Ничто не вечно под Луной. Сегодня в Средней Азии живут совершенно другие люди, подавляющее большинство которых этнически не русские. Это в недавнем прошлом сухопутные кочевники, заселившие опустевшие после ухода отсюда славян земли.
А одной из главных причин ухода отсюда людей высокой культуры, то есть мореходного народа славяно-русов, и является осушение Хвалынского моря, некогда несущего избыток своих вод в Черноморский бассейн. Чему виною исчезновение льдов Гипербореи. В конкретном же случае — уход воды с территории Западной Сибири через оттаявшую прогалину во льдах Гипербореи в районе Обской губы. Ведь именно с этого момента Ургенч и Хива перестают являть собой приморские города, становясь городами пустыни. Падает значение рыбных промыслов, а земли с уходом воды поражаются засухой.
Причем, вовсе не обязательно ту древнюю Хиву искать в Хиве нынешней. Вот, например, что сообщает об этом городе уже времен Петра I узбекский посол в Россию:
«страна, подвластная ему, называется Узбек, а столица Хива, которая, впрочем, состоит из одних палаток и хижин и никогда не остается на одном определенном месте» [8] (аб. 87, с. 1085).
Так что очень многое говорит о том, что еще совсем недавно география Евразии сильно отличалась от нынешней. О чем сообщают как греки, так и арабы. И даже, много позднее, немцы в период средневековья.
Но берега нами обнаруженного огромного среднеазиатского (среднерусского) моря можно прекрасно лицезреть и на евразийской карте почв [7] (с. 21):
Сначала к черноземному слою, представляющему собой что-то вроде побережья этого гигантского водоема, протянувшегося от Хингана до калмыцких степей, прилегают земли с каштановыми почвами сухих степей. Они, судя по их некоторой уже акклиматизации, освободились от моря достаточно давно. Затем далее внутрь этого водоема помещаются почвы бурые полупустынные. Их, как и все далее лежащие почвы, уже сопровождают признаки некогда находящегося здесь морского дна — солончаки. Далее, что полностью и подтверждает нашу догадку, идут почвы и еще в более поздний период освободившиеся от соленой воды. Они уже именуются как серо-бурые пустынные. А внутри этого вырисовавшегося из почв силуэта гигантского водоема, что подытоживает все вышеизложенное, находятся как самые безжизненные места на нашей планете — пески, так и остатки соленых озер — полное подтверждение некогда находящегося здесь дна моря. И все это вдали от нынешних соленых морей.
Так что границы средневекового среднеазиатского (Среднерусского) Северного моря, что выясняется лишь из мимолетного знакомства с обыкновенной географической картой, были просто шокирующих теперь размеров: долина речки Сарья с Никомедией — на западе, Руса (Верхнеудинск [Улан-Удэ]) и Югра (Юрга-гяур [Улан-Батор]) — на востоке, Хива — на юге. Севером этого моря являлись залегающие в районах вечной мерзлоты льды. А избыток вод этого гигантского водоема уходил через пролив со столицей Римской империи того времени — Никомедией. За счет большого количества талой воды море это огромное, иногда именуемое озером, являлось пресным. А потому сгнившие допотопные деревья, палистраты, оставили здесь нигде более в мире не имеющиеся прекраснейшие почвы — чернозем. А уже впоследствии, когда подпитка ледниками моря Джурджан на рубеже XII–XIII вв. прекращается, почвы, оставшиеся на месте этого гигантского водоема, представляют собой солончаки.
Но и с северной стороны этого моря, когда вода в мировом океане падает, еще долгое время остаются не высохшими подпитываемые ледниками озера. А потому путешественники средневековья:
«…нередко обозначали на картах в непосредственном соседстве Белого моря еще какое-то lacus albus (ср., например, карту Олая Магна 1539 г. — Кордт, Материалы по истории русской картографии, вып. 1. Киев, 1899, сер. II, вып. 1, табл. II-III; карту Джакомо Гастальдо 1568 г. (итальянское издание Герберштейна 1550 г.), табл. VII). Это Белое озеро иногда представляли себе, как большой внутренний водный бассейн, дающий начало многим рекам» [9] (прим. 4 к с. 329).
