|
Таким образом, причисление предков германцев к иранцам выглядит неубедительным. Кимвры – это скифы? Весьма любопытный материал можно найти в книге Г. Малетта «Введение в историю датскую», одном из интереснейших исторических сочинений XVIII в., где в разделе «О первых жителях Дании, а особливо о кимврах» он пишет: «Бесполезно разыскивать эпоху, в которой Дания начала быть обитаемою. Она, без сомнения, простирается до тех времен, в которые целая Европа была еще погружена в невежестве и варварстве. Если бы мы знали историю сих первых веков, то бы сии два слова, без сомнения, заключали в себе почти все то, что бы об ней сказать надлежало. Мы бы также нашли вероятным то, что сии первые датчане, равно как и все немцы, были селения скифов, которые расширились в разные времена в странах, лежащих к западу. Сходство имени заставляет думать, что скифы киммерийские, коих древние полагают отечество в севере Черного моря, послали первые людей в Данию, и что от них-то кимвры наследовали именем, которое они столь долгое время носили, не принимая названия датчан. Но какое бы ни было их происхождение, то, однако, мы за подлинно знаем, что они занимали долгое время пред Рождеством Христовым ту страну, которая от них получила имя Херсонес, то есть “полуостров кимвров”, и которая, вероятно, заключала Ютландию, Шлезвиг и, может быть, Голштинию и некоторые соседние округа. Древние их всегда считали частью германцев или немцев, и они их никогда не отличали в описаниях, которые они нам оставили об их нравах и их обыкновениях» [80, с. 15–16]. Как видим, Г. Малетта считал кимвров и киммерийцев скифами, то есть, с современной точки зрения, смешанными славяно-иранскими племенами, хотя, повторяюсь, иранцы степняками не были. Степняками, жившими на южных окраинах Руси, во все времена являлись тюрки, так что скифы – это как раз некие племенные союзы русских с тюрками.
Замечу, что и тюркские исследователи не считают скифов иранцами. Вот что пишет, например, в связи с этим Мурад Аджи: «Российская академическая наука упорно относит скифов к иранским народам, не приводя абсолютно никаких письменных памятников. Ссылаются только на Геродота, подчеркнуто игнорируя противоречащие ему археологические находки. Однако изучение скифских памятников показывает, что так называемые «неизвестные письмена» на них, порой принимаемые за затейливые орнаменты, есть не что иное, как руническое письмо тюрков. Отдельные слова и фразы на древнетюркском прочитываются четко. Это (и описанные Геродотом обычаи степного народа) позволяет утверждать, что скифы были тюрками, а не иранцами, у которых иная письменность и иная культура» [3, с. 28, прим. 2]. Так что Г. Малетта приблизился к пониманию датчан как тюрок на минимальную дистанцию. Кимвры – это тюрки. До сих пор мы ходим кругами, все ближе устремляясь к единственно верным источникам – древним записям самих датчан. Как назывался этот народ в древности, когда их еще не называли датчанами? Ответ мы находим в сочинении конца XIII – начала XIV в. «Описание земли III» на исландском языке, которое было переведено скандинависткой Еленой Александровной Мельниковой: «В начале всех достоверных рассказов на северном языке говорится, что север заселили тюрки и люди из Азии (Tyrkir ok Asia menn)» [84, с. 95]. Ошибки тут никакой нет: во-первых, средневековый автор уже провел выборку, оставив только достоверные рассказы; во-вторых, данная книга выпущена под эгидой Института истории СССР АН СССР, так что на всех стадиях подготовки она проходила обсуждения в среде компетентных специалистов, и перевод в точности соответствует исландскому тексту. В-третьих, судя по характеру описаний древних германцев, было совершенно несложно определить и их национальных характер как степняков, и их особенность передвигаться ордами, что могло однозначно указывать только на тюркские народы и никакие другие. Так что пока все сходится: древние германцы являлись тюрками!
