особенность разницы в величине строительного материала говорит?
О размерах самих строителей. Ведь если средним размером русского человека является 41–43, то у нынешних жителей Средней Азии, что и соотносит вскрытую нами разность в размерах кирпичей, основными размерами обуви являются 39–40. Габариты и самих людей данных регионов отмечаются различными в той же пропорции: если рост у нас средний 170–180 см, то у них — 160–168 см. А потому и материал, используемый ими для строительства, столь разнится в своих размерах и, следовательно, в весе.
Но проходит время, и вновь появляются здесь столь свойственные нашей культуре обширные и многочисленные города, сменившие выстроенные за время нашего отсутствия замки местных сардаров, господствующие над кишлаками туземцев, облагаемых многочисленными поборами и живущих в полном примитивизме.
Но откуда там, где проживали наши древние предки, столько мечетей?
А кто видел эти мечети? Подсчеты, судя по всему, произведены по оставшимся фундаментам. А они могли представлять собой остатки наших древних церквей. Так, собственно, и трактует судьбу какого-то еще по средневековью памятного города Матвей Меховский. Он сообщает, что какой-то ордынский хан:
«…взял приступом большой город… разорил его и обратил в пустыню. Теперь стоят заброшенными каменные дома в этом городе, а триста церквей… превращены в лишенные жителей мечети магометовой веры» [246] (с. 65–66).
То есть тогда шла война именно религиозного характера. Ведь в противном случае нападение Чингисхана не имело бы вообще никакой цели. В случае же отношения этой теперь неведомой Ховарезмии к нашему Православию, внезапное нападение монголов выглядит вполне логичным: этим ударом они отсекали самый центр нашей огромной страны, рассекая ее пополам. Ведь именно об этом нам и повествует древняя легенда, сохранившаяся у местных жителей предгорий Саян и по сию пору.
А вот и еще о том достаточно точное свидетельство:
«Из рассказа Плано Карпини следует, что в Каракоруме, при дворце монгольского императора, находились русские клирики (священнослужители) и другие, бывшие с ними, некоторые с 1236, некоторые с 1226, а некоторые с 1216 (!) года. Последняя дата вызывает особый интерес, не правда ли?» [142] (с. 250).
Правда. И связана она исключительно с годом нападения монголов на Русь. Что и соответствует содержанию легенды о богатыре Чалоте. Но в ней, судя по всему, к тому же повествуется еще и о серьезном сопротивлении, оказанном русскими дружинами вторгшимся несметным полчищам врага. Ведь Чингисхан, как повествуется в легенде:
«Усыпал костями, оружием павших в походе воинов топкие болота, крутые взъемы хребтов…» [89] (с. 233).
И именно после этого похода на таинственную Ховарезмию и появляются в ставке у неприятеля русские клирики.
Что еще раз и свидетельствует о том, что все вышеизложенное не является лишь плодом фантазии, но имеет под собой и вполне вещественные доказательства. На этот раз и вообще достаточно убедительные: из уст врага — папского агента — Плано Карпини.
Вот еще удивительнейшая справка на эту тему. На сей раз послание доминиканского и францисканского монахов, относящееся к 1242 году:
«С русценами они боролись [в течение] двадцати лет» [413] (с. 159).
Но если русские клирики появляются в ханской ставке с 1216 г., то ведь поход должен был проходить несколько ранее?
Так и есть. Причем, мы имеем даже возможность назвать дату начала походов монголов на Русь. Француз Блез де Вижнер в опубликованном в 1573 г. Жаном Ришером, владельцем университетской типографией в Париже, в своем труде о Руси вот что сообщает нам на данную тематику:
«Впоследствии (В тексте приведена совершенно ошибочная дата первого появления татар на Руси — 1211 год — редакц.) здесь [на Руси — А.М.] начали появляться татары и отсюда проникли в Польшу, Силезию и Венгрию, где совершали жестокости, которые можно видеть в жизнеописании Болеслава Стыдливого, в царствование которого в 1241 году, они подчинили себе большую половину Руси» [544] (с. 64).
И где эта большая половина находилась? Это Синяя и Средняя Россия, о которых и идет речь в нашем повествовании.
Между тем пробуем разобраться: а что может означать эта таинственная Ховарезмия?
«Ховар = приток Евфрата, в Месопотамии, — одна из тех вавилонских рек, на которых пленные иудеи сидели и плакали, вспоминая о Сионе [Пс 136, 1–5]…» [32] (с. 789).
«Царь персов Окос покорил евреев и они стали его данниками (masqai mdata); он поселил их на Каспийском побережье в городе [в одном из городов] Гиркании» [576] (с. 28).
То есть этот «приток Евфрата», как выясняется, впадал все же не в Персидский залив, а в Гирканское море.
И вот где все описываемое древними авторами происходило. При хоть малейшем на то желании мы можем себе позволить это уяснить, побывав:
«На могиле библейского пророка Даниила в Самарканде…» [156] (с. 159).
Так как же туда попал этот библейский пророк?!
Так ведь очень просто: реки Вавилонские, что выяснено несколько выше, протекали, в том числе, и там. Потому именно там, а не где-нибудь еще, и находилась эта самая теперь загадочная Ховарезмия.
Вот еще очередной аргумент не случайности обнаружения могилы израильского пророка древности на территории нашей Средней Азии (Средней России):
«В настоящее время почти все исследователи согласны, что родина Авесты находилась в Восточном Иране или в Средней Азии…» [181] (с. 236).
И даже еще более конкретно:
«В советской исторической литературе преобладает мнение о том, что зороастризм родился в Средней Азии» [181] (с. 262).