То есть в XVI веке такие и сегодня полноводные реки как Печора и Северная Двина еще не прорезали себе более глубоких русел. А потому оставшаяся после таяния местных ледников вода пока оставалась здесь в виде гигантского озера, на которое и указывают в своих картах иностранцы.
А вот что говорится и об остатках самих этих Гиперборейских гор, которые и питали это на многих картах упорно указываемое иностранцами гигантское наше внутреннее озеро. Герберштейн, например, рассказывает, что за Печорой:
«простираются до самых берегов ее высочайшие горы, [которые] совершенно лишены леса и почти даже травы. Хотя они в разных местах имеют разные имена, однако вообще называются Поясом мира... И во владении государя Московского можно увидеть одни только эти горы, которые, вероятно, представлялись древним Рифейскими или Гиперборейскими» [10] (с. 132–133).
Вот как они выглядят:
«На карте Джакомо Гастальдо 1550 г. изображена горная цепь, идущая по берегу океана от Биармии к Уралу (см. Кордт, о. с., вып. 1, табл. XV, IV, XVI, XXIV, XXV, XXVII, XXVIII, XXXVIII). О горах на побережье Северного океана говорит и Матвей Меховский (Трактат, с. 83)» [9] (прил.7 к с. 329).
Шихаб ад-дин Абу-л-Аббас Ахмед ибн Али ал-Калкашанди (1355–1418):
«купцы же Холмана посещают страну Югра, которая находится на крайнем севере. За нею нет поселений, кроме огромной башни, построенной Александром [Македонским] в виде высокого маяка. За нею нет пути никому, [там] только Мраки. Спросили его об этих Мраках. Он сказал: это — пустыни и горы, которых не покидают снег и холод, солнце над ними не восходит, растения там не растут, животные там не живут. Они примыкают к Мрачному морю (бахр Асвад), где постоянно дождь, густые облака» [12] (с. 79).
Но и много позднее, уже в эпоху царевны Софьи, об этих горах упоминает побывавший в России немец Шлейсинг:
«На реке Skajabowei расположены следующие городки: 1. Kanizko, 2. Somskoi, 3. Sakoffskoi, 4. Kemskoi и, наконец, 5. Ili. Здесь следует отметить, что возле последнего городка начинается ужасно гористая и большая пустынная местность (Wueldnuess) Symmoi Boejas, т. е. Зимний Пояс, а не Земной Пояс, как некоторые пишут еще и сейчас. Я бы очень хотел знать, почему он должен называться Земной Пояс; те, кто так называли его, конечно, не знали, что эти чудовищные горы названы так от русского слова Summoi, что значит холодный (или зима) и Bojas — Пояс, во-первых, потому, что здесь всегда очень холодно и на них лежит нетающий снег и, во-вторых, потому, что эти горы лежат замкнувшись, подобно цепи или поясу, как это видно и на карте.
Этот Зимний Пояс древние называли Pифейскими горами; эти горы имеют необыкновенную вышину, так что никто не может на них подняться; при этом, как рассказывают самоеды, живущие возле самых гор, здесь водятся только духи и белые медведи; этих медведей ловят самоеды и шкуры их продают в Архангельск» [14] (с. 123).
Но и север Скандинавии в древности охватывали эти же горы. Видать Гольфстрим растопил их тоже сравнительно недавно. Вот что говорит о них Адам Бременский:
«С востока к Свеонии примыкают Рифейские горы с их пустынными местностями и глубокими снегами…» [13] (с. 97–98).
Так что горы эти, судя по всему, шли где-то вдоль Полярного круга с некоторым скосом на север в сторону теплого Норвежского моря и уклоном на юг на территории нашей холодной страны. Потому во времена Адама Бременского они перекрывали дорогу из Швеции на восток. Потому наши мореходы, не имея еще возможности использовать свои северные порты, проводили свои суда через дебри Шведской, Финской и Норвежской Винляндий, оставя здесь в качестве подтверждения когда-то использования в своих целях данной в те времена совершенно дикой местности наименований рек, озер и городов, которые лежали на пути их наезженных речных маршрутов.