Семья древних германцев в 300-е годы н. э., историческая реконструкция, 1913 год Обсуждение проблемы. Как-то этот аспект переводчицу данного текста Е. А. Мельникову совершенно не впечатлил, так что никаких комментариев к нему она не дала. Она заметила другие моменты. Так, она дает комментарий к словам «северные языки» – выражение «северный язык» «употреблялось для обозначения всех скандинавских языков. Наряду с ним существовало выражение “датский язык”, также распространившееся на заселенных датчанами территориях Англии и заимствованное из древнеанглийского» [84, с. 97]. Иными словами, она переводит стрелки с удивительного признания датчан в своем родстве с тюрками на в общем-то не такой уж интересный момент названия германских языков северными. По сравнению с языком в Риме и Греции германские языки действительно будут северными, и ничего странного и поразительного в этом нет. И даже когда датчане оккупировали Британию, их полоса оккупации все равно проходила севернее той области юга Британии, которая называлась Англией, так что и тут все оправдано. Но продолжим цитирование этого необычного признания: «Поэтому с уверенностью можно сказать, что вместе с ними пришел сюда на север и язык, который мы называем северным, и распространился этот язык по Саксланду, Данморку и Свитьод, Норвегии и по некоторой части Энгланда» [84, с. 95]. Слова «пришел сюда на север и язык» весьма выразительны. Так автор никогда не написал бы, если бы народ, населивший эти места, пришел бы с той же самой широты. Сама конструкция фразы говорит о том, что предки германцев – южане. Именно это и забавляет автора повествования: тюрки пришли с юга, а их языки стали называть северными. Что ж, этот факт можно занести в копилку научных курьезов. У меня там пока два примера. В XIX в. физики полагали, что электрический ток движется от положительного заряда к отрицательному; однако, когда поняли, что электрический ток в металлических проводах переносится отрицательно заряженными частицами – электронами, пришлось изменить направление движения зарядов на прямо противоположное. Другой факт: Христофор Колумб хотел открыть новые пути в Индию, приплыв к ней не с востока, а с запада. И когда он заметил еще невиданные прежде острова, то назвал их Вест-Индией, а людей – индейцами. Позже оказалось, что Вест-Индия к Индии, а индейцы к индийцам никакого отношения не имеют. Так и тут: северные языки Германии являлись просто вариантами языков тюрков, занимавших юг России. Случайная путаница в результате переселения народов привела позже к неверным языковым выводам. Еще о «северных народах». Один из нынешних славистов, Л. Н. Рыжков, комментирует данное свидетельство так: «Под “северным языком” (Norraenni tungu – то есть “нордическим”) подразумевается и датский, – оба термина появились для обозначения всех скандинавских языков в эпоху завоевания Англии датчанами, то есть норманнами, викингами – носителями германской группы языков и германского эпоса в виде саг. Первичный приход будущих скандинавов – датчан – норманнов из Азии не противоречит сведениям о заселении Скандинавии готами из Причерноморья, откуда они были выбиты на север очередной волной гуннов. Ранее эти племена переселялись в Причерноморье под водительством легендарного вождя Одина – и впоследствии обожествленного предка, – из-за Каспия и Кавказа. Особенно ценно упоминание в памятнике о тюркском характере речи “нордических путешественников” из Азии, поскольку этот язык оказал большое влияние на всю “германскую языковую общность”, включая английский, немецкий, датский, шведский, норвежский и другие языки. Жаль, что Гитлер и его приближенные не смогли вовремя ознакомиться с великолепной книгой Е. А. Мельниковой [84] и ее прекрасными переводами с “нордического” языка. Это помогло бы отказаться от многих иллюзий национал-социализма, например, от “ледяной” (норд) теории первичного происхождения индоевропейцев» [121, с. 125]. Действительно, вожди Третьего рейха слишком буквально восприняли положение о якобы «северном» характере языка германцев и приняли гипотезу их «нордического» происхождения. |
4
|