И именно там видел свои странные видения пророк древности Иезекииль:
«…когда я находился среди переселенцев при реке Ховаре…» [Иез 1, 1].
Итак, с рекою израильтян, выселенных на тех времен север, выяснили. Далее:
«Езы = перебор через реку из бревен или брусьев, вбитых в речное дно и соединенных перекладинами, к которым прикрепляются сети для рыбной ловли (Корнов.)» [32] (с. 171).
Вот, например, что сообщается о таких приспособлениях на реке Шексна из дневника Марины Мнишек от 12.10.1608 г.:
«…язы — заграждения, которые на этой реке строят для ловли осетров» [475] (с. 124).
Вот как описывает подобное приспособление для ловли осетра, но уже на Дунае, Павел Алеппский. Это приспособление, за его недолговечностью, устанавливают каждый год. Привозят бревна:
«…обтесывают концы их наподобие копейного острия и вбивают их в дно рядом, от одного берега до другого… устраивается узкий канал, который включает в себе род небольшого домика, состоящего из деревянных кольев, вколоченных в дно… рыба… непременно попадает в нее, и толпа людей, приставленных к этому делу, бьет их длинными копьями…» [398] (гл. 12, с. 107–108).
«Князья имели свои [рыбные] ловли и своих ловцов, которые назывались езовниками…» [265] (с. 24).
Далее:
«Имый (от имети) = имеющий» [32] (с. 221).
Таким образом, перевод наименования этой на первый взгляд какой-то слишком восточной страны будет предельно ясен исключительно на нашем древнем наречии: имеющий рыбные промыслы Ховара — реки, судя по всему, к Евфрату никакого отношения никогда и не имевшей.
Но почему Ховарезмия сегодня историками поименована Хорезмом?
Здесь полная аналогия с Сеvерия=Сирия: Хоvарезмия=Хорезмия. То есть Хо(ва)р езм — рыбные промыслы Ховара — место плена Вавилонского славяноязычных ветхозаветных израильтян.
А вот еще очень интересное упоминание о национальной принадлежности проживающего в те времена в Средней Азии (Ра сии) народа:
«…Чингисхан, негодуя на рабское положение своего народа, не имеющего под игом парфян ни собственных законов, ни собственного царя, взялся, побуждаемый сновидением, за оружие и с крайних пределов Скифии быстро двинулся вперед и овладел, отчасти сам лично, отчасти же потомками его, самим царством парфян, существовавшим еще со времен Александра Македонского…» [388] (гл. 9, с. 271).
Но вот что это за страна:
«Парфия — страна в Азии между рекою Индом с востока и Тигром с запада» [32] (с. 409).
Именно эта обширная страна, судя по всему, и именовалась в ту пору Средней Россией. Именно она и подверглась в 1216 году мощнейшему удару собранных Чингисханом безчисленных полчищ.
Но почему столь многочисленные гигантские наши города так и не смогли отбиться от навалившихся на них орд?
Здесь, думается, вся проблема в том, что крепости были, в первую еще очередь, окружены водными преградами. Но случилось никем непредвиденное: уровень мирового океана резко понизился, что понизило уровень воды в Гирканском море на 100 м. Потому в этот момент вдруг неожиданно и оголились те места русских крепостей, которые до того момента являлись неприступными. А некоторое время спустя и переток через Тургайскую впадину вод Северного моря прекратился, а потому уже и уровень воды в Амуре-Дарье продолжал падать, подставляя некогда защищенную водой местность под удар неприятеля. Вражеская разведка эти изменения средств защиты тут не могла не обнаружить. Чингисхан понял, что настал его звездный час в деле завоевания самого мощного из мировых государств. Он срочно приступает к строительству гигантского флота на Орхоне, собирает все подвластные ему орды, и производит свой стремительный набег на Русь, оставшийся и по сию пору в памяти у жителей Сибири — той древней Синей Руси, которую куда-то подзатеряли наши маститые историки.
А ведь в прошлом, когда эта речная многоводная страна находилась на берегу гигантского пресного водоема, здесь на одной рыбе можно было прокормить огромные массы людей. По этой причине и выросли эти теперь шокирующие своей огромностью русские города.
Но почему именно здесь — ведь персидский царь Кир выпустил отсюда восвояси колена Иуды, Вениамина и Левия еще в конце VI в. до Р.Х.?
А не все, думается, вернулись. Ведь Вавилонское пленение длилось долгие 70 лет. Многие здесь и родились, а потому никуда отсюда и не уехали.
Впоследствии же, более пятисот лет спустя, после вытеснения первохристиан из Палестины хананеями — адептами иудаизма, самым естественным поступком с их стороны выглядело бы возвращение на реку Ховар. Где, несомненно, проживали по тем временам их родственники, некогда оставшиеся здесь после освобождения Киром из-под власти вавилонян. Так, судя по всему, они и поступили, перенеся сюда с собой и апостольскую веру в Иисуса Христа. После чего в данной местности и обязано было возникнуть русское государство Ховарезмия — Восточная Гардарика со столицей Кива — Хива.
Так что здесь, что выясняется, и действительно по тем временам располагалось наше Русское государство. Но, странное дело, упорно именуемое западноевропейцами Грецией.
Библиографию см.: Мартыненко А.А. Тайные маршруты Древней Руси. «Библиотека Сербского Креста». М., 2009 // Мартыненко А.А. Тайные маршруты Древней Руси. ООО «Профессионал». М., 2013 // СЛОВО. Серия 2. Кн. 3. Гибель Гипербореи
Комментарии (0)