Вот что сообщают об этом арабы. О русских купцах они пишут:
«…когда им вздумается, они отправляются на славянскую реку (Волгу) и приезжают в залив города хазар (Итиль); …затем едут они в море Джурджанское (Каспийское) и там пристают к любому берегу… Иногда случается, что они везут свои товары из Джурджана через Ибиль в Багдад» [15] (с. 191).
И этот Ибиль, следовательно, являлся тем самым рукавом, который до XI–XII в. соединял море Джурджан с Персидским заливом. Багдад нынешний, правда, в тот еще момент мировой истории находился под водой…
А вот, например, что сообщает о Волге посетивший нашу страну в составе свиты герцога Ганса шлезвиг-голштинского один из его придворных кавалеров Аксель Гюльденстиерне.
Эта величайшая река, по имеющимся в ту пору в его стране сведениям, протекает:
«…мимо Твери, чрез Казань, чрез Астрахань, втекает в Турцию и протекает чрез Персию (sic)» [16] (с. 13).
И при всем при этом, как считает в XII веке Абу-л-Касым ибн Хаукль:
«Река Итиль — самая большая по протяженности, и это река русов» [17] (с. 89).
Именно по ней и возможно было производить это теперь ставшее столь таинственным путешествие в города Средней России, судя по всему, включающие в свой состав еще и Персию с Сирией, куда вело южное ответвление этого морского рукава, именуемого Ибиль.
Так что никаких караванных путей древние города Восточной гардарики не знали. О чем имеются упоминания:
«Константин Багрянородный пишет, что русские ездили торговать в Болгарию, Хазарию и Сирию» [15] (с. 192).
Как можно попасть из замкнутого сегодня Каспия в Сирию?
Путями, которые описывал еще Страбон:
«Аристобул называет Окс величайшей из виденной им в Азии рек… она удобна для судоходства… по ней многие индийские товары сплавляются в Гирканское море…» [18] (с. 285).
Окс — он же Ибиль.
«А что в этих приокеанских местностях сильный холод, это доказывают и находящиеся выше аримаспов Рифейские горы, с которых дует холодный Борей и где никогда не сходит снег» [19] (с. 369).
Но и Ибн Фадлан сообщает вот о каких сильных в данной местности холодах:
«И замерзала река Джейхун… и была толщина льда 17 четвертей» [20] (с. 158).
Однако ж путешественник XIII века Якут такое уже отвергает:
«а это ложь с его стороны, так как самое большее она замерзает, это пять четвертей, и это бывает редко, а обычно это две четверти или три. Это я сам видел и спрашивал жителей этой страны» [20] (с. 158, прим. 12).
Так что разница в климате в данной местности, за каких-нибудь 400 лет, просматривается более чем ощутимо.
И вот в те времена имеется масса упоминаний о существовавшем некогда водном сообщении между Северным и Восточным океанами:
«Восточным океаном именовался в древности Индийский океан, в который, еще по мнению географов эпохи Александра Македонского, существовал открытый и прямой водный путь из Каспийского моря» [18] (с. 333).
Здесь, правда, в достоверность сообщения между Гирканским морем и Персидским заливом вкрадываются некоторые сомнения. Все дело в том, что Индия и Персидский залив, описанные во времена завоеваний Александра Македонского, находились вовсе не здесь, но в Африке (доказательства см.: [1]). А потому складывается следующее по этому поводу мнение. Может быть и картографы, поверив на слово древним авторам, чисто произвольно поместили на свои карты этот столь странный рукав из Гирканского моря в Персидский залив через достаточно серьезные горные массивы? Причем, если бы он как-то хоть извивался и представлял собой две реки с единого плата несущие свои воды одна в Персидский залив, а другая в Каспий, то в существование этого пути сообщения еще как-то можно было бы поверить. Но изображен он прямым. А потому, очень похоже, изображен лишь схематично — следуя рассказам путешественников. Однако же рассказы путешественников, судя по всему, в данном случае все же относились к сильно иной местности (см.: [1]).
Однако ж и иное свидетельство нами обнаруженных еще не растаявших ледников указывается в произведениях средневековых авторов иностранцев, повествующих о России. Это наименование впадины нынешнего Азовского моря.
Когда орды хана Батыя покинули Западную Европу, они:
«…мимо Меотидских болот ушли в Татарию» [21] (с. 58).