Мнение самих тюрков. А что же говорят исследователи из тюркских народов? Подтверждают они факт переселения какой-то части собственного населения в Ютландию, а затем и по соседним европейским местностям? Разумеется, да! Так, Мурад Аджи пишет: «Самые далекие от Алтая земли при Аттиле называли “альман” – по-тюркски “дальний”. Отсюда топоним Альмания – ныне Германия. Многие германские племена были синеглазыми, скуластыми, с явной кипчакской внешностью и говорили они по-тюркски, что доказывает их руническая письменность, древние обычаи и народная память. Они – выходцы с далекого Алтая!» [3, с. 41]. Действительно, франки, то есть те же германцы, называли Германию Алеманией. Кроме того, среди жителей Германии, особенно в глубинке и на селе, мы действительно находим хотя и голубоглазых, но скуластых, не очень высоких, с характерным тюркским сложением людей. Что касается письменности, то она будет предметом нашего особого рассмотрения. А вот народные обычаи и народная память тюркских народов говорит о том, что германцы – это одни из тюркских народов. Промежуточный итог. Теперь можно подвести небольшой итог рассмотрению различных сочинений как древних, так и современных авторов. Непрерывное уточнение этнического происхождения германских племен, прибывших в Ютландию, привело к совершенно однозначному выводу: это – азиаты; это – народы, близкие к скифам; наконец, это – тюрки, степняки, скотоводы и потому варвары; но это – типичные южане, попавшие на далекий для них север. Поэтому понятие «северные языки» для их диалектов в их ушах звучало как шутка. Германцы – вынужденные северяне, продвинувшиеся на далекий запад Евразии. Но были и другие тюрки – якуты, которые также продвинулись на север, только на Дальнем Востоке той же Евразии. Так что север – это новый для них ареал обитания, заставивший во многом изменить не только некоторые привычки, но даже культуру и язык, более того – менталитет своего этноса. Впрочем, об этом речь впереди. В данном разделе мы не настаиваем на том, что древние германцы – тюрки. Мы только выделили именно это, одно из наиболее вероятных предположений, выдвинутых в исторической литературе. Для того чтобы его подтвердить или опровергнуть, предстоит рассмотреть ряд других аспектов, начиная от менталитета данного народа и кончая наличием в его языке и культуре характерных тюркских черт. Это предположение звучит не только неожиданно, но и в определенном смысле уничижительно. В самом деле: германцы, по меньшей мере, в период XIX–XX вв. считались основным европейским народом, чуть ли не костяком Европы, и ее наиболее древними жителями. Напротив, тюрки всегда считались примером наиболее отсталых азиатских народов, как бы этническим антонимом германцам. Если в последнее время Германия, Франция, Англия, Скандинавские страны показывают пример экономического процветания, умелого решения ряда социальных проблем (существует даже термин «шведский социализм»), это страны индустриальные, но с сильно развитым сельским хозяйством, где тон задает земледелие, то тюркские народы как в рамках бывшего СССР, так и ныне в виде ряда самостоятельных государств отличаются огромной бедностью населения, практически отсутствием промышленности, слабым сельским хозяйством. В недалеком прошлом тюрки были скотоводами, кочевниками, «Великой степью», которая славилась своими разбойными нападениями, нашествиями огромных тюркских орд, жестокостью и порабощением завоеванного населения. Вряд ли благополучные ныне германцы в качестве европейцев хотели бы видеть своими предками дикие орды, которых римляне называли «варварами». Однако предков не выбирают. В результате нашего исследования мы должны либо опровергнуть экзотическую версию древних историков о тюркском прошлом древних германцев, либо ее подтвердить. И как ученые мы не должны обращать внимание на то, нравится нам родство одних народов с другими или нет. Наука должна стремиться выявить истину.
ОБРАТИМСЯ К ЭТНОПСИХОЛОГИИ Этнопсихология (психология народов, этническая психология) — одна из ветвей , считающая своим предметом особенности психического склада различных и ; крупный раздел . Междисциплинарная область знания, возникшая на пересечении двух наук — и .