Но и тремя столетиями спустя будущее Азовское море так все и продолжали именовать болотом. Дон, как считает Матвей Меховский (1517 г.):
«…тремя устьями впадает в Меотидские болота или вернее образует их» [21] (с. 62).
А вот какое уточнение об этом болоте мы имеем полустолетием позже, со слов Михалона Литвина:
«…у перекопских [татар] есть место отступления, укрепленное самой природой. Ведь два болотистых озера, одно из которых называется Меотийским (Meotis), простирается от моря в[нутрь] суши примерно на тридцать миль (milliaria) в длину… концами же они сближаются и друг с другом и разделяются узким перешейком; там, где они оканчиваются, они соединяются рвом и высоким валом, имеющим врата, которые являются единственным входом в эту землю (provincia) по суше. Посему небольшая крепость, находящаяся у этих врат, и весь заключенный в этом заливе полуостров мы называем Перекоп, он прежде носил название Таврики» [22] (с. 63–64).
Расшифруем это весьма пространное описание Михалона. Заболоченное озеро, которое находилось в то время со стороны Евпатории, которая, собственно, тем и знаменита, что местные пляжи очень удобны для купания здесь детей: тянутся на многие километры вглубь моря, имея очень небольшой угол наклона земной поверхности. То есть, как бы самой природой предназначены для купания здесь исключительно детей. А потому становится понятным, что половину тысячелетия назад, когда уровень Черного моря был на десяток метров ниже нынешнего, суша полуострова Таврида уходила на десятки километров западнее нынешних очертаний его берегов. А небольшая выемка, тянущаяся от Перекопа на запад, как сообщает Михалон, на три десятка миль, и образовывала одно из озер, о котором он упоминает. А отделяла его от моря коса, подобная Арабатской стрелке, замыкающей в то же самое время второе такое озеро, которое Михалон считает таким же непреодолимым препятствием, как и первое.
Вот еще свидетельство. На этот раз столетием позже Михалона об этих болотах сообщает нам барон Майерберг (1663 г.). Дон, по его словам:
«…впадает в Гнилое море, или Меотийское болото, ныне Темеринское, и умирает в нем» [23] (с. 155).
Так что был и такой период, когда судоходность Дона простиралась лишь до впадения его в эти болота.
Но почему же большевики достаточно легко это препятствие преодолевают во времена гражданской войны? Они такие умные или здесь «собака зарыта» в чем-то другом?
Во времена большевиков Сиваш представлял собой уже не озеро, но морской залив. Потому именно морской отлив и позволил перейти это препятствие вброд. Причем, перейти позволила появившаяся в воде соль. Именно она сменила находящееся здесь ранее тухлое заросшее тиной и грозящее путникам засасывающей трясиной болото на проточный постоянно меняющий свою воду отливами и приливами практически морской водоем. Во времена же Михалона даже сама Арабатская стрелка в качестве опасного места, нуждающегося в перекопе и обустройстве защитными сооружениями, не числится. Ведь она тогда лишь разделяла два болота — Сиваш и Меотиду. Местные же речушки, являющиеся источником наличия воды в болотах и озерах, лишь пополняли эти водоемы необходимой для здешних топей жидкостью, исторгая из себя в море лишь избытки влаги.
Но и уровень мирового океана, а в частности — Балтийского моря, около тысячи лет назад также был много ниже нынешнего. О чем свидетельствует Адам Бременский. Вот как он обрисовывает в своих рассказах остров пиратов, который на сегодня, по сути, исчез с мировых карт: бóльшая часть этого в прошлом вдвое превышающего своими размерами Зеландию острова ушла под воду.
«Скония — это область Дании… По размеру она вдвое больше Зеландии… это почти остров, так как она со всех сторон окружена морем и лишь в одном месте соединяется с землей узкой полоской, которая идет с востока и разграничивает Данию и Свеонию» [13] (с. 85).
А вот что о единственном проливе, то есть проливе Большой Бельт, сообщает Павел Иовий:
«Сарматское море, проходя сквозь тесный пролив Кимврийского Херсониса [Кимврийский Херсонес, — ныне Ютландский полуостров, названный у Плиния Картрисом], склоняется лунообразным заливом к Северу» [11] (с. 28).