Этническая психология, или этнопсихология, описывает психический склад нации. Поэтому для того, чтобы определить, какие психические черты присущи германцам, а какие – тюркам, рассмотрим те из них, которые вытекают из особенностей местности, где проживает данный народ. Ментальность, обусловленная средой. Идея, что каждый этнос обладает своим национальным характером и что этот характер в определенной степени зависит от окружающего его ландшафта, не нова. В XVIII в. ее развивал Шарль Монтескье в рамках сформулированного им направления географического детерминизма. В XIX в. многие историки выводили особенности древнегреческого языка и культуры из особенностей побережья Эллады и ее климата. В XX в. наш соотечественник этнограф Лев Николаевич Гумилев выдвинул идею, что в определение этноса обязательно должен входить не только биологический, но и геологический компонент (биогеоценоз), и что перемещение любого народа в другую природную зону разрушает его, делает другим. Так что я в этом смысле не претендую на какую-то существенную новизну, а лишь уточняю ряд позиций. Но вместе с тем моя задача несколько иная: рассмотреть, какие качества требуются для проживания в той или иной природной среде.
Тюрки в живописи Афрасиаба, Самарканд середина VIIв. Понятие адаптации. Адаптация, или приспособление к окружающей среде, – один из мощнейших рычагов выживания всех живых существ. Неприспособленный вид вымирает. Скажем, когда наступает зима, у всех наземных четвероногих умеренных и высоких широт бурно разрастается подшерсток, а у зайца еще и меняется цвет шкурки: из рыжевато-бурой она становится белой или слегка сероватой. Так он меньше заметен на снегу. А у тигра шкура полосатая, поэтому он не так бросается в глаза в саванне. Ведь в саванне совсем другие условия, чем в зимнем лесу или на песчаном берегу. Можно привести и другой пример: для защиты от перегрева кожа роговеет, тело постепенно покрывается ороговевшими чешуйками, как панцирь. Напротив, при защите от переохлаждения появляется шерсть и подшерсток, а от сильного переохлаждения – перья. Так, у птиц мы наблюдаем скромные перья вдоль тела, очень большие перья на крыльях (подвижные крылья охлаждаются сильнее других частей тела; кроме того, служат опорой во время полета, то есть испытывают большие нагрузки) и, наоборот, ороговевшие чешуйки на ногах, поскольку птица может сесть на раскаленный на солнце песок или участок скалы. Но если есть мощные механизмы адаптации у животных, то почему они должны отсутствовать у людей? Они, разумеется, существуют, и мы их прекрасно знаем: так, чем южнее, тем жарче солнце и тем смуглее кожа и темнее волосы. Можно назвать массу других приспособлений, о которых я не хотел бы упоминать по одной причине: нас будет интересовать не внешний вид людей или иных живых существ, а их поведение. Открытая местность как начало отсчета. Как ни странно, но наиболее простая природная зона – это открытое со всех сторон пространство, где негде спрятаться. Для того чтобы выжить самому да еще господствовать над другими, необходимы две вещи: добраться до других и подчинить их себе. Каждая из задач решается тем или иным видом живых существ по-своему: для выполнения первой задачи травоядным достаточно просто переместиться, чтобы получить свежую траву или побеги деревьев, тогда как хищнику нужно догнать травоядную особь. Для решения второй задачи нужно быть сильным, то есть массивным. Но чем выше масса, тем ниже скорость. Хищник, который представляет собой, прежде всего, комок мышц при относительно небольшом желудке и кишечнике (пища у него легко усваивается), тем не менее не может иметь размер быка или слона – тогда он не догонит добычу, будет слишком тяжелым. А вот бык или слон не очень рискует даже при медленном перемещении – его не так-то просто свалить. Но у травоядных для переваривания растительной пищи разрастается кишечник, а для промежуточного хранения не вполне пережеванной пищи увеличивается зоб. Травоядное ест менее калорийную пищу, процесс пищеварения у него (как бы добывание средств к существованию) выходит на первое место, затмевая все остальные функции. Иными словами, оно озабочено в первую очередь тем, где бы достать пищу. Это, так сказать, физиология. |
5
|