Так что существующего сегодня пролива между Швецией и Данией в те времена еще не существовало. А узкая полоска перешейка между Скандинавией и полуостровом Скония стала залита водами Балтики не так уж и давно. Сегодня здесь находится морской пролив Эресунн (Зунд). А ведь он и действительно в отдельных местах достаточно мелководен — 8 м глубины.
Так что все говорит о том, что около тысячи лет назад уровень мирового океана, а вместе с ним и Черного моря, был, как минимум, на десяток метров ниже нынешнего.
Потому вода в огромных озерах, ограничивающих сушу Тавриды, была исключительно речная. Климат же здесь к тому времени уже серьезно потеплел. Потому эти озера со стоячей водой где-то ко временам средневековья уже превращаются в знаменитые болота, которые историки, не поняв, что к устью древнего Танаиса нынешний Дон не имеет никакого отношения, начинают именовать Меотидскими болотами. Искренне, причем, не понимая, куда же делось само это весьма знаменитое Меотидское озеро древности.
Но и сам переток воды из Черного моря в Мраморное подтверждает все выше сказанное:
«…Переигет говорит: “огромная масса воды Понта выливается из него прямо через Кимерийский Боспор…”» [19] (с. 371).
О движении судов в ту эпоху в обратном данному потоку направлении, что и понятно, не было никакой и речи. Причем, даже сейчас, когда уровни мирового океана и Черноморского бассейна уже выровнялись, все равно поверхностное течение продолжает создавать впечатление что Босфор — это река, несущая свои воды с востока на запад.
Итак, уровень воды мирового океана где-то до XII в. был выше нынешнего на 145 м. На месте части русской равнины и части Средней Азии существовал в ту пору огромный водный бассейн, именуемый: море-окиян, Русское море, Гирканское море, море Джурджан и т.д. С Балтийским морем этот водоем связан был проливом, именуемым немцами Балтийским поясом. Немцы хвастаются, что за 43 дня, естественно — по ветру, по этому каналу и морю Джурджан можно было попасть в русскую Острогардию — в Хиву. Минимальная скорость корабля 5 км в час. Минимальное время дневного плавания 15 час., а в открытом море и все 24. Усредним: 5 км х 20 час. х 43 = 4 300 км. Именно на таком расстоянии и находится Хива. Но если скорость движения судна увеличить до 10 км в час (а такая скорость как раз и является средней), то конечным пунктом будет какая-то уж куда как и еще более далекая от нас страна.
Какая?
Но где-то в начале XII в. уровень воды мирового океана упал, а потому перестали существовать Балтийский пояс и гигантское Русское (Джурджанское) море (море-окиян). А потому и Хива перестала быть морским городом — море ушло. Вот по какой причине южная часть Руси оказалась отрезанной от северной. В Средней России образовались два отдельных водоема: Аральское и Каспийское моря. Но они в ту пору еще подпитывались талыми водами пояса мира через Тургайскую ложбину, которых хватало лишь для поддержания уровня этого бассейна на высоте 50 м над нынешним уровнем мирового океана. То есть для перетока через Кума-Манычскую впадину в Черноморский бассейн. А уже оттуда вода выходила в Средиземноморский бассейн через долину турецкой речки Сакарья. Уровень Черноморско-Каспийского бассейна на тот момент составлял 50 м выше уровня нынешнего мирового океана. А мировой океан был, наоборот, на 10 м ниже нынешнего. А потому односторонний путь «из варяг в греки» мог существовать ишь в этот достаточно непродолжительный период. Лучшее подтверждение этого периода уровня воды в Черном море — Судакская крепость. Затем, спустя сотню или две лет, река Обь через проталины в поясе мира прорывается в Северный ледовитый океан. А потому переток воды через Тургайскую ложбину прекращается, море высыхает и оставляет проживающих на востоке русских людей в полной изоляции. Понятно, рано или поздно приходит враг, и превращают некогда цветущий край в пустыню.
А потому и Средняя Россия превращается в нынешнюю Среднюю Азию, в которой о нашей высочайшей культуре остались только переиначенные под нынешний восток памятники на самом деле нашей культуры.