А вот и психология: хищник и его жертва определяются с первого взгляда, кратчайший путь от хищника до жертвы – прямая линия, а любые кривые или скачки в сторону уже считаются верхом изощренности. Главные отношения – господства и подчинения, основная тактика – преследование по прямой линии, основная хитрость – редкие отклонения от прямой. Правда, если у жертвы нет сил бежать, она может остановиться и ощетиниться: выставить рога (быки) или встать задом к хищнику в намерении ударить копытом (лошади), и как бы прирасти к месту именно в такой позиции: либо пригнув голову, либо повернувшись к хищнику задом. Прямо скажем, и та, и другая позиции весьма уязвимы. Реализация открытого пространства в соответствующей природной зоне. А есть ли на земле соответствующие природные зоны? Разумеется, есть. В Евразии они называются степью, в Африке – саванной, в Америке – прерией. Видимость простирается до горизонта, противник заметен издали, есть время для различных маневров до того, как он подойдет на опасное расстояние. Если же хищник перешел опасную черту, то надо либо встать как вкопанному, либо бежать как можно быстрее. Существуют ли народы, живущие в степях? Разумеется, да! Это степняки. Под степняками я понимаю не конкретный этнос (он может быть различным), а некий теоретический конструкт, некое понятие, вытекающее из теории. А именно: степняк – это тип жителя степи, идеально приспособленный для этой природной зоны. Конечно же, реальные этносы могли жить в степи долго, а могли и совсем кратко, и потому реализуют тип степняка в различной степени. Что должно характеризовать степняка? Подобно стадам травоядных животных ему предпочтительнее питаться за счет степи, но не прямо, а косвенно: иметь мелкий рогатый скот (он мобильнее крупного рогатого, с ним удобнее перемещаться) и питаться им, тогда как сам скот выгоднее содержать на подножном корме. В случае же любой опасности (набеги соседей, эпидемия, пожар, появление опасных хищников) сниматься с места и убегать. Иначе говоря, степняку выгодно быть кочевником не столько потому, что так удобно кормить скот (в принципе траву можно косить и развозить по стойлам), сколько потому, что так ведут себя все живые существа степи, вполне приспособившиеся к ее особенностям. Хозяйство должно быть небольшим, сборно-разборным, но транспортабельным. Разумеется, должны быть в изобилии и транспортные средства, принятые в данной местности: быки, лошади, ослы, верблюды. Если же возможности бежать нет, то необходимо ощетиниться: занять круговую оборону, иметь средства ближнего боя, а также небольшие запасы пищи и боеприпасы на случай недолгой осады. Если же и это не получается, остается сдаться на милость победителя и стать его верным слугой, терпя все издевательства и унижения. Это как бы тактика травоядного живого существа. А аналог хищника должен вести себя иначе. Хотя он тоже кочевник (иного не дано), его средства доставки должны быть лучшими на суше. Если это кони – то великолепные тонконогие скакуны, которые смогут настичь любого беглеца. В этом смысле со степняками не сравнится ни один земледельческий народ. Тактика нападения – внезапность и быстрота. Стиль поведения – абсолютное господство, требующее столь же абсолютного подчинения. Перед таким повелителем нельзя стоять, тем более сидеть – перед ним следует падать ниц. Ведь при почитании бога поза должна быть коленопреклоненной, а лоб касаться земли. Подобный повелитель никогда не ошибается. Если даже его слова не подтверждаются, значит, на то была воля Всевышнего. Любое высказанное им мнение, даже если оно абсурдно, являет собой Высшую Мудрость и не подлежит не то что отмене, а даже обсуждению. Завоевав кого-то, он становится живым богом не только в собственных глазах, но и, прежде всего, в глазах подчиненных ему людей. В принципе они достойны лишь целовать пыль на его сандалиях. Но стать хищником можно, только имея покоренных или плененных людей. Поэтому у степняка обязательно есть невольники; при неразвитых общественных отношениях он подчиняет себе людей сам, при развитых – покупает на невольничьих рынках. Даже если представитель степняков не может реализовать свое господство в полной мере, он желает быть господином хотя бы в семье, среди родственников и знакомых, по отношению к младшим. Если же, в конце концов, он попадает в среду бывших земледельцев, то и тут стремится быть только начальником, но никак не подчиненным. Сила и ее эквиваленты. Чтобы побеждать, надо быть сильным: иметь мощные клыки или когти, быстро бегать и наносить мощные удары, противостоять чужим ударам. В худшем случае надо пятиться, но огрызаясь и устрашая рыком противника. Словом, надо представлять собой нечто очень мощное.
Там, где нет военных столкновений и они вообще не предвидятся, необходимо быть богатыми, иметь много золота и денег. Тогда при прочих равных условиях можно надеяться на победу в решении многих проблем.При перенесении всего этого на людей государству необходимо иметь мощную армию и сильные внутренние войска, а также целую систему государственного подчинения одних групп людей другим. Чиновники должны не только собирать с населения налоги, но и постоянно демонстрировать гражданам их зависимость от государства при всяком обращении в государственные органы за помощью.
Закрытая местность как противоположная природная среда. Все перечисленные качества оказываются ненужными, сомнительными или даже противоположными при существовании в закрытой среде. Наиболее простой реализацией закрытой среды является лес или просто пересеченная местность с холмами, ложбинами, естественными навесами и укрытиями. Здесь уже невозможно двигаться по прямой, поскольку тут же наткнешься на ближайшее дерево, очень крутой подъем, непреодолимую яму с водой или реку. Отсюда вытекает, что движение по прямой уже не будет наиболее эффективным, придется придумывать массу сложных траекторий из кривых или ломаных линий. Но в таком случае в споре побеждает не обязательно самый массивный или сильный. Можно спрятаться за дерево, складку местности, а затем, обойдя с тыла, ударить в спину. Здесь побеждает уже не самый сильный, а самый ловкий и изворотливый, использующий особенности ландшафта. Тут чем больше масса, тем более уязвимым становится существо. Побеждает маневренный, понимающий перемещения своего противника. Но если особая сила не очень нужна, то не очень нужно и концентрированное богатство. Если при всех перемещениях люди живут оседло, то им будет вполне достаточно и распределенного по местности богатства, красоты природы, ее полезных ископаемых, целебных сил земли, родников, трав и деревьев. Это не требуется никуда перемещать, это остается всегда свойством местности. Основным средством соблюдения правил поведения здесь будет не сила закона, за которой стоят чиновники и полиция, а сила разъяснения и убеждения (за ней стоят жрецы и ученые), так что идеалом здесь будет не правовое государство, а основанный на этнической этике храмовый строй. Люди здесь будут защищать до последнего вздоха не дворцы или банки с золотым запасом, а храмы и свою веру.
Таким образом, степнякам противостоят жители лесистых речных русел. Понятно, что именно у таких народов будут наиболее противоположные взгляды, ценности и поведение. И даже если степнякам придется осесть и вести городской образ жизни, а жителям лесных русел стать кочевниками на какой-то период, все равно в силу традиции их этнические характеры сохранят психологию предков. Разнообразие жителей открытых пространств. Конечно, степняки иллюстрируют приспособление только к одному типу открытой местности. Но открытой может быть и обширная долина реки, особенно большой реки; открытой может быть полупустыня и пустыня, мы можем говорить также об открытых морских просторах. В этом смысле пираты – такие же разбойники, какими могут быть разбойники сухопутные. Мыслят они теми же категориями – догнать и подчинить себе, опираясь на силу и численное превосходство. |
6
Комментарии (0)