О чем говорят и все последующие стадии обладания этими различными регионами техническими средствами. Ведь если древние персы имели огромные луки и бронебойные стрелы к ним, чешуйчатую защитную одежду, кованную лучшей в мире сталью, имели само производство этой стали, именуемой дамасской, имели забрала даже на лица, так что стрела могла войти в тело только в глаз, имели крепости со множеством ворот, потайных лазов и слухов, имели гигантские корабли с просто невероятным для того мира водоизмещением, то уже нынешние среднеазиатские сардары вообще ничего из перечисленного не имеют. Это уже примитивная шушера, не способная вообще ни на что. А все выше перечисленное, что на сегодня выясняется с особенной непредвзятостью, оказывается у нас. У тех, кого история историков усадила на дерево и вручила банан с пальмы.
Но грамотными, как теперь выясняется, во всем том мире являлись лишь мы одни. Потому понятным становится — к какой нации принадлежали всякие там Бируни и иже с ними. Именно мы являемся передовыми в области строительства фортификационных сооружений. Именно мы имеем тот самый бронебойный лук с бронебойными стрелами, который фальсификаторы истории попытались приписать гению каких-то безграмотных кочевников, имеющих на самом деле культуру уровня неандертальцев. Именно у нас единственных оказываются на вооружении не только самые передовые средства индивидуальной защиты, кольчуги, но и закрывающие лицо приспособления — личины. Именно мы, что опять же выясняется, можем ковать ту самую сталь, которую и по сию пору именуют дамасской. То есть мы к культуре того древнего Дамаска принадлежим, а не населяющие его в наши уже времена дикие орды, сегодня штурмующие города Европы. Именно мы имели гигантские корабли на Каспийском море, бусы, а не нынешние персы, что выясняется, к культуре Древней Персии не имеющие никакого отношения. И т.д., и т.п. Подробно о русском оружии см.: [2], [3], [4], [5], [6].
Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7. Атлас офицера. Военно-топографическое управление Генерального штаба. М., 1984.
8. Вебер Ф.-Х. Записки о Петре Великом и его царствовании Брауншвейгского резидента Вебера. Цит. по: Русский архив. №6. М., 1872.
9. Тьеполо Ф. Рассуждение о делах московских Франческо Тьеполо. Цит. по: Исторический Архив, Т. III. М.-Л., 1940.
10. Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московитских делах. Перев. А. И. Малеина. СПб, 1908.
11. Павел Иовий. Посольство от Василия Иоанновича, Великого князя Московского, к папе Клименту VII-му. Библиотека иностранных писателей о России. Т. 1. С-Пб., 1836.
12. Шихаб ад-дин Абу-л-Аббас Ахмед ибн Али ал-Калкашанди (1355–1418). Светоч для подслеповатого в искусстве писца. Цит. по: Географическое описание Золотой Орды в энциклопедии ал-Калкашанди // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. XVIII. СПбГУ. СПб., 1995.
13. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия IX–первая половина XII вв. М.-Л. 1989.
14. Шлейсинг Г.А. Георг Адам Шлейсинг. Сочинения. Цит. по: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, Том 1. Часть II. Крайгиз. Иркутск, 1936.
15. Аристов Н. Я. Промышленность Древней Руси. С-Пб., 1866.
16. Гюдьденстиерне А. Аксель Гюльденстиерне. Путешествие его княжеской светлости герцога Ганса Шлезвиг-Голштейнского в Россию 1602 г. Цит. по: Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 3. М. 1911.
17. Абу-л-Касым ибн Хаукль. Книга путей и стран. Цит. по: Хрестоматия, Том III: Восточные источники. Русский Фонд Содействия Образованию и Науке. М., 2009.
18. Латышев В.В. Вестник древней истории. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Издательство Академии наук СССР. М., 1947.
19. Латышев В.В. Вестник древней истории. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Издательство Академии наук СССР. М., 1948.
20. Ахмед Ибн Фадлан. Записки о его путешествии на Волгу. Цит. По: Материалы по истории Туркмении и туркмен. Т. I. VII–XV вв. М.-Л., 1939.
21. Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях (Краков, 1517). М-Л. АН СССР. М., 1936.
22. Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994.
23. Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. Императорское общество истории и древностей Российских. М., 1874.
Комментарии (